История вторая. Бабушки- старушки.

-Здрассьте…- ошарашено произнёс я, выбираясь из пыльных недр. Я наконец разглядел стоящих за дверью, две старухи, одна рослая, костлявая, вторая- невысокая и полная. То, что показалось мне горбами, при ближайшем рассмотрении оказалось рюкзаками. Лица у старух были очень знакомые, но где и когда я их видел- не помнил абсолютно. Впрочем, ничего плохого про этих бабулек я тоже не помнил, поэтому махнул рукой и сказал:
-Проходите, бабушки.
-Спасибо, внучек,- усмехнулась та, что повыше.- Никак узнал бабушек? А вспомнить не можешь…
-Да как он вспомнит,- вздохнула маленькая, снимая рюкзак и разматывая серый платок – вязёнку*,- сколько ему тогда было-то? Дня два или три от роду.
-А узнал,- не согласилась высокая ,- значит, ошиблись мы тогда, вот что.
Я стоял, молча хлопая глазами. Это получается те самые страшные бабки, которые к матери в роддом приходили что ли? И я с тех пор значит, их запомнил? Да ну, быть того не может!
Маша встала рядом и спросила:
-А вы откуда, бабушки?
-Так из Шишигина, откуда ж ещё,- дробненько засмеялась маленькая старушка,- значит, Серафиме покойнице мы тётками приходимся двоюродными… навестить приехали, а то всё недосуг было. Теперь-то посвободнее, спасибо внучек,- улыбнулась она мне хитрой улыбкой.
Из комнаты тихонько просочились девчонки, увидев гостей, ойкнули, и хотели было спрятаться обратно, но высокая старуха их мигом остановила:
-Ну, и куда вы? Точно испугались. Дед ваш привет вам передать велел.
-Спасибо…-прошелестела Дунька, Акулька спряталась за сестру и только глазками блестела.
Я потёр переносицу, на какую-то секунду вокруг старух воздух точно задрожал и я увидел невысокую фигуристую женщину с волосами цвета ржаных колосьев, а за её спиной – воительницу в крылатом шлеме. Я моргнул и видение исчезло, примерещится же…
-А…ээ…а как вас звать, бабушки?- осторожно поинтересовался я.
-Увидел, гляди-ка,- снова заулыбалась маленькая старушка,- ну, это не наше…это от пришлых досталось. Вот и обгляделись мы.
-Не молодеем,- вздохнула высокая старуха. –Меня бабушкой Доброгневой можно называть.
-А меня бабушкой Милоликой,- улыбнулась маленькая.
Я невольно заулыбался в ответ - имена были странные, но старухам подходили необычайно.
-Ой,- наконец очнулась Маша,- да вы проходите, бабушки, сейчас, я чаю нагрею! Вы ж устали наверно, с дороги-то! А ты иди хоть переоденься,- она покосилась на меня,- а то неудобно прямо…
-Устали милая, годы-то не молодые,- вздохнула высокая старуха. –И чайку бы хорошо, сейчас и посидим, поговорим. А потом нам с Милоликой ещё родню проведать надо, слух прошёл, что прибавления скоро ждать. Так надо бы глянуть, кого ждать-то.
-Вы к моим, что-ли, собираетесь?- спросил я.
-К ним, к ним,- заулыбалась кругленькая Милолика,- посмотрим. Да не проглядеть бы опять.
-А что, кого-то проглядели?- насторожился я.
-Ох, внучек,- покачала головой Милолика,- ты бы умылся хоть. Да мы с дороги бы отдохнули, а там и поговорить можно, так ли?
-Раймон, ты чего ,- прошипела мне в ухо Маша,- иди, давай, приведи себя в божеский вид! И тюки эти задвинь куда- нибудь, а то как в товарном вагоне!
-Сейчас, Мань,- старухи пошли в ванную, а я запихал тюки и чемоданище во встроенную кладовку, и пошёл переодеваться.
