Вороны с Чистых Прудов. Я уеду в Иваново-6

Зигфрид.
Я всё время себя спрашиваю, зачем я вообще вязался в эту авантюру? Я могу понять Клару, она всегда была взбалмошной, с трудом могу понять Карла, он хотел насолить Старому, и, прямо сказать, было за что. Но меня это никаким боком не касалось, так зачем я в это влез?
Я ведь прекрасно знал, как чревато влезать в чужие разборки. Последний раз, когда я открыто встал против Старого, дорого мне обошёлся… три месяца мне пришлось жить в человечьем теле, не имея возможности перекинуться.
Первые две недели я целенаправленно и беспрерывно бухал. Я, наверное, докатился бы до самого дна, но вдруг, в один миг понял, что я забываю, как это - быть птицей. От страха я мигом протрезвел, и кинулся к знакомому кольщику. Да, я бываю идиотом, но у меня не было другого выхода. Кольщик был профессионалом, сколько у него было отсидок, я не считал, дело он знал, он не хотел колоть мне всё сразу. Я долго уговаривал его, уверял, что выдержу всё. Нам понадобился месяц… Месяц, день за днём на моём человеческом теле прорастали перья, от лопаток к кистям рук. Месяц боли, месяц, вернувший мне память о крыльях. Я отдал кольщику последние деньги, всё, что у меня было. Потом я узнал, что он сторчался…он плотно сидел на героине, и мой гонорар позволил ему уйти отсюда. Но у меня были мои крылья, и я должен был выжить.
Карл не зря зовёт меня помоечником, я действительно не брезглив, а тухлое мясо для меня не деликатес, конечно, но вполне приемлемая еда. Так что я выжил, я находил какие-то работы, за которые платили, я знал все помойки в округе, а когда мой срок вышел, и Старый с усмешкой сказал мне: «Ну, лети!» я мигом перекинулся и взмыл в небо. О, можете поверить, что выражение его лица стоило всех моих мучений! Думаю, он понял, что вытравить из меня птицу невозможно…
В этот раз я, сам не понимая как, взял на себя роль ходячего несчастья. Наверное, всё началось тогда, когда на Маросейке я увидел Карла с незнакомым парнишкой. Моё проклятое любопытство меня и погубило… Сначала я не мог понять, зачем Карлу сдался этот пацан, потом, о, потом я разглядел голову! На меня нашло какое-то затмение, я решил голову отобрать. Зачем она была мне нужна? Даже не спрашивайте, пользоваться ей я не могу, но это уж такая хрень, что раз увидев, не успокоишься. Думаю, у меня мозги совсем затуманились, когда я накинулся на парня, а Карл на меня…потом подскочила Клара, эта парочка всегда горой друг за друга, пацан побежал в метро, я перекинулся, но братец с сестричкой вцепились в меня, как клещи. В итоге я еле ноги унёс.
Тут- то бы мне и остановиться, но нет, я зачем-то попёрся искать этого пацана. А надо было оставить его в покое, пусть бы Карл и Клара сами выгребались из всего, что затеяли с ним за компанию, но я, наверное, идиот. Упрямый идиот, который почему-то вспомнил, как мы с Карлом на пару бомжевали, и о том, сколько раз они прикрывали мою задницу…
Я уж молчу про то, что меня понесло в Иваново за компанию с этими отмороженными, перепрятывать голову. Я, как мог, отказывался, но всё- таки поехал. А ведь чувствовал, что ничем хорошим для меня это не кончится, так оно и вышло.
Богдан
Я одним духом бегу вверх по лестнице и оглядываюсь – остановка рядом. Зигфрид и в птичьем обличье здоровенный , руки оттягивает заметно.
-Стой, Дан, - Карл хватает меня за локоть, - ты куда?
-В ветеринарку, скорее надо! – он что, не понимает, что ли?
-Нафиг ветеринарку, - Карл тащит меня к каким-то чахлым кустикам у реки, - Зигги просто надо перекинуться.
-Но ведь у него в человечьем обличье живот болит! – встревает Клара.
-Лучше быть живым засранцем, чем гордым покойником,- Карл останавливается, - правда перекинуться обратно он не скоро сможет, недели три придётся человеком побыть, без вариантов. Дан, клади болезного сюда, под кустик.
Я осторожно опускаю Зигфрида на землю. Он лежит, поджав лапы и распластав крылья, вид у него самый плачевный. Отворачиваюсь, что- то не верится мне, что всё так просто обойдётся.
Сзади раздаётся стон, я оглядываюсь – Карл помогает Зигфриду подняться. Клара скачет рядом, только что в ладоши не хлопает от радости.
-Какая сволочь,- охает Зигфрид, хватаясь за голову,- какая сволочь, я вас спрашиваю, засадила мне кирпичом по башке?
-Зигги, у тебя башка чугунная, - Карл улыбается во весь рот, - тебя же так просто не пришибёшь!
-Какая подлость, - продолжает возмущаться Зигфрид,- кидать кирпичами в беззащитных птичек! Под долбаным мостом, где я даже перекинуться не могу! И что мне теперь прикажете делать?
Он снова охает, сгибается пополам…
-Зигги, только не здесь! – Карл оглядывается, - вон какая-то забегаловка, там стопроцентово есть сортир!
Я читаю: «Кафе Вернисаж».
-Дан,- Зигфрид идёт рядом со мной,- я тебе по гроб жизни обязан, что ты меня оттуда выволок. Пока эти два путались, ты меня вытащил из под этого грёбаного моста.
-Он тебя в ветеринарку хотел везти,- добавляет Клара,- но мы его убедили.
-Дан, представь, если бы Зигги у тебя на руках перекинулся, - Карл начинает ржать,- вот бы сцена была!
Я представил…в Зигфриде- человеке росту наверное почти два метра…и если бы он перекинулся, когда я держал на руках его птичью тушку, мало бы мне не показалось.
-Я что, дурак? – фыркает Зигфрид,- Дан бы меня уронил, и я вдобавок к башке отбил бы ещё и жопу!
В кафе Зигфрид сразу кидается к двери с перевёрнутым треугольником. Мы с Кларой садимся за столик, Карл идёт к кассе.
-Ты голову спрятал уже? – спрашивает Клара.
-Когда? – я хмыкаю,- мы же всё время бегаем. Или едем. Мне в маршрутке её прятать, что ли?
-Ну,- Клара подпирает рукой голову,- я думала, мало ли…под мостом, например.
-Там народу полно,- я оглядываюсь, Карл стоит у кассы, что-то рассказывает кассирше, та смеётся,- кстати, а почему птицы на Зигфрида накинулись?
-Я не поняла,- признаётся Клара,- наверное потому, что он чужак… мы то такие же, как они, а Зигги - другой.
-В смысле? – не понимаю я.
-Он ворон, а мы-ворОны,- объясняет Клара,- другой вид. ВОроны вообще в городах мало живут, вот и напугались его. А ворОны такие…ну, если стая – то других гонят.
Из туалета появляется Зигфрид. Вид у него не самый весёлый.
-Зигги, ты живой? – кричит Клара.
-Не дождётесь,- ворчит Зигфрид.- я триста лет проживу…или пятьсот.
-Если опять пирогами не обожрёшься,- комментирует Карл,- наш номер пятьдесят четыре. Сидим и ждём. Жаль, что Зигги не в форме, а то бы нам скидку сделали.
-Зигги,- Клара трогает его за руку,- почему на тебя местные накинулись?
-Быдло,- презрительно фыркает Зигфрид, - привыкли стаей на одного…а всё утки виноваты. Дуры какие-то! Я к ним спросить, как дела там, где поесть, а они хай подняли до небес! Как заорали, что я их закамшить хочу!
