Вороны с Чистых Прудов. Весенний блюз-13.

Карл идёт домой, вдруг у двери в квартиру замирает… дверь открыта. Он распахивает её, кричит: «Даша, Дашка!», понимая, что опоздал, безнадёжно опоздал. Опускается на пол у двери и сидит, закрыв лицо руками. Через пару минут он вскакивает, начинает кружить по квартире. Обнаруживает отсутствие куртки сестры и набирает номер Клары.
- Дашка ушла в твоей куртке,- сообщает он сестре,- сиди и не высовывайся. Куда она могла сорваться, знаешь?
Выслушивает торопливый, сбивчивый рассказ, кивает своим мыслям. Говорит:
- Никто не высовывайтесь. Пусть Зигги с хренью придёт, а вы с Даном не лезьте.
Одевается, выходит из дома, оглядывается, ныряет в кусты. Через несколько секунд большая серая ворона стремительно летит к «Тимирязевской».
Богдан.
Зигфрид сидит рядом, слушает. Кивает, соглашаясь, идёт в комнату, почти не хромает. Клара кричит:
-Я с тобой, погоди!
-Сиди, мелкая,- Зигфрид натягивает свитер,- не суйся! И ты тоже…
Он тычет в меня пальцем.
-Чего это,- пробую возмутиться я.
-Никто не суйтесь, - Зигфрид суёт забинтованную ногу в сапог, тихо шипит. Начинает шнуровать , матерясь под нос. Клара обиженно фыркает и уходит из прихожей.
-Так,- мама смотрит на нас из дверей,- никак выздоровел, болезный… Далеко ли собрался? И как надолго? И в каком виде ждать?
-Это срочно,- Зигфрид смотрит снизу вверх,- очень. Я не знаю…там, как получится. Вы это, не ждите. Мало ли…
Из моей комнаты тянет холодом. Зигфрид внезапно подрывается и несётся туда, кричит:
-Клара, стой, тебе нельзя!
Окно распахнуто настежь, Клары нет. Зигфрид высовывается в окно, но явно зря…
-Блин, да что же это такое,- его прямо аж трясёт,- сказано же было - сидеть и не высовываться. Надо скорее…может, ещё успею предупредить.
-Как это она,- мама переводит взгляд на окно,- не понимаю…выпрыгнула, что ли?
-Улетела,- Зигфрид, наконец, справляется со вторым сапогом, - перекинулась и всё. Лови теперь… К метро рванула, стопроцентово. Бестолочь, только под руками мешаться будет. Я пошёл, в общем. Дан, хоть ты послушай умных нас, не суйся, а?
Я беспомощно кручу головой. Умом понимаю, что соваться мне, конечно, не стоит, но и оставить оборотней вот так выпутываться одних кажется каким-то неправильным.
-Погоди, парень,- материн шеф придерживает готового бежать Зигфрида за рукав. – Расскажи-ка в двух словах, в чем дело.
Зигфрид мотает головой, вырывается.
-Дан расскажет, а я всё, мне бы только успеть теперь…
И уносится вниз по лестнице, только дверь внизу лязгает. Шеф поворачивается ко мне, и я, как могу вкратце рассказываю ему всю историю.
-Нельзя так ,- вдруг говорит он, - пошли.
И мы тоже пошли…дураки, наверное.
Метро.
Даша натянула шапку поглубже. Почему – сама не знает, и вообще, зачем она вдобавок к куртке натянула кларину шапку-чулок? Наверное, пересмотрела кино про тайных агентов. Девушка нервно хихикнула, оглянулась. Села в поезд, ничего, тут недалеко, она успеет. От «Тимирязевской» до «Менделеевской», там перейти на Кольцевую линию, проехать одну остановку и на зелёную ветку до «Сокола». Или до «Чеховской», и опять на зелёную…остановок больше, а переходов меньше. Без разницы. А внутри у неё всё трясётся, вот как она могла забыть! А старик придёт, и Клара тоже придёт, и Карл в опасности. А если с ним что-то случится, из-за того, что она, Даша, такая растяпа? Тогда самой только ложись, да помирай, всё равно без него уже не жизнь, тем более теперь.
-Девушка, у вас что-то случилось? – рядом сел незнакомый мужчина,- у вас такое лицо трагическое, и ногти грызёте!
