Пришлось мне, как-то, ехать в электричке,
Присел ко мне напротив старый дед.
Спросил меня, наверно, по привычке:
«Сама ты, дочка? Можно, или нет?»
«Конечно можно!» – сразу отвечаю,
Давно никто мне «дочь» не говорил...
Из термоса плеснула ему чаю,
Печенье предложила и зефир.
Старик от неудобства весь, аж сжался,
Достал из сумки старые платки.
Заметила я, всё ж... как ни старался
Он спрятать слёз хрустальных угