Медальон для королевы

Жизнь – не глобус. У нее только два полюса - реальность и мечты. В мечте, как в теплой ванне – приятно и уютно. Лежишь себе и строишь из нежной пены дворцы и замки.
Реальность – когда наоборот. Вода остыла и нужно выбираться. Без полотенца, босиком, на холодный кафель.
- Подъем! – визгливый голос дрелью врезался в ухо, - Приехали!
Лиза с трудом разлепила глаза.
- Ишь ты, раскапустилась! - худая тетка в оранжевой телогрейке трясла за плечо, - Спать надо в кровати. Выходи!
- Куда?
- Тебе виднее, - фыркнула оранжевая телогрейка.
- Трубы, гаражи какие-то, - Лиза всматривалась в темень за стеклом, - Я не здесь живу.
- Какое совпадение! - тетка хлопнула в ладоши, - И я тоже не здесь! Это депо, деточка, здесь живут трамваи.
- А зачем вы меня сюда привезли?
- А не надо было спать!
- Мне некуда ехать, - Лиза схватилась за поручень.
- Ах ты, ночь-полночь, - собеседница посмотрела на часы, - Значит так, меня Любовь Сергеевна зовут, можно просто Любка. Переночуешь у меня, а там видно будет.
- Не будет, уже ничего не будет, - зашептала Лиза, - Меня убьют.
- Здрасьте! – раздалось из задней двери и обе собеседницы вздрогнули.
- Богданыч, плешка тараканья, тьфу на тебя, - замахала руками Любка, - Заводи свой тарантас, да поехали!
Москвич 412, с «крылышками» гремел и трясся, грозясь рассыпаться в любую минуту.
- Не дрейфь, - хохотнул Богданыч, когда Лиза ойкнула на очередном ухабе, - Живы будем - не помрем.
Хорошо бы. Лиза начала считать кочки, на которых ее подбрасывало. Сколько кочек - столько лет жить и осталось. Кочки-кукушки. На девяносто пятой Богданыч затормозил.
- Вылазьте. Я так понимаю, сегодня ты, Любка меня в гости не позовешь. Ну, целую плечи и до встречи, - «Москвич» пару раз чихнул, рыкнул и скрылся в темноте.
- Проходи, - Любка нажала на кнопку и толкнула массивную дверь.
Огромный холл с мраморной плиткой, хромированной вертушкой и стеклянной будкой посредине.
- Нам точно сюда? – замялась Лиза.
-Эй, сесурити, ты там спишь что ли? – Любка со всего размаху стукнула по стеклянному окошку, - Ключи давай!
- Здравствуйте, Любовь Сергеевна, простите, задремал, - охранник протянул увесистую связку.
- Дома надо спать, в кровати, а на работе работать. Вот возьми, - Любка протянула охраннику купюру, - Купи кофейка, Васек.
- Спасибо, Любовь Сергеевна.
Васек спокойно положил купюру в карман, а у Лизы перехватило дыхание.
- Ты дала ему 20 долларов? - зашептала она.
- На кофе, - Любка пожала плечами.
Они вошли в лифт. Зеркала до потолка, мозаичный пол и нежные хрусталики кнопок. Любка нажала 14.
На этаже было всего две двери. Любка подошла к той, что слева.
- Входи.
В квартире все, от дверной ручки до мебели дышало богатством и роскошью.
- Люба, ты работаешь кондуктором в трамвае, правильно?
Собеседница кивнула.
- Живешь здесь и даешь охраннику на кофе 20 долларов?
- Всяко бывает: и жук мычит и бык летает.
-Понятно! – Лиза щелкнула пальцами, - Это не твоя квартира! Ты за ней приглядываешь, правильно?
- Не правильно. Квартира моя.
- А как?
- Завтра поговорим.
- Ну, пожалуйста, сейчас, - заканючила Лиза, - Я не доживу до утра – умру от любопытства.
- Доживешь, - хохотнула Любка, - Тебя ж еще должны грохнуть.
Любкины слова вернули Лизу в реальность. Безнадежно безжалостную - ее убьют.
Все злоключения начались, когда Лиза возвращалась с вечерней тренировки.
У одной из машин около ее подъезда копошились две фигуры.
- Не влезает, давай в салон, - сказал один.
- Ты, Шурис, обалдел совсем, я только обивку поменял, - ответил второй.
- Впихнуть надо по – любому.
- Ладно. Давай на «раз, два, три».
Потом раздался глухой, падающий звук.
- Вывалился, зараза, - ругнулся один.
- Мотаем по-быстрому.
