20-летний юбилей

Сколько себя помню, мне никогда особо не хотелось взрослеть. Потому что у них, у взрослых, всегда куча забот, проблем, дел, сложностей и прочего. Задолго до понятия "Зона комфорта" я уже с успехом сформировал свою собственную и прекрасно существовал там, в гармонии со своими фантазиями, мечтами, мыслями и тем, что непосредственно "натаскал" внутрь. Конечно же поэтому так сложно было влиться в социум, в той же школе, позже в других учебных заведениях. Это все пришлось делать буквально из-под палки давления необходимости.

Когда выздоравливал после затяжной болезни или приезжал с моря в город, то выходил во двор и первое время немного был оглушен. Звуками, воздухом, красками окружающего. Да что там воздух, даже шатало немного, словно провел на печи 33 года, как герой известной русской сказки. Ходил и рассматривал деревья, кусты, заборчики, дорогу, машины, ребят во дворе. Кстати о них.
Им все время что-то не хватало. Один мечтал наконец вырасти и купить себе сигареты, настоящие, чтобы зажечь спичку прикурить и стоять, выпуская дым совершенно свободно, никто же не сможет отобрать, заругать и пожаловаться родителям. Другой хотел работать и потом пойти в булочную и купить сразу блок жевательной резинки. Мы все спорили какой лучше, клубничный или апельсиновой, в конце концов главный режиссер этой мечты сказал, что купит два блока, поскольку выбрать из обоих вкусов не может. Они одинаково хороши. Третий мечтал наконец прекратить чистить зубы перед сном и мыть уши, завтракать кашей и убирать игрушки. Это все так утомительно, бесполезно и глупо, но пока он не вырос, то боится ослушаться маму. Но зато потом, прямо как только повзрослеет, в тот же час прекратит заниматься такими глупостями. Другой...другой просто страстно хотел вырасти. В длину. Потому что был самый маленький из всех нас (к слову сказать он так и остался невысоким, генетика, что поделать).

Был и еще один мальчик, он приходил как и я с другого двора, пытался играть с нами, но ему было сделать это не так просто. Он был с физическими недостатками.
Мы знали только одну болезнь - когда ребенок даун. Но Вовочка, так звали этого паренька, не был похож на такого. Его речь была разумной, но иногда было тяжело разобрать, что он говорит. Как-то звучало в нос и словно во рту у него было тесто. Белесые, навыкате глаза, рыжий, весь обсыпанный веснушками. Передвигался косолапо, вот как шимпанзе на двух ногах ходит, переваливаясь, так и он. Ребята постарше обзывали его и частенько даже поколачивали. Мы, еще мелюзга, никак не могли взять в толк за что Вовке достается. Всегда принимали его в свои игры, конечно если не бегали как кони, играя в Казаки-разбойники или в войнушку. Нам было все равно, что он не такой как мы, что иногда он говорит и его рот наполянется слюнями, что говорит он смешно и странно. Ну привыкли уже и все. Но когда мы видели его горько плачущим, то было не по себе.

Мне мама сказала, что когда он родился, то был недоношенным и еще чем-то заболел. Его мать по сути бросила его, оставив на попечение бабушке. Я видел эту женщину. Высокая, с желтыми длинными волосами, дородная, властная, строгая. Приезжала раз или два в неделю, Вовочка очень радовался, начинал ждать её уже за два дня. Но она всегда встречалась на улице с ним и бабушкой, что-то передавала и уходила. Ни обнимала, ни целовала, даже не наклонялась к сыну. Парнишка всегда бежал какое-то время за ней, гундося и плача и слегка подвывал "мууама-муамма", потом плюхался на асфальт и сидел так, утирая рукавом рубашки в горошек свои рыбьи водянистые глазки. Я узнал, что он никогда не вырастет больше и на всю жизнь останется таким. Да ладно! Глупости какие, не поверил. Он сейчас одного с нами роста, значит до этого он же рос, значит и дальше будет.
Я переходил в один класс, потом в другой. По-прежнему играли с ребятами во дворе. Иногда видели Вовочку, он шел то в магазин с авоськой, то тащил какие-то досочки домой. Такой же маленький, но какой-то уже не ребенок. Еще позже видел его, уже будучи в восьмом классе. Парень был мне чуть выше пояса, лицо не изменилось, такие же рыжие волосы, немного слюней в уголках рта, веснушки, походка. Но теперь в его белесых глазах было такое отчаяние и одиночество, что казалось, будто он перенес мучительную боль, прямо только что. Дополняли этот образ рыжая щетина на щеках и подбородке и сигарета во рту. Я поздоровался, он бросил на меня пустой взгляд снизу вверх и проковылял мимо, без ответа. Он двигался так же как детстве, но сейчас казалось, что это ему дается с трудом, через силу.

