безымянная история 21-22

Мне нужно что-то спросить, что-то очень важное, но я не успеваю. Падаю в очередной сон – воспоминание, мимолётно удивившись тому факту, что моя правая ладонь аккуратно перевязана.
Моя тошнотворная соседка роняет дневник. Он падает, открывшись на первой странице, машинально скольжу глазами, читаю. Дурацкая привычка - читать любой текст, попадающийся на глаза. Оказывается у неё завтра день рождения! Вот и повод облегчить свою участь - точно, сделаю ей подарок! Пусть радуется и употребляет по прямому назначению.
Покупаю шампунь, дезодорант и гель для душа. В последний момент пихаю в пакет открытку с чёрным котёнком. Внутри открытки какие-то стишки про счастье и дружбу, ничего, сойдёт.
Утром сижу, жду. Идёт красавица…сальные волосы скручены в пучок, сверху красная роза. Блузка не чёрная с белыми кругами под мышками, а бордовая, с пятном на рукаве. Наверно праздничная. Лицо, как обычно, намазано белым, вокруг глаз - чёрным, отчего она похожа на панду. Садится, спрашивает , как обычно:
-Ты ещё не умер?
-Не собираюсь,- фыркаю я, сегодня кроме пота и травы от неё разит какими-то дешёвыми духами так, что аж слёзы на глаза наворачиваются. За глаза её зовут Милка - вонючка, и, похоже, терплю её только я.
Вытаскиваю свой пакетик, говорю:
-С днём рождения, я тебе подарок принёс. Держи, желаю счастья!
Она смотрит на меня, точно в первый раз видит. Протягивает руку, осторожно берёт пакет, заглядывает внутрь. Я жду, сейчас она мне, наверное, по башке этим пакетом треснет. Она вытаскивает открытку, открывает, читает стишок. Снова смотрит в пакет. Потом на меня. Вдруг лицо у неё сморщивается, она всхлипывает и начинает реветь, размазывая по лицу краску. Мне аж страшно становится- чего это она, а?
-Ты чего?- спрашиваю я,- не нравится, что ли?
-Ты…мне…- она шмыгает носом, на рукаве белая и чёрная краска пятнами,- мне подарок, мне…
-Тебе, а что? – честно, мне уже страшно! Я-то думал, она разорётся, обидится…отсядет в другой конец класса!
-Спасибо,- она с трудом выдавливает из себя это слово,- спасибо! Ты хороший. Не как все…
-Да ладно,- мне неудобно, надо же! Теперь мне её жалко. Я достаю пачку одноразовых платков и даю ей,- на, морду лица вытри, а то ты как медведь китайский.
Она кивает, берёт платки. Ещё раз заглядывает в пакет, точно не верит своему счастью, и убегает. Надеюсь, она знает, как пользоваться тем, что я ей подарил. Ну, или инструкцию на этикетке прочитает.
Возвращается, умытая и сияющая. На мой взгляд, выглядит намного лучше, чем раньше. Говорит мне:
-Я тебе тоже подарок сделаю, потом поймёшь. Ты болеть будешь долго, но не умрёшь.
-Спасибо,- мне смешно. Вот тоже, ясновидящая нашлась!
Я просыпаюсь. Блина…точно ведь! Болею, и пришибить меня пытаются, а я живу. Неужели потому, что я этой придурочной подарок подарил? Совсем всё запуталось в моей больной голове, и рассказать это я никому не могу. Или попробовать? Но кому…
Утро. Всё, как обычно в больнице. Народ на меня косится, опять я спать никому не дал. Приходит Андрей Петрович, спрашивает, как дела. Я лежу молча, слабость такая, что глаза открыть - и то тяжкий труд. Все, наверно, думают, что я сплю- разговаривают почти шёпотом. На меня жалуются, не выспались.
После обхода приходит Аня, попрощаться. Я делаю над собой усилие, и стараюсь сесть. Получается плохо, Аня помогает мне. В палате, кроме нас – никого, Валеру увезли гипс накладывать, Алексей ушёл на какое-то обследование, Андрей Петрович- покурить.
-Ань,- говорю я,- ты можешь меня выслушать? Просто мне надо кому-нибудь рассказать, понимаешь?