-Ты хотел сожрать утку? – не верит Карл,- тощую, вонючую городскую утку?
-Не хотел я их жрать! – возмущается Зигфрид,- я что, больной? Старые, жилистые…бензином воняют…а голуби, те вообще отмороженные! Крысы с крыльями!
-Ладно, не оправдывайся, - Карл следит за табло,- мы поняли. Ты хотел сожрать утку, ну, или не хотел, но в принципе рассматривал такую возможность. Они тебя раскусили, вот и всё.
-И какая-то сволочь кинула в меня кирпич,- добавляет Зигфрид.- я найду этого гада и…
-Клюнешь его,- продолжает Карл,- мы поняли. Только ты не скоро перекинуться сможешь.
-Ничего, я терпеливый,- злобно ухмыляется Зигфрид,- сначала я его найду, потом я его потрясу хорошенько, чтобы он сознался, а потом дам ему в рожу…а потом…
-Клюнешь его в башку, - продолжает Клара,- а потом в жопу!
-Именно,- подтверждает Зигфрид,- и буду клевать, пока он не поймёт, что бедные птички могут жестоко мстить!
-Дан, пошли, - командует Карл,- я сейчас Зигги еду не доверю. У него руки трясутся, уронит ещё.
Мы берём подносы и несём к столу.
-О, - потирает руки Зигфрид,- портвейн и колбаса? Как там было… «здесь каждый будет сыт и пьян, коси моя коса, портвейн мой сладок, как дурман, прекрасна колбаса!»
-Именно,- Карл подаёт Зигфриду стакан вина,- и на твоём гербе портвейн и колбаса.
Зигфрид подозрительно нюхает стакан, морщится, пьёт залпом.
-Кислятина какая…- хватает кусок шашлыка.
-Куда? – Карл хлопает его по руке,- вон тебе бульон с сухариками. Нечего мой шашлык жрать.
-А чего не водки взял? – ворчит Зигфрид,- для дезинфекции лучше всего…
-Чтоб ты тут опять загибаться начал?- Карл сам скепсис,- нет уж, сухни глотни и успокойся.
-Нет в жизни счастья…- горестно вздыхает Зигфрид и принимается за свой бульон.
Еда здесь вкусная… или мне с голодухи показалось? В общем, мы съели всё, что взяли.
-Зигги, ты как? – беспокоится Карл,- назад не просится?
-Да вроде нет,- Зигфрид тоскливо смотрит на пустую тарелку, - я жрать хочу…чего мне тот бульон!
-А я тортика хочу,- вздыхает Клара,- вон тортики…
Карл пересчитывает наличность, результат его устраивает.
-Ладно, всем по тортику…Дан, ты как?
А когда это я отказывался? Тортики тут тоже нормальные.
-Кстати, - говорит Клара, прихлёбывая чай.- Насчёт дома с привидениями…тут неподалёку есть музей, а напротив - другой музей. А между ними - подземный ход! А в подземном ходе вроде бы есть привидение.
-А зачем сразу два музея? – не понимаю я,- да ещё и напротив?
-Пойдём и узнаем,- Карл потирает руки, - раз Зигги оклемался, куда идти-то?
-Я всё узнала,- Клара довольна, она добыла информацию,- значит, переходим под мостом, потом через мост и вперёд, а там увидим. Один музей серый и спереди на нём колонны и статуи, а второй - напротив, белый. Там окно большое и с витражами.
-Опять под мост…- кривится Зигфрид,- а вдруг мне опять там кирпич в башку прилетит?
-Не капризничай,- Карл натягивает куртку,- пойдём все вместе, на крайняк увидим, кто там кирпичами кидается.

p.s. Песня, которую вспомнил Зигфрид "Портвейн и колбаса", Тиль Уленшпигель (Тиливан)
Упомянутые в тексте кафе "Вернисаж" и два музея действительно имеют место быть...кафе на площади Пушкина, а краеведческий музей и музей ситца на улице Батурина, неподалёку.