Вечером поделился с мамой, она рассказала, что вообще-то Вовочка даже чуть старше меня, на пару лет. Видя мои округлившиеся глаза, она добавила, что вообще-то с такими физическими недостатками ему врачи отмерили не более двадцати пяти, так что можно сказать, что ему сейчас и правда очень тяжело. Я прошел в свою комнату, уселся на широкий подоконник и смотрел за окно. Густые кроны наполовину закрывали соседний дом, в нем горели оранжевые прямоугольники, то там то здесь. Люди жили своей жизнью. Кто-то длиннее, кто-то короче. Подумал, а что сейчас делает Вовочка, как он праздновал свои дни рождения, он же сейчас один совсем, бабушки уже нет. Что он будет делать, когда ему исполнится двадцать или двадцать пять, если доживет до этого дня? По сути я с ним так и не разговаривал никогда, даже не узнал как ему живется, что он любит, о чем думает и мечтает.
Больше я Вовочку никогда не видел.
Собственные дни рождения я не очень любил. Ждал конечно же, само собой, это же подарки от родителей. Но вот как праздник - нет. Это началось наверно лет с пятнадцати. По сути это были посиделки для родственников, я уже уходил сразу после горячего. Если напрячься, то можно даже вспомнить что мне дарили. Но после определенной даты подарки перестали быть секретом и игрушками. Они стали деньгами.

Тот день рождения помню не особо хорошо. Его как обычно перенесли на выходной день. Мой двадцатый юбилей выпал на пятницу. Мы всегда так делали, да и не только мы, так делают почти все. Это вполне обычное дело. Это были девяностые, как раз середина. Смутное время, серое, глупое, страшное, голодное, злое. Это для простых людей, коими мы и являемся.
Само собой мама и папа вечером этого дня сделали мне подарок. Это были деньги. С возрастом уже все труднее подобрать то, что нравится и действительно нужно человеку, тем более уже относительно взрослому. Так что, единственный беспроигрышный вариант в самой обычной семье это подарить деньги. Человек сам себе купит то, что задумал, может не сразу, но это уже его дело.
Само собой на этом закончилась официальная часть, далее уже была для особых персон. То есть когда папа занялся своими делами, мама вручила мне еще один подарок. От себя. Джинсы и пара летних ботинок.

В те годы я мог ходить в одном и том же на протяжении долгого, очень долгого времени. Пока вещь не превращалась буквально в тряпочку. Причем старательно ухаживая за ней, отчего любая одежда старела достойно. Чего стоил один только горячо обожаемый мною пуховик, который мне купили еще в техникуме, когда был толстым. Так сказать на вырост. Ну я вырос и эта верхняя одежда стала не то что впору, а просто самой уютной и удобной. Уже закончив институт все еще продолжал ездить в нем на подработки к пиратам. Несложно подсчитать, что по сути более десяти лет носил его. В нем грустил и радовался, плакал и смеялся, был полон надежд и замыслов и прятался от всего мира закутавшись наглухо с капюшоном. В настоящее время почти так же сильно люблю свою черную толстовку. Ношу её все четыре сезона. Да, даже зимой. Просто поддеваю под нее теплую дутую безрукавку с капюшоном и водолазку. Так и хожу.