Аня кивает, и я рассказываю ей всё, что случилось с того момента, как в наш класс пришла новенькая. Рассказываю про всё, и про сны, и про воспоминания. С воспоминаниями , правда, напряжёнка – маловато их, но уж что есть. Аня внимательно слушает, кивает. Потом спрашивает:
-Хочешь, я эту Меланью найду? И расспрошу. Ты в какой школе учишься?
Я называю школу и класс.
-А не опасно? Ты смотри, мало ли чего.
-Да чего,- Аня смеётся,- я же не одна пойду. Девчонок позову, вместе сходим. А потом тебе позвоню, расскажу.
Ну, так и договорились.
-Кстати,- вдруг вспоминает Аня,- я же маму спросила, ну, ты говорил про Пятаковых, которые на Садовой жили.
-Она их знает?
-Мама говорит, какая-то отцова родня там вроде жила, только давно. А папа умер, когда я ещё маленькая была. Я даже и не помню его почти.
-Жалко,- вздыхаю я. Хотя … интересно, а от чего он умер? Но я не спрашиваю, может потом, как-нибудь и спрошу.
Привезли Валеру, довольный как слон. Говорит – я в латах, ходить собирается. Все собрались. Андрей Петрович к выписке готовится, Алексей в интернете с телефона сидит. Я лежу, сплю вполглаза. Думаю, как там мой кот? Забрала его мама или нет ещё? Может позвонить, спросить? Нет, лучше пока не буду, у мамы если урок, она звук на телефоне отключает, чтоб не мешал.
Ещё раз заходит Аня. Уже не в халате, в джинсах и в свитере, значит выписали. Прощаемся, обещает вечером позвонить. Серьёзная такая, прямо профессиональный детектив. Чмокает меня в щёку, убегает.
После обеда все спят. Я не сплю, выспался утром наверно. В палату входит серый человек, садится рядом со мной. Мне отчего-то жутко, аж мурашки побежали целым стадом. Он смотрит на меня, молчит. Потом произносит тихо, но у меня в голове точно набат звенит:
-Ты никогда не слышал об Игоре Тимуровиче Авдеенко. Никогда.
-Но..- пытаюсь возразить я, он снова веско произносит:
-Ни-ког-да. Такого человека нет. И никогда не было.
Немного помолчав, добавляет:
-Думаю, ты меня понял. Поменьше говори. А лучше молчи. Иначе можешь снова оказаться там, откуда нет выхода, а помочь будет некому. Всё понял?
Он наклоняется ко мне , смотрит в глаза. Потом выпрямляется и добивает:
-А твой брат вместе со своей подружкой уехал на заработки в столицу. Думаю, вы с ним нескоро увидитесь. Возможно никогда.
Я молчу. Он встаёт и уходит, точно и не было его. Что же с Серёгой и Катей? Где они? Ну почему я такой идиот, ничего не могу сделать!
Спрашиваю пришедшую медсестру:
-А Катя когда дежурит?
-Какая Катя? Валитова что ли? Так она уволилась, даже трудовую не забрала. Подставила всех, даже две недели не отработала.
Оп-па…как так то? Уволилась… документы не забрала. Мне вдруг становится страшно. Так страшно, что желудок сжимается в комок , а сердце уходит куда-то в пятки. Ребята, пожалуйста, не умирайте! Пожалуйста…
Приходит мама. Как-то странно она сегодня выглядит, растерянная какая-то.
-Мам, что с тобой? Ты кота забрала?
-Кота? А, да, конечно. Забрала, – мама кивает, улыбается как-то вымученно,- ты представляешь, такой умный кот, сразу понял, где лоток. У него лапа сломана, в гипсе, хромает.
-Как я,- у меня аж немного отлегло, - будем с котом два хромых. Мам, а пусть Серёга ко мне придёт, а? Ну, или хоть позвонит, где он вообще?
-Он …он не сможет,- мама ссутуливается, сидит на стуле, как нахохленный воробей,- он, ну, уехал он. С девушкой своей уехал.
-Мам,- я осторожно беру маму за руку,- мам, скажи всё как есть, а? Я же вижу, что неправда.
-Нет, правда,- торопливо уверяет меня мама, - недавно совсем уехали, я Марине говорю, чтоб Сергей тебя хоть зашёл проведать, а она мне говорит, они уехали, вот прямо вчера! Да. Собрались разом и уехали. Ну, что ты, ну бывает так. Жизнь она такая, непредсказуемая!
Я молчу. Не хочу я маму расстраивать, я вижу, что она мне чего-то не говорит, и ей от этого плохо, очень плохо. Потому я и не спрашиваю больше. Говорим про кота и мама точно на глазах оживает.
-Отец спрашивал, как ты,- ей явно неудобно, но она, наверное, обещала отцу, потому и спрашивает виноватым тоном.
-Скажи, что не помер,- ворчу я,- не дождётся. Мам, он что, назад просится?
-Нет,- мама качает головой, - это было бы слишком. Просит не подавать на развод пока. Подумать просит, говорит, мне одной трудно будет.
-Мам, мы справимся,- уверяю я,- пусть катится. Не слушай ты его. Я же с тобой!
Мама улыбается, целует меня в нос. Я фыркаю, ну что я, маленький, что ли!
После ужина звонит Аня.
-Нашла я твою Меланью,- сообщает она,- она вообще какая-то убогая!
-Она хоть мытая? – мне и правда интересно, зря я что ли тратился?
-Ага, -Аня смеётся,- голова чистая, платье вроде тоже. И дезиком пахнет. Но понимаешь, она, как бы сказать…жалкая, что ли, как собака бездомная. Потрёпанная какая-то и боится всех.
-Как это? – не понимаю я.
-Ну, мы с девчонками пошли в твою школу, у них последнего урока не было. А я сегодня не училась ещё. Стоим, ждём, все выходят. Я только спросить думала у кого-нибудь, а вижу- идёт. Я сразу поняла, что она.
-Как ты поняла? Она опять в жуткой кофте?
-Нет, в платье чёрном и в пиджаке. И одна, все её обходят, ну, как брезгуют, что ли. Я подошла и спрашиваю- ты Меланья? А она аж затряслась, и все стоят и смотрят, что будет. Нас четверо, и эта одна. И все стоят, ждут, может, думали, мы её бить будем или чего, аж противно стало. Ну, я говорю- пошли отсюда, разговор есть. Она только на всех смотрит, а все, как сволочи, только что не аплодируют. Ну, я её за руку взяла и повела, а она идёт, и оглядывается. И все ржут. Чего у вас за народ такой?
-Да, стадо,- говорю я,- меня тоже не особо любят, я ж училкин сын. Только меня травить - себе дороже, я и в рыло дать могу, не особо разбираясь.
-Короче, поговорили мы с ней. Я как сказала, что ты меня прислал, так она аж заревела. Сказала, что ты один к ней как к человеку относился, а как тебя нет, так ей и жить не хочется. Слушай, она в тебя втрескалась, точно!
-Да ну,- не верю я,- ещё чего!
-Ладно,- Аня хихикнула,- это твои дела. В общем, немного я с неё вытянула, она только говорит, что от тебя смертью пахло сильно. Вроде она какой-то запах особенный чувствует. Ну, а потом она что-то сделала, я не поняла, чтобы вместо тебя кто-то другой умер. Только ошиблась, и вроде не один умер, или один не умер, или кто-то умер, а кто-то нет. В общем, больная она какая-то. Ну, мы её почти до дома проводили и мороженое ей купили, чтоб не плакала.
-Спасибо, Ань. А ты ко мне придёшь?
-Приду, в выходные точно! Может, и пораньше приду, если мама отпустит. Я теперь самая послушная дочка,- Аня снова хихикает,- честное слово!
Я тоже смеюсь. Мне нравится её слушать, и я буду ждать, когда она придёт. Кажется, я и правда влюбился…в Аню. А может и нет, не знаю.
Опять мне какой-то внеплановый укол вкололи. А я уже спать боюсь, но всё равно отрубаюсь. Мне снится какой-то тягомотный сон, будто я блуждаю по лабиринту, а там ни входа, ни выхода. Проснулся утром, голова болит.
Врач на обходе спрашивает:
-Чего невесёлый?
-Голова болит,- жалуюсь,- не надо мне на ночь ничего колоть, пожалуйста!
-Посмотрим, - он качает головой и уходит.
Приходит медсестра, меряет мне температуру, приносит таблетку. Я лежу, то ли сплю, то ли нет. Слышу, в коридоре разговаривают.
