Вороны с Чистых Прудов. Весенний блюз-9.

После еды мама внимательно рассматривает оборотней. Я так подозреваю, что с целью заставить мыть посуду, поэтому по-тихому пытаюсь свалить с кухни.
-Дааань! – свалить не удалось.
-Чего?
-Посуду вымой, твои гости-то!
-А я раненый,- радостно информирует Зигфрид, - я не могу!
-Жрать тебе это не мешало,- фыркает Карл и собирает со стола тарелки.
Я включаю воду, Карл берёт полотенце.
Кто-то звонит в дверь.
-Раненый, поди, открой,- командует Карл,- чтоб тебя сразу испугались и свалили!
Мама смеётся, поддакивает:
-Иди, сюрприз, открывай! Я больше гостей не жду.
Зигфрид, громко охая, тащится к двери, открывает.
-Кого надо? – тон у него весьма недружелюбный. Мы с Карлом подсматриваем с кухни, за дверью какой-то незнакомый мужик. Он нас не видит, а мы его очень даже видим. Мужик скорбно взирает на Зигфрида снизу вверх, очевидно зрелище двухметрового парня, покрытого татуировками, и с перевязанными ладонями и ступнями повергает его в ступор. Зигфрид осторожно тыкает в мужика пальцем, тот словно оживает и торжественно говорит:
-Здравствуй, сынок! Какой же ты вырос…
Карл давится от смеха, зажав рот. Меня тоже распирает, аж слёзы на глазах.
-Э… - Зигфрид явно озадачен,- а вы того… уверены? Ну, что отец мой? Или вы это…ну… фигурально?
Карл сползает по стеночке. Одними губами произносит: «Люк, я твой отец!». Это удар ниже пояса, у меня уже сил нет держаться. Мужик укоризненно смотрит на ворона, тяжко вздыхает.
-Нет, сынок, я, правда, отец твой.
-Так он же помер! – недоумевает Зигфрид,- давно уже!
-Вот как… - мужик шмыгает носом,- значит мать тебе так сказала… позови её, сынок!
-Кого? – Зигфрид явно не врубается, странный мужик какой-то,- она ж померла!
-Мать твоя умерла? – трагически вопрошает мужик,- когда?
-Так давно,- Зигфрид хлопает глазами,- я вообще круглый сирота! Сначала мать померла, потом отец помер… В общем все померли, один я остался. Наверное, тоже помру скоро, кругом только злыдни всякие. Ага, все сироту обидеть норовят!
Я тихо хрюкаю, ворону только в театре играть. Амплуа- униженные и оскорблённые.
-Бедный мальчик,- мужик обнимает Зигфрида,- ничего, я твой родной отец, теперь у тебя всё хорошо будет!
-Зигги,- не выдерживает Карл, - ты чего это тут с каким-то левым дядькой обнимаешься? Твоя личная жизнь, конечно, но тебя ж так с квартиры погонят, чесслово!
Мужик отскакивает от Зигфрида и смотрит на Карла.
-Карлуша,- строго говорит Зигфрид,- не мешай! Ты что, не видишь, дяденька говорит, что он таки мой родной папа! Хотя мне что-то как-то слабо верится…не похож ни разу, я своих родителей помню. И таки все говорили, что я точный портрет Райнхардта Сильверкрафта!
-Э…-мужик недоуменно разглядывает оборотней,- а кто этот… райн…
-Так отец мой покойный.- Зигфрид пытается почесать в затылке, но опускает руку.- Сильверкрафты мы, папаша покойный значит, Райнхардт Август был, а я Зигфрид Улла. А что?
Мужик с надеждой смотрит на Карла. Осторожно спрашивает:
-А ты…
Явно Карл в роли сына нравится ему больше, чем Зигфрид. Но Карл в сыновья к нему совершенно не стремится.
-Карл Ульрих Грауфогель, брат этого дебила,- он тычет Зигфрида в бок, поясняет, -двоюродный.
-Сам ты дебил, Карлуша, – обижается Зигфрид, и апеллирует к мужику,- вот видите, никто меня не любит! А может, вы меня усыновите, а?
Я решаю вмешаться, пока мужика прямо у нашей двери удар не хватил.
-А вам кого вообще надо-то, а?
По-моему, мужику совсем поплохело, он смотрит на меня с каким-то ужасом, открывает рот, как рыба в аквариуме, не в силах ни звука издать.
-Зигги, ты урод,- Карл снова тычет Зигфрида в бок кулаком,- чего ты напрашиваешься? Человека так удар может хватить! Дан, а ты тоже хорош, водички поди налей, что ли! Мы на него побрызгаем, авось очухается.
-Хватит в меня тыкать, синяк будет,- Зигфрид отодвигается от Карла,- нечего завидовать! Человек ко мне со всей душой, а ты!
Я несу воду, мужик всё ещё пребывает в ступоре, и я его отчасти понимаю. Ссорящиеся оборотни то ещё зрелище, я-то как-то привык уже, а в первый раз оно впечатляет.
Карл отбирает у меня воду и брызгает на мужика. Тот начинает отряхиваться, мотает головой.
-Я ж говорю, очухается,- удовлетворённо констатирует Карл,- значит, вы сына ищете? А почему здесь? Нас тут много, в принципе мы все подходим, отцов у нас не наблюдается ни у кого, верно?
-Точно, - поддерживает Зигфрид,- а кое у кого и матерей тоже! Так что, Дан, ты в очереди последний, ты не круглый сирота! А у тебя, Карлуша, сестра имеется, так что я тут самый несчастный и жизнью обиженный!
Мужик вдруг поворачивается и смотрит в коридор, вид у него такой, точно привидение увидел. Я тоже смотрю туда, там стоит мама, охает , вытирает глаза, и, наконец, смеётся в голос.
-Ох…вот спектакль устроили…- сквозь смех выдавливает она,- господи… Влад, смотри, какой тебе выбор широкий, бери любого! Ой, не могу… папаша… родненький… объявился!
Что? Это вот мой отец, что ли? Мам, где твои глаза вообще были, а? Я верчу головой, не, я на такое не подписывался!
-Ле…на… - выдавливает из себя мужик, - Лена… я виноват, Лена! Я понял, всё понял!
Ага, понял он, всего-то шестнадцать лет прошло, и понял. Во тормоз! Не, мне такого счастья и даром не надо.
-Чего понял-то? – ехидно интересуется мама,- я ж тебе говорю, вон, три штуки стоят. Любого выбирай! Ты ж даже не знаешь, как твой выглядит, с квартирантом спутал!
Мужик , наконец, определяется и трогает меня за руку. Я руку убираю, мало ли!
-Лена, это же наш сын? – нерешительно говорит он.
-А какая разница? – не сдаётся мама,- этот, не этот, все хорошие! Он тебе столько лет нафиг был не нужен, чего теперь – то явился? Наверное, родительский долг отдать? Алименты за всю жизнь заплатить? Давай, я сейчас подсчитаю…сколько там у нас прожиточный минимум сейчас? Дан, тебе отец нужен, или как?
-А зачем? – осторожно интересуюсь я, - я как то привык уже, не то чтоб совсем не надо, но…
-Ну, опоздал ты, Владик,- констатирует мама,- лет так на тринадцать. Тогда Даньке отец очень нужен был, а сейчас, сам видишь – привык. Так что посмотрел, и вали. Могу номер счёта тебе сказать, куда деньги переводить.
-Нет в жизни счастья,- печалится Зигфрид,- облом нам, Карлуша. Так сиротами и помрём.
-Стоп,- Карл вдруг становится очень серьёзным,- стоп! Елена Сергеевна, я так понимаю, отец Дана раньше никакой активности не проявлял? А теперь лично пришёл? А почему?