Итак возвращаюсь назад. Подарки сделаны.
Леша позвонил и поздравил, мы встретились около нашей неизменной арки длинного одиннадцати подъездного дома. Он как раз вышел гулять с своей собакой, Юнкой. Мой друг мне подарил книги, фантастику. Пару томов. Сборники. Роберт Шекли и Клиффорд Саймак. Мы поболтали.
Вспомнили Андрюшку. Он умер пару месяцев назад, еще до летней сессии. Я все еще не верил, что его убили и его больше нет. У меня потекли слезы, Леша положил мне руку на плечо. Мне захотелось его обнять, но он терпеть не мог всех этих телячьих нежностей, так что я просто вытер лицо рукавом ветровки. Мы сделали пару кругов вокруг дома. Договорились встретиться в понедельник и прогуляться. Шли последние числа августа, но это же официальные каникулы.
В школе я немного ревновал, особенно в начальных классах. Именинник или именинница появлялись в школе нарядными (разрешали надеть белую рубашку мальчикам, а девочкам белый праздничный передник). После чего виновник торжества разносил перед большой переменой всякие сладости на подносе по классу и потом ему или ей в ответ дарили разные подарки. Было здорово. Ну для тех, конечно, кто праздновал свой день рождения в обычные дни. Мой же выпадал на каникулы, так что никогда не участвовал в подобных действах. Да и по сути пригласить никого не получалось, все разъезжались кто куда, так что чаще всего праздновал с родителями, бабушками, дедушками и двоюродными братьями. А потом, повзрослев, даже стало нравится. Можно было отдыхать весь день, не надо на учебу, можно валяться на кровати, есть вкусное, смотреть телевизор или играть.
В предвкушении завтрашнего дня лег спать. Наутро, как обычно, мы поехали на дачу. Забрали бабушку и поехали. Дедушка как всегда, поднявшись в половине пятого утра, уже уехал засветло. Он всегда так делал. Я никак не мог понять как можно встать в такую рань, хоть и сам к тому времени был уже вполне "жаворонком". Зато теперь понимаю, поскольку просыпаюсь каждый будний день в половине пятого и становлюсь на зарядку.

Братья на дачу не ездили, потому что из родители опять улетели заграницу. Когда мои дядя и тетя были в Москве, то они тоже ездили по выходным на дачу, тогда уже приезжали двумя машинами и на шести сотках было шумно, весело и даже немного тесно. Ну а коли в машине места не было, то своим ходом никто из них не хотел ехать.
Мне же лучше. Все внимание будет моим. Ел я тогда уже мало, так что этот вопрос волновал меньше всего.
Вечером сделали праздничный шашлык. Были тосты, поздравления, подарки от бабушки с дедушкой (деньги конечно же). Я до отвала наелся жареной хрустящей курочки с шампуров соусом из свежего лука с кетчупом, малосольных огурчиков, свежих овощей с грядки, зелени, салатов. После чего попил горячий чай из настоящих ягод вместе с тортом. Долго не мог двинуться, предался размышлениям, перешел на ступеньку дома и так сидел. Прислонившись к косяку двери, глядел на солнечный закат, розоватые облака на горизонте, за крышами деревянных домиков, местами в небо поднимался дымок с участков. Слушал как вдалеке лает собака, дети повизгивают играя, негромкая музыка доносится откуда-то.

В тот момент не думал о будущем, не хотелось волноваться, переживать. Многое выпало, многое еще выпадет. Тогда еще встречал эти даты без особого страха, относительно спокойно. Подумаешь двадцать лет, юбилей, пф! Пустые слова. Не чувствовал ничего особенного. В десять было веселее, как-то радостнее, ждал буквально каждый новы день.
А сейчас, к этому времени уже познал праздность и усердие, беспечность и беду, радость и горе. Хотя не все было так плохо, у меня была четкая цель в виде учебы и диплома, поскольку это давало возможность не волноваться об армии, которая нет-нет да и страшила меня своими жуткими слухами, рассказами и прочим. У меня был друг. Почти все родственники живы и здоровы. Насчет собственной девственности тогда особо не переживал. Про девушек думал, но боялся их не меньше армии, предпочитая любоваться ими издалека.
Вспомнил про Андрея, потом каких-то своих одноклассников по школе, по техникуму. Где то они сейчас, как живут, что делают?
В свои двадцать лет ну совершенно не ощущал себя взрослым человеком, как мне обычно об этом талдычили окружающие. Мне также порой хотелось посидеть в гнезде из пледа и подушек в углу комнаты около батареи с книжкой сказок, посмотреть ворох мультиков по ТВ или на кассете. Запускать воздушного змея летом, а весной бумажные кораблики по ручьям талых вод. Но это были лишь мечты о прошлом, конечно же на такое времени уже тратить не стал. Появились другие интересы, более яркие и сочные по ощущениям. Тогда у меня еще не было компьютера, так что самое потрясное ждало меня впереди. А пока радовался технологичным вещам своего времени.

Потом почему-то вспомнил про Вовчика, представил как бы он отметил свой юбилей, если конечно он еще был жив. Потом попытался заглянуть в свое туманное и плотно скрытое будущее. Когда мне будет тридцать или даже сорок. Ох. Аж голова разболелась от таких мыслей и фантазий. Ну его! Не хочу даже думать о таком, надо наслаждаться моментом, здесь и сейчас. А дальше пусть будет, как сказал герой Сталлоне в одном из популярных боевиков того времени:
- Как ты будешь дальше жить Джон?
- День за днем...