Двое стали сворачивать в рулон, что-то очень большое. То, что вывалилось из багажника.
Наверное, оно когда-то было живым. А теперь стало телом, от которого нужно избавиться. И она, Лиза, свидетель. Ужас!
Бесшумной торпедой она преодолела оставшиеся до подъезда метры и, когда осталось совсем чуть-чуть, ей повстречался кирпич. Не тот, который дарит тепло и уют, выстраиваясь в плотной линии с товарищами в стены домов. Это был кирпич-предатель, продажная шкура.
Лиза споткнулась об него под самым фонарем. Сумка резко соскользнула с плеча, из расстегнутого кармашка вывалился термос, и прогрохотал по асфальтированной дорожке, как товарняк с арматурой.
Оба мужчины повернули к ней головы и захлопнули дверь машины.
- Здоровый гад, - сказал один и сплюнул.
- Девушка, вы здесь живете? – спросил второй.
Лизу от страха парализовало.
- Так здесь или нет? – первый начал приближаться.
Лиза замотала головой и рванула на себя подъездную дверь.
Она бежала и слышала за собой топот и тяжелое дыхание.
Сейчас эти бандиты схватят ее и запихнут в багажник. Потом вывезут в лес и бросят в свежевырытую яму. Рядом с тем рулоном, что вывалился из багажника. А может сначала убьют, а потом закопают.
Она уже вставляла в замок ключ, как что-то навалилось сзади и сбило с ног. Лиза упала на четвереньки и больно стукнулась головой о дверную ручку.
- Фу, Надира, фу! Лизонька вы не ушиблись, - сосед с девятого этажа Максим Петрович тянул за ошейник лохматую овчарку.
Лиза повернула ушибленную голову.
- Радость моя! - со всей силы обняла она псину, - Так это ты!
Овчарка гавкнула и лизнула шершавым языком в щеку.
- Приложите ко лбу что-нибудь холодное, - озадаченно сказал сосед, - Кажется, у вас будет шишка.
Всю ночь Лиза крутилась и вздрагивала от малейшего шороха. А когда наступило утро, она поняла, что мудренее вечера оно только в сказках.
В дверь звонили долго и настойчиво. Лиза еще надеялась, что за дверью соседка или сосед пришли за солью, спичками. Господи, да за чем угодно!
Дверной глазок был безжалостен - один из вчерашних бандитов гипнотизировал ее дверь. Серые глаза смотрели пристально и бесстрастно. Наверное, так на мишень смотрит пуля. Но откуда ей Лизе это знать, оружия в ее руках никогда не было.
Трясясь от ужаса, она сложила в рюкзачок деньги, паспорт, косметичку и рванула на соседский балкон, а потом по пожарной лестнице вниз.
- Я запрыгнула в подъехавший трамвай, а потом исколесила весь город по всем маршрутам. А под вечер оказалась в твоем трамвае, - закончила Лиза и с надеждой посмотрела на Любку, - Ну, что скажешь?
- Не безнадежно! Надо Макарову позвонить, его местность. Он точно знает, что к чему.
- Кто такой Макаров? – спросила Лиза.
- Он майор, правда ГАИшный, но живет в твоем районе.
- И что, - Лиза теряла терпение, - Он помашет полосатым дрючком и все преступники разбегутся в разные стороны. А может они побегут к нему в ГАИ регистрировать украденные машины, в которых перевозят трупы?
- Макаров – это Макаров, - в дверях нарисовался Богданыч, - Понимать надо.
- Люб, скажи, кто вы такие?
- Раз вчера обещала, скажу, - Любка начала рассказ.
С детства она росла в бедности и нищете. Окончив, с горем пополам, школу подалась в ПТУ, выучилась на швею и устроилась в ателье.
Клиенток, которым шились платья, Любка звала крокодилицами.
- Смотреть на них не могла, - жаловалась Любка, - Я всегда голодная ходила, а эти приходят, и три мои зарплаты за платьице или блузочку выкладывают.
Как-то раз зашла в ателье цыганка. Девчонки в очередь на гадание к ней все выстроились, а я сижу и с места не двигаюсь. Вот она со всеми закончила и к моему столу направилась.
- А ты ж чего? – спрашивает.
- Денег нет, - говорю.
- Так и не будет, пока сидишь. Дай Рузаночке монетку – скажу, как озолотиться.
- Тебе дам, а сама голодная спать лягу, - отвечаю ей.
- Сегодня голодная, а завтра от черной икры нос воротить будешь. Дай денежку.
Прожужжала все уши мне, достала я мелочь и сыпнула на стол, - Больше нету.