-Я не знал, - признаётся мужик, - я же денег дал на аборт…
-Могу вернуть,- предлагает мама, - не критично. И вообще, шли бы вы…Владимир Юрьевич. По месту прописки, к жене и детишкам. Помнится, кто-то Лене- дурочке популярно объяснял, что семья ему дороже всего, а я – так, перепихнуться.
Оп-па…а вот теперь мне как то нехорошо стало. Я у мамы такого голоса ещё не слышал, и как-то не хочу. Кажется, я понимаю, почему её на работе «железной леди» называют. Мужик, кажется, тоже понял, что ему не светит ничего хорошего, но не сдаётся.
-Лена, я понимаю, что виноват перед вами, очень виноват… но может ещё не поздно…
-Поздно,- рубит мама,- иди отсюда, пока я добрая. А то я много чего могу вспомнить, например, про фирму «Салют» и иже с ними.
-А всё таки, - не унимается Карл,- уважаемый, с чего это вас так на родительские чувства прорвало?
-А вы кто такие? – подозрительно вопрошает мужик, Карл с Зигфридом ему уже явно не нравятся.
-Живу я тут,- информирует Зигфрид,- угол снимаю.
-А я в гости пришёл, к друзьям,- Карл улыбается, но как-то криво.
-Так как, дорогой, чего вдруг решил осчастливить-то? – мама стоит, прислонясь к косяку. Руки сложила, прямо статуя.
-Может, хоть в квартиру пустишь,- мужик смотрит на неё жалобно,- чего на пороге-то…
-А ничего, постоишь,- не сдаётся мама, - ты меня тоже дальше порога не пустил. Давай, излагай.
-Я соседа твоего встретил, бывшего,- признаётся мужик, - он мне и сказал, что сын у меня растёт, очень, говорит, на меня похож…
-Не похож,- заявляю я, - наврал тот сосед.
-Всё? – мама поворачивается к оборотням, - или ещё вопросы будут? Дань?
Я мотаю головой. Нафиг, нафиг, нарисовался тут хрен с горы. Жили без него и ещё сто лет проживём.
-Да вроде пока нет, - Карл явно думает какую-то мысль.
-А если что, мы вас, уважаемый, сами найдём,- успокаивает мужика Зигфрид,- не переживайте. Ну денег подкинуть можете, мы не против!
-До не свидания! – мама с маху захлопывает дверь, аж штукатурка валится. – Как я давно об этом мечтала,- сообщает она нам со счастливой улыбкой,- прямо камень с души!
- Круто, мам,- я , кажется, её понимаю,- здорово ты!
-А то,- мама приосанивается,- я ещё и не так могу!
-А что за фирма «Салют»? – спрашивает Карл, - не то чтобы, просто интересно.
-Да это дела давно прошедшие, - вздыхает мама,- мы с Владиком в одной конторе работали, и эту фирму вели. Я-то дура, влюбилась в него по уши, он мне всё пел, что с женой не живёт, только ради детей, а потом меня подставил по-крупному, а я ещё и беременная…пришла к нему, он меня на порог не пустил, денег сунул, мол, дальше- твои проблемы. У меня, говорит, семья, жена и дети, а интрижки на работе я не считаю. Меня тогда чудом не посадили, еле расплатились мы с мамой. А он денежки вывел с той фирмы, и жил припеваючи. Вот и всё, а я , значит, Лена- дурочка… а я всё равно в выигрыше!
-В смысле? – не понимаю я.
-Да слышала я про него краем уха,- мама тихо, зло смеётся,- жена его всё на себя переписала, его пинком под зад, а сама молодого завела. Вот он и хватился, кобель. Нафиг, нафиг! Я потом поняла, что к лучшему, зато у меня сын хороший, а у него хрен с маслом! И дети у него с ним знаться не хотят, припомнили папаше всё хорошее.
-Это бумеранг прилетел.- авторитетно заявляет Зигфрид,- так бывает! Только вот я думаю, зачем тот сосед его сюда подослал?
-Вот и я не понимаю, зачем,- Карл садится верхом на стул,- надо подумать…