Маша мигом накрыла на стол… вообще, моя жена - просто кладезь талантов, каждый раз всё больше удивляюсь. Еда, во всяком случае, в доме теперь не переводилась, а раньше у меня не переводилось только пиво.
Бабушки прошли на кухню, от стола в комнате, по правилам, со скатертью и бирновским сервизом они отказались.
-Не надо, дочка,- мягко сказала Доброгнева, придержав Машу за локоть,- мы по- простому, в кухне. И гостинцев привезли, к чайку-то.
Я умылся и переоделся. Кот , наконец, тоже соизволил присоединиться к компании. Внимательно обнюхал ноги гостий, рюкзаки, почихал, потёрся головой, потом сделала какие-то выводы, вспрыгнул ко мне на колени, и уселся, гордо посматривая по сторонам, мол, и мы не лыком шиты.
В качестве гостинцев нам привезли кусок сала, толстый, в розовых прожилках, завёрнутый в капустные листья и присыпанный крупной солью, три баночки варенья с наклейками, крупно подписанными: «Малина», «Земляника» и «Пьяника»**. Последнее название меня озадачило, пьяное варенье? Что-то новенькое. Потом нам презентовали холщовый мешочек с сушёной черникой и мешок сушёных трав, чай заваривать. Маша кинула щепотку в чайник, и по кухне пополз неповторимый лесной дух… девчонки оживились и заулыбались.
Мы пили чай и вели вполне светские беседы. Старушки расспрашивали о какой-то неведомой родне, я от родни не отказывался, но и толком сказать ничего не мог. Как-то так получилось, что с роднёй ни мать, ни бабуля не общались, соответственно и я тоже. Старушки качали головами, явно сожалея о том, что я такой неинформированный.
- А бирновская родня к тебе не заходит?- поинтересовалась Доброгнева как-то настороженно.
-Да нет,- я пожал плечами,- только прадедушка как-то объявился, велел книги читать.
Милолика фыркнула.
-Пришлые, чего с них взять! Назвали их в своё время, будто своих мало было.
-В смысле пришлые?- не понял я,- откуда?
-С островов, откуда ещё,- непонятно ответила Доброгнева,- как ещё Петр иноземцев собирал, так и эти с ними явились.
-С каких островов?- чего- то я малость потерялся,- и при чём тут Пётр? Первый, что ли?
-Он самый, назвал тут всяких, раньше- то они нам не мешались, всё больше в городах сидели тихонько. А потом прижились, которые порядочные, те так по себе и жили, Бирны твои вон, совсем очеловечились, хоть и зря Сима за него замуж пошла. Надо было за своего выходить, а не искать за семь вёрст киселя хлебать. А и та, серая, тоже с ними пришла. Не наша она вообще, мы её придерживали, да вот, старые мы уже видно, не досмотрели. И Ядвига тоже хороша,- Милолика пожала плечами,- говорит, справится, справится, нечего и помогать! А надо бы было.
-А вы не помогали?- поинтересовалась Маша,- совсем - совсем?
-Ну, маленько помогли, подсказали, да поправили,- заулыбались старушки. –Да и сам бы справился, только не сразу. Молодой ещё, да не учён ничему. А мы и не знаем, как тебя учить, в тебе нашей-то крови много, и чужой тоже. Был бы девкой, может и справились бы. А с парнем что делать, и не знаем.
-Потому и проглядели,- покачала головой Милолика,- Галина-то глуповата, думала, подмена получилась, да куда им! Ты всех обманул, одна Сима и поняла, то-то она тебя отпустить боялась.
-Значит, никого не меняли?- уточнил я,- а почему тогда…
-Валюшка-то?- Милолика погладила меня по голове,- Валюшка дочку ждала, вот и подумала, что ты- подменыш. И мы, старые, тоже, не к месту сказали. А сердцем то она знает, что её. И молодая ещё была, глупая. Потом то по- другому было?
-Ну, да,- согласился я,- с Сашкой она носилась, а со мной нет.
-Поумнела,- приговорила Доброгнева,- а с тобой носиться… тебе это надо было?
Я подумал, потом ещё подумал. Потом понял, что действительно, не особо и надо было.
-Не надо, правда,- я улыбнулся,- я всегда самостоятельный был. Она про меня всегда помнила, и не бросала никогда. А Петрович даже усыновить хотел, Серафимушка отговорила.
-Ну, вот видишь,- старуха кивнула,- всё ж к лучшему. А Сима тебя как надо воспитала, хоть и ругали мы её. А зря. Жаль, ушла рано. Ну, да все там будем.
Мы ещё немного посидели, потом бабки стали собираться. Я хотел проводить их, но они отказались.
-Ты, лучше вещи разбери,- усмехнулась Милолика,- а то вон, пыли сколько.
Они ушли, а я пребывал в некоем ступоре. Надо же, какая у меня оказывается семейная история богатая, а я и не знал!
-Граф, а ты у нас, оказывается и не человек вовсе,- Маша озадаченно смотрела на меня.
-Марусь, не усугубляй,- жалобно попросил я, - я сам в ауте! Живёшь себе тихо, спокойно, и вдруг - на тебе! Бабушка кикимора, дедушка вообще неизвестно кто!
-Эльф,- хихикнула Маша,- эльф- бухгалтер!
-Колдун,- поправил я,- он сам сказал. Говорит, без колдовства в бухгалтерии делать нечего.
-Тогда гном,- продолжала веселиться Маша,- они как раз хорошо деньги считают, если верить литературе! А ты у нас значит, правнук гномов и кикимор! И колдунов! Хотя нет, гномского в тебе нисколько нету… ты у нас всё-таки эльф. А прадедушка твой нетипичный эльф был! Может его гномы воспитали!
Мне стало смешно, эльф-бухгалтер, воспитанный гномами, это было сильно!
-Ладно, хватит ржать,- притворно-строго сказал я,- давайте разберём то, что я сверху снял.
-А мы игрушки посмотрели!- доложила Акулька,- красивые! У нас таких не было.
-Они древние,- пояснил я,- ими лет сто, или больше. Остались от предков.
-Эльфогномов?- уточнила Маша.
-Ага,- не стал отрицать я,- впрочем, если они со времён Петра Первого с людьми женились, то эльфогномовского в них хрен да маленько осталось.
-Я тоже хочу посмотреть на эльфогномовские игрушки!- заявила Маша,- пошли, посмотрим, а потом будем твои сокровища разбирать. А то вдруг их уже мыши поели?
-Мань, какие мыши!- возмутился я,- у нас же хищный кот есть!
Маша с сомненьем посмотрела на страшного хищника, кот вальяжно развалился на полу, вытянув лапы. На его морде было написано презрение к миру вообще и мышам в частности.
Игрушки были те самые, памятные с детства. Апельсины , яблоки и лимоны из толстого стекла, большие и тяжёлые, ангел из ваты и палочек, несколько поблёкший, но всё равно красивый, золотая вифлеемская звезда о шести концах и нитки стеклянных бус, намотанные на картонку, чтоб не путались.
-Какие…- выдохнула Маша, беря в руки лимон,- антиквариат! Я таких и не видела никогда.
-Ну, теперь видишь,- я сунул ей ещё апельсин и яблоко, для комплекта.
-Давайте всё-таки разбираться, а?- попросила она, убирая стеклянные фрукты.
-Давайте,- согласился я.
И мы пошли воевать с пыльными монстрами.
Примечания автора
*Платок-вязёнка- тёплый платок из толстой серой шерсти, вяжется платочной вязкой, с каймой зубчиками и ромбами из дырочек по кайме.
**Пьяника- местное название гонобобеля, то бишь голубики.