- Останешься здесь, - говорит, - Так ничего не высидишь. Богатство тебя в другом месте ждет.
- Каком?
- Красный вагон с металлическими колесами, - и помахала ручкой.
Я следом за ней кинулась, но ее цыганской юбки и след простыл. Вернулась я к столу да с размаху, как стукну по нему – все коробочки с него и попадали. А в одной из них дорогие стеклярусы были.
Это сейчас всякой дребедени полно, а тогда на все дефицит. В общем, рассыпалась эта красота по всему ателье, а тут заведующая на порог. Скандал учинила страшный, бусинки эти какой то артистке для костюма заказывались.
Если б не девчата, то она б меня точно по стенке размазала, а так трудовую в зубы и без сохранения зарплаты вышвырнула.
Иду я домой и слезами обливаюсь: деньги за комнату хозяйке платить надо, а взять негде. Залезла я в трамвай вся в слезах и соплях, кондукторша ко мне подходит – я ей все и выложила. Она выслушала меня и позвала к себе в депо.
Выучилась я на водителя трамвая и зажила, как люди. Зарплата хорошая, профком в санаторий путевки давал, столовая бесплатно – живи да радуйся.
Только про богатство думать не переставала. И вот у меня авария случилась. Дурень какой-то чуть под колеса не попал, сам жив остался, а у меня в вагоне старик один чуть не помер от сердечного приступа.
Пока скорую дожидались, я его в чувства приводить стала. Он уже синеть стал, а мне словно кто в ухо шепчет, чтоб я ему ладонь на грудь положила. Я так и сделала и до приезда скорой старик уже как огурчик был.
-Ты меня спасла - говорит он мне, - Я уже смерть свою видел. Отблагодарить тебя хочу, замуж пойдешь за меня?
Я обалдела тогда совсем – умом что ли двинулся хрыч старый? Что ж за благодарность то такая, думаю, чтоб со старым пердуном обручиться. А он словно мысли мои прочитал.
- Ты, - говорит, - Подумай до завтра, я тебя не неволю.
И мне в сумочку листочек с телефоном и именем - Шакель Александр Абрамович.
Прихожу домой, а у меня в ушах все голос торохтит: «Выходи за него, выходи за него». Я тогда решила, что с ума схожу, так вместо дурдома уж лучше к старику в жены податься.
Свадьбу мы не праздновали просто расписались.
А ночь наступила, все у меня внутри и оборвалось. Как представила, что мне с ним в кровать ложиться – повеситься захотелось.
И тут мой жених подходит и говорит, - Моя Беллочка, с которой мы прожили полвека, умерла два года назад. Я одинок и стар, Люба. У тебя есть дар, я покупаю его. До тех пор, пока Бэллочка не позовет.
- Какой дар? - спрашиваю у него.
- Ты прогоняешь смерть.
Потом он мне объяснил, что брак у нас только на бумажке будет, без совместной кровати, значит. А как он помрет, то деньги его моими будут.
Все так и случилось. Я в тепле и сытости жила, обута, одета. Просьбами он меня особо не мучил: курочку или кашку сварить, постирать-убраться в квартире. Перед сном любил, чтоб я книжку какую почитала, да рукой лоб ему грела.
Однажды я к нему, как обычно перед сном зашла, а он мне ладонью машет, выйди, мол и не мешай.
Я к себе в комнату иду, а в голове, как заклинило, что живым своего Абрамыча больше не увижу.
Часа два я в кровати поворочалась, а потом решилась и заглянула к нему. Уже с порога поняла, что он не живой. Хоть покойников я с самого детства боюсь, а к нему без страха подошла, за руку взяла и попрощалась. Потом в похоронное бюро позвонила и начала свои вещи собирать. Думаю, пожила Ты, Любка, в достатке пора и честь знать. Давай к тараканам своим общаговским возвращайся.
И вдруг звонок в дверь.
Я открываю, а там дедок в костюме и с чемоданчиком в руке. С порога начинает со мной в реверансах раскланиваться, да поговорить за стол зовет. И чем дольше я его слушала, тем выше волосы мои над головой подымались.
Оказалось, что этот самый пришедший старикашка, которого звали не иначе, как Шимшон Соломонович, был поверенный в делах Александра Абрамовича. И пришел он ко мне, чтоб озвучить последнюю волю покойного, то бишь огласить завещание. Все движимое и недвижимое имущество, а так же имеющиеся в наличии денежные средства и ценные бумаги он, то есть Александр Абрамович завещал мне.
И это была не просто квартира со сберкнижкой. Перечислять всего не буду, но я стала не абы какой миллионершей.