-Ногти? – Даша быстро отдёрнула руку ото рта, - чушь какая! И лицо у меня нормальное! И вообще…
-Вы не думайте,- мужчина улыбнулся,- я просто помочь. У самого две дочки, такие же.
-Спасибо,- Даша вскочила,- всё хорошо, я выхожу уже! Спасибо!
Мужчина укоризненно покачал головой. Девушка выскочила на «Менделеевской», а он поехал дальше.
Карл перекинулся неподалёку от входа в метро. Вошёл внутрь, спустился вниз, огляделся – Даши, конечно, видно не было. Парень принюхался, да, совсем недавно она стояла здесь, ждала поезд. Совсем немного разминулись, ну, ничего, на «Соколе» он её обязательно встретит. Оборотень вошёл в вагон подошедшего поезда, сел у двери. Что-то его беспокоило, странное, неотвязное чувство, как будто он что-то упустил, забыл, не заметил. Карл нахмурился, вытащил телефон – как обычно, связи не было. Подключился к метрошному вай-фаю, недолго думая, вбил в поисковик запрос «Станция метро «Сокол»» и начал внимательно изучать информацию.
Клара опустилась на землю, повертела головой, перекинулась. Почему они все такие…такие … хорошо ещё, что проездной в джинсах! Девочка побежала бегом к метро, в одном свитере было холодновато, хорошо бежать недолго. Даша и Карл, конечно быстрее доберутся, от «Тимирязевской» до «Сокола» ближе, чем от «Щёлковской», но если она правильно Дашу поняла, без неё им там никак. В толпе народа, спешащей с вокзала, Клара спустилась на станцию, села в полупустой вагон. Поезд отправился.Клара внимательно рассматривала сидящих напротив людей. Не то, чтобы ей было интересно, просто машинально. Тётка в пуховике поросячье-розового цвета, девушка в кожаной куртке и смешной шапочке с помпоном, парень, щеголяющий голыми щиколотками…Клара подёргала себя за ухо, пересчитала серёжки. Потом сунула руки в рукава и задремала. До «Театральной» ещё доехать надо…
Зигфрид понял, что переоценил свои силы. Вроде бы и недалеко идти до метро, но ноги разболелись, порезы на ступнях, казалось бы пустяковые, жгли огнём и в сапогах вроде бы даже захлюпало. Значит, разошлись порезы-то, подумал ворон, но продолжал бежать. Догнать Клару он не надеялся, но хотя бы успеть предотвратить, помочь. Карл без него не справится, в этом Зигфрид был твёрдо убеждён. На платформе ему нет нужды искать следы Клары, он знает, что девочка уехала предыдущим поездом. Оборотень входит в вагон, со стоном опускается на сиденье, вытягивает ноги. Об него немедленно запинается немолодая женщина с хозяйственной сумкой, и Зигфрид, недовольно ворча, пытается задвинуть ноги под сиденье. Потом суёт руку в карман пальто, стискивает в кулаке круглую штуку, увязанную в грязный носовой платок. Это его успокаивает. В голове бьются беспокойные мысли- что задумал старый филин? Зачем ему девчонки? Ворон ёрзает на сиденье, кусает губу. И что-то нехорошее он слышал по «Сокол», но вот когда надо, нипочём не вспомнить…
Старик усмехаясь, входит в метро на станции «Чистые пруды». Всё должно идти по плану, и эти глупые дети ему не помеха. Он не так самоуверен, как Иоганн, нет, он просчитал всё на сто ходов вперёд. Да, малыши суетятся, думают, что они его перехитрили…ан нет! Старик кивает своим мыслям- сколько он перевидал таких на своём веку. Молодых, шумных, самоуверенных… все умерли, а вот он – жив. И ещё долго проживёт. Пусть слётки считают, что они его почти победили, обманули. Пусть гордятся тем, что он, якобы, купился на их примитивные уловки. О. нет…любитель – школьник может и переиграет гроссмейстера в одной партии, но выиграть весь матч- нет уж! А он гроссмейстер, он умеет жертвовать фигуры, уходить в тень, но при этом все играют в его игру, пусть даже и не понимают этого. Рано или поздно, так или иначе, но он возьмёт своё.