История 38-я. Придуманный человек в придуманном мире.

Я открыл глаза. Сидящая напротив женщина внимательно смотрела на меня.
-Всё это очень интересно, я имею в виду ваш рассказ, но абсолютно нереально. Сколько вам лет? Двадцать четыре? В вашем возрасте смешно жить в воображаемом мире! Я понимаю, что вы от одиночества придумали себе идеальную модель мира, друзей и неких потусторонних родственников, но подумайте сами- мы живём здесь и сейчас, вернитесь уже в реальность!
Я сидел молча, опустив глаза и разглядывал свои руки. Руки, как руки…свежая царапина, это шпатель соскользнул неудачно.
-Смиритесь уже с положением вещей,- продолжала женщина,- подумайте о своих реальных близких, вам желают добра, а вы…что вы с собой делаете? Зачем? Надеетесь после смерти попасть в свой придуманный мир? Зря. На том свете нет ничего такого, за чем бы туда так стоило стремиться. Во всяком случае, для вас. Вы ещё молоды, у вас вся жизнь впереди, а вы так бездарно её тратите.
Я поднял голову и посмотрел на неё. Серая женщина в сером, безликом кабинете. На её лице отчётливо читалось равнодушие, я был для неё очередной работой, за которую платят деньги- не более того. По большому счёту ей было на меня плевать, и она понимала, что я это знаю. Придурком больше, придурком меньше- какая разница.
-Рецепт давайте,- она протянула руку. Я полез в рюкзак и вытащил рецепт. Она убрала его в стол и выписала новый, шлёпнула печать, внесла номер в журнал.
-В регистратуре ещё две печати поставите. Всё как в прошлый раз. Придёте послезавтра, в это же время.
-А смысл?- спросил я.
-Мне виднее,- отрезала она,- жду вас послезавтра. И надеюсь, что вы уже задумаетесь над нашими беседами!
Я попрощался, и вышел из кабинета.
На улице шёл дождь со снегом, октябрьская мерзкая погода. Я поднял воротник куртки и втянул голову в плечи. Серое, как кусок застиранной тряпки небо, чёрный сырой асфальт, голые чёрные деревья. Редкие серые прохожие, мокрые голуби…Я поплёлся домой. Ждать от жизни было нечего.
Зазвонил телефон…Мать.
-Ты был у врача? Как ты?
-Был, никак…хреново!
-Рецепт взял? Деньги есть? Выкупишь, не забудешь?
-Взял, есть, не забуду…не хочу я их пить!
-Надо,- в её голосе зазвенел металл,- надо! Или в психушку хочешь?
-Ладно, всё…- я отключился.
По дороге я завернул в магазин, купил три литра пива. Подумав, добавил бутылку коньяка, деньги были , хотелось напиться и забыть придуманный мир, порождение моего одиночества. Продавцы провожали меня странными взглядами, но я был слишком погружён в себя, чтоб замечать такие вещи.
Мой дом был на своём месте. Старый особняк, переделанный в многоквартирный дом, впрочем «многоквартирный» сильно сказано- всего шесть квартир. В прошлом году его признали аварийным, и все ждали расселения. В нём обитал странный народ- много пьющий, бомжеватый. Дверь бывшего парадного висела на честном слове, в подъезде воняло мочой, стены разрисованы корявыми граффити , дополненными неприличными надписями. Я поднялся на второй этаж. Моя дверь была в относительно приличном состоянии, старый дерматин ещё держался. Я вошёл в квартиру. Подсознательно я ждал, что меня встретят, но понимал, что на самом деле встречать меня было некому, я давно жил один. После смерти бабушки, уже почти пять лет.
Я зажег свет на кухне, достал из пакета покупки, и включил музыку на телефоне, наугад на что попаду.
-Он сегодня дома, он сегодня один, он немного болен, немного устал.
Сам себе трубадур, сам себе господин, он коньяк с кагором зачем-то смешал…- пел низкий , чуть хрипловатый женский голос. Рыжий Канцлер, «Раймон VII». Как раз в тему, подумал я, наливая коньяк в стакан. Жаль кагора не купил, впрочем мне и пиво сгодится.
-А за окном темно, смотрит в форточку ночь, и с какой это радости парень напился?
А ему бедняге уж ничем не помочь, он устал быть тем, кем сегодня родился.
Да, и правда, устал. Я выпил коньяк, как воду, не чувствуя ни вкуса, ни послевкусия…глотнул пива прямо из бутылки. Может и правда, ничего не было? И никого. И права тётка в сером кабинете. А я просто обыкновенный алкаш, придумывающий себе другую, красивую и невероятную жизнь?
-Он забыл, как люди включают на кухне газ, и чужую боль заглушил цитрамоном,
Он глядит на стены и видит родной Прованс, где когда-то он звался графом Раймоном.
Да, правильно, тогда у меня играла именно эта песня, мне вообще нравились песни Канцлера. Я часто напевал её, поэтому меня и прозвали Раймоном Седьмым…хотя- Роман Седьмов- почти то же самое. Как же мне немного было надо- одна песня, сказка, прочитанная в монографии Галины Дайн, и давнее увлечение фэнтези…
-Он вернулся на землю сквозь дни и года, семь столетий назад безвозвратно ушедший,
Вспоминает об этом Раймон иногда, а друзья говорят про него- «Сумасшедший».
И снова битва идёт для него каждый день, только ныне масштаб поражений неравен.
От былого осталась лишь зыбкая тень, там Тулуза сдана, здесь провален экзамен.
Всё верно, думал я, приканчивая третий стакан и запивая пивом, я провалил всё, что мог- из института вылетел накануне диплома, невеста меня бросила, когда поняла, что со мной ей ничего не светит, кроме весёлой жизни… ну, и кому я нахрен нужен? Да никому. Разве что бригадиру, когда я в трезвом виде. Всё- таки я неплохой маляр, хоть и самоучка.
-И Раймон Седьмой допивает остывший чай, и срывает морфином незримые узы,
И идет поутру он молитвы свои читать в католический храм альбигойской Тулузы…
Не было у меня морфина, поэтому я запивал коньяк пивом, ну неужели и правда, я всё выдумал? И смешных девчонок, и правильную Ларису, и надёжного Игоря, и Машу…мне было совсем хреново…хреновее некуда.
-Возвращаясь назад он неспешно идёт, игнорируя огненный глаз светофора,
Ибо знает, что знамя его упадёт, и растопчут его крестоносцы Монфора.
И отбывает он вновь в летний свой карантен, заблудившись в цепи бесконечных тропинок.
Ищет отдыха в россыпях телеантенн, веря в грустную ложь разноцветных картинок…
По моему лицу лились слёзы, я оплакивал тех, с кем прожил лето, ну и пусть они придуманные и ненастоящие, но для меня они были живыми! Давясь и всхлипывая, я пил коньяк…
-И Раймон Седьмой равнодушно глядит в экран, матерится на поздний звонок телефона,
И болят на погоду призраки старых ран, что получены им под стеной Каркассона…
Я плакал, допивая своё пиво, понимая как глупо выгляжу со стороны- взрослый парень, рыдает потому, что рухнул его прекрасный придуманный мир…Я оплакивал их и себя…жить не хотелось.
-И Раймон Седьмой равнодушно глядит в экран, заполняя времени стёртые лузы,
И болят на погоду призраки старых ран, что получены им на полях под Тулузой…

Видео, с которого, собственно и началась история...


и...ещё...вы того, не сильно расстраивайтесь, продолжение следует!