-И что, так и не нашли?
-Нет, домой к ней ездили, никого. Заявление на столе у главного, говорят, как само собой появилось – он вышел, ничего на столе, а обратно пришёл- оно лежит.
-А дома что? Тоже ничего не знают?
-Так она у какой-то бабки комнату снимала, сама-то нездешняя. Думали, может, уехала, к своим, а бабка сказала, что с парнем куда-то подалась, и вещи почти все оставила, и за комнату не заплатила.
-Ой…а парня не нашли?
-А кто его искать будет? И ведь ей же надо обходной подписать, чтоб уволиться, сдать всё… зав говорит, что в полицию пойдёт, пусть ищут.
Я прямо почувствовал, как у меня уши локаторами стали. Это же про Катю, зуб даю! А парень-Серёга! Но что же с ними случилось-то? Куда они пропали? В то, что они вот так, ни с того ни с сего куда-то на заработки подались, я ни секунды не верил. Не может этого быть, Серёга на третьем курсе, Катя тоже учится и работает, и что- вот так всё бросить? Чушь собачья! Надо с врачом поговорить, и плевал я на всяких там серых!
Надо домой проситься…хватит тут уже лежать без дела.
После обеда приходит мама. Вид у неё замученный.
-Мам, что опять?
-Да ничего,- мама пожимает плечами,- выпускной, родители… потом, первый класс заставляют брать. Я говорю- я возьму, а потом в декрет, года не поучу их. Так смеются, директор прямым текстом, какой декрет, в вашем-то возрасте. Говорит, не майтесь дурью, Вера Алексеевна, эти вопросы очень быстро решаются.
-Сволочь она,- зло говорю я,- своей дочке пусть решает вопросы так! Мам, не слушай ты её, она тебе нарочно нервы портит.
-Я сегодня в больницу ходила,- мама шмыгает носом,- врач то же самое говорит, только потом добавила- не думайте, я вас не отговариваю… вон, анализов кучу выписала сдавать. И на УЗИ послала.
-Мам, да всё хорошо будет, даже не думай,- уверяю я,- я домой проситься буду, нам вместе легче будет.
Мама тихо смеётся. Мы ещё разговариваем, про кота и вообще, про жизнь.
Мама уходит, а я строю планы, как скорее попасть домой. Дверь открывается, точно ветром. Никого. Андрей Петрович пошёл проводить жену, завтра он выписывается. Валера пытался встать, его жена ему помогала, но ничего пока не выходит. Алексея тоже скоро выпишут, на днях. К нему пришли какие-то друзья, и он утопал к ним. Валера разговаривает с женой и в сотый раз рассматривает фото сына у неё в телефоне. Мне звонит Аня, поболтать. В открытую дверь кто-то заглядывает. Потом ещё раз. Кажется, у меня глюки, но я точно видел Милку. Или кого-то, очень на неё похожего.
Она боком входит в палату. Мать моя женщина, точно она! Только голова вымыта, волосы заделаны в два хвоста, один выше другого. И одета в потрёпанное чёрное платьице выше колен.
-Привет,- говорю я,- тебя как пропустили?
-Привет,- она оглядывается, смотрит на стул, спрашивает:- можно я тут?
-Садись,- сказать, что я удивился, значит, ничего не сказать.
-Я за кошкой пришла,- шёпотом сообщает она,- я просто тут гуляла, а потом кошка. Она меня позвала, я и пошла. Тётенька, которая всех пускает, ушла, я и зашла. Вот, бахилы взяла из мусорки, они чистые совсем. И за кошкой, а она сюда.
-Какая кошка? – кажется, Милка рехнулась. Впрочем, она никогда нормальной и не была.
-Маленькая такая, чёрная с рыжим. У неё одна лапка хромая. Я думала, может у неё котята, или что, а она меня сюда привела.
-Нифигасе…- у меня челюсть отвисла,- кажется, я эту кошку знаю. Лично знаю.
-Я так рада,- говорит Милка,- мне вчера девочка про тебя рассказала. Она тоже хорошая, и подружки у неё тоже. Даже мороженое мне купили. Спасибо, что ты её попросил меня найти.