Шимшона этого я своим поверенным заделала и зажила в свое удовольствие.
Квартиру, в которой мы с Абрамовичем прожили, сдала, а себе эти хоромы купила.
- А трамваи? – только и смогла спросить Лиза.
- И у бедности и у богатства знаешь что общее? И то и другое в тягость.
Позвонила я в депо, и там меня с дорогой душой назад взяли. А потом и Богданыч нарисовался.
Провстречались мы с ним около года, я ему, давай мол машину новую куплю тебе, а он головой вертит. Говорит, что свой драндулет ни на какие «мерседесы» не променяет. Родственная душа.
- А Макаров? – спросила Лиза.
- Хороший мужик, правильный, - заулыбалась Любка, - Богданыч в аварию как-то попал на своей колымаге. То ли его какие-то «мажоры» стукнули, то ли он их, не знаю и врать не буду. Но Макаров разобрался и Богданыча с передряги вытянул.
- Передряги! – раздался возмущенный голос, - Да меня чуть не убили тогда.
- Прямо как меня, - прошептала Лиза, - Только сейчас.
- Иди, звони уже своему Макарову, - разрешила Любка, - Хуже не будет, я это чувствую.
Богданыч исчез. Через какое-то время появился и не один.
- Вот, Сан Саныч Макаров, собственной персоной, - расплылся в улыбке Богданыч, - Сейчас он во всем разберется.
- Ты чего? Плохо? Бледная, как мел, – Любка подбежала и захлопала ее по щекам.
В глазах у Лизы потемнело. Она видела только черную дыру, в центре которой стояло ухмыляющееся лицо из ночного кошмара.
Шурис, так его звал напарник. Он пришел за ней.
Лиза хотела закричать, но не смогла.
- Неси нашатырь! – услышала она Любкин голос, - Кондрашка ты свиная!
Лиза собиралась грохнуться в обморок, но передумала. В один миг она оторвалась от стенки и набросилась на злодея. Она колотила его со всей силы, а тот уворачивался и счастливо улыбался.
- Что происходит? – Лиза опустила руки.
- Хохма! – прыснул Богданыч, - Сам расскажешь или я? – похлопал он бандита по плечу.
Александр Александрович Макаров, а для особо близких людей Шурис, имел друга, можно сказать почти брата, по имени Коля.
Этот самый Коля был женат на прекрасной женщине Таисии, у которой был не менее замечательный папа Тарас Семенович и мама Катерина Емельяновна.
Оба они жили в частном доме и разводили всякую живность от кабанчиков до фазанов.
По случаю Колиного дня рождения, Тарасом Семеновичем был собственноручно умерщвлен кабан Боря. Для приготовления мясных вкусностей в неограниченном количестве, поскольку друзей и знакомых у любимого зятя было предостаточно.
Морозильной камеры у Коли не было, поэтому он попросил о помощи друга.
- К Толяну в магазин можно, - ответил Шурис, - Он еще один рыбный открывает, аккурат в моем доме - «Фишка» называется. Оборудование завезли, а товар через два дня только будет. Не сильно пострадает если «Борька» у него поколбасится.
- А если не согласиться?
- Товар до магазина долго ехать будет, - хохотнул Шурис.
На том и порешили.
Кабан был доставлен Тарасом Семеновичем поздно ночью, чтоб не вызывать у лавочных старушек лишних вопросов. Тесть, Коля и Шурис стали дожидаться Толяна с ключами.
Прождав около часа Тарас Семенович занервничал и засобирался домой.
- Если я сейчас не приеду, то Емельяновна из меня самого отбивную сделает, дальше вы сами, пацаны, - сказал он и выгрузил свиную тушу на асфальт.
Минут через двадцать позвонил Толик и сказал, что надо ехать на Новокрымку, в его первую «Фишку».
-Я тут уже морозилку освободил, везите, - сказал он.
Делать нечего, надо было грузить и везти на Новокрымку. И в этот самый погрузочный момент мимо решила пройти Лиза.

- Так они запихивали в багажник свинину! - схватилась она за щеки, - А чего ты погнался за мной?
- Я не гнался, я пришел утром. Встречал тебя часто, я живу в соседнем подъезде, а познакомится не решался. Зато теперь, я решительно приглашаю тебя, Лиза Королева на пикник.
- Пикник, шашлык – наигранно фыркнула Лиза и улыбнулась, - Банальщина.
- Не шашлык, - возразил тот, - А медальоны гриль.
- Медальоны для такой фамилии самое оно, - в дверях нарисовался Богданыч, - Соглашайся, Королева.
Автор Оксана Лелякова