-Да ладно,- фыркаю я,- ты расскажи, чего ты сделала-то? И как теперь всё разрулить?
-Ой,- она опускает глаза и начинает теребить подол,- меня бабушка убьёт. Я же без спросу у неё всё взяла, и ещё перепутала чего то. Я же не умею, думала просто по книжке, а не вышло.
-Чего не вышло? Говори уже нормально,- не выдерживаю я.
Она всхлипывает, вытирает нос кулаком. Я вижу у неё на запястье, под задравшимся рукавом синяки, как следы от пальцев. Присматриваюсь, на виске- ссадина, и под волосами тоже.
-Тебя что, били?
Она кивает. Вытирает слёзы, шепчет, едва слышно:
-Бабушка, она твою открытку нашла сегодня, я спрятала, а она нашла, и сказала, что я…я..шлюха. Что у меня жених есть, а я…
-Что за нах? – возмущаюсь я,- ты вообще откуда? Из какого глухого аула? Какой жених?
-Мой дядя,- она по - прежнему шепчет,- когда мне шестнадцать будет, меня за него замуж хотят выдать. Я его боюсь, он…- она краснеет, стискивает пальцы.
-Что он?- я уже злой, как чёрт.
-Он мне говорит, чего ждать, можно уже сейчас,- я едва разбираю её слова,- и он меня…ну…а я вырвалась и в ванной закрылась. А потом решила, ну, чтоб ему противно было… а бабушка меня всё равно била. А ему сказала, что рано, он просто приходил и сидел, а я загадала, чтобы он умер, а не ты! А потом он пропал, не ходит больше.
Она плачет, закрыв лицо руками. Бляха муха…вот почему она не мылась. И что делать?
-Не реви, - говорю я,- сейчас…
Думаю, кому бы позвонить. Набираю маму, больше никто на ум не пришёл.
-Мам, ты можешь ко мне сейчас приехать?
-Что случилось? Я еду,- ну вот, маму напугал…
-Мам, ты не бойся, со мной всё в порядке,- спешу её успокоить,- тут у человека проблема…
-Я сейчас такси вызову, я быстро,- мама отключается.
-Зачем, не надо,- всхлипывает Милка.
-А куда ты пойдёшь?- интересуюсь я,- минут через двадцать всех выгонят. Родители у тебя где?
-Нету,- она хлюпает носом,- у меня только бабушка…
-И дядюшка,- подытоживаю я,- который жениться хочет. Старый козёл.
-Он не старый,- Милка хлопает глазами,- он вроде молодой. Только страшный.
-Всё равно козёл. Пусть себе нормальную бабу ищет.
-Он говорит, что у него есть, только всё равно женится на мне. Я плакала, просила, чтобы бабушка меня не заставляла, а она меня била всегда. И говорит- не твоё дело выбирать. Как скажу, так и будет, главное говорит, чтоб ты от Игоря родила, а потом хоть подохни.
-Финиш…- говорю я, такой дичи я ещё не слыхал. – Ты часом не из горного кавказского аула?
-Нет,- она крутит головой, аж хвосты взлетают,- просто бабушка, она…ну…
-Ужас какой,- вмешивается Валерина жена,- тебе, девочка, бежать надо! В полицию, в опеку!
-Я боюсь,- Милка горестно поднимает брови домиком,- мне никто не поверит, и обратно отведут.
Вбегает мама.
-Мам, смотри!- я показываю на несчастную Милку,- её бабка отколошматила, чего делать-то?
Мама смотрит на Милку, потом на меня. Думает, говорит решительно:
-Замечательно. Сейчас побои снимем, я директору сообщу и в полицию.
-Не надо,- Милка опять шепчет,- я боюсь.
-Нечего бояться,- мама включает режим танка, всё, я теперь спокоен. Когда дело касается подобных случаев, моя добрая и мягкая мамочка становится самой настоящей железной леди.
Она уводит Милку, я вздыхаю с облегчением.
-Ну ни… себе!- восклицает Валера,- бывает же такое!
-Блина, я и сам в шоке,- я не вру, так и есть. – Я с ней месяц с лишним просидел вместе и ничего не знал. Поздравил соседку с днём рождения, называется…
Так, стоп, стоп…дядюшку-козла Игорем зовут? А не тот ли это тип, про которого мне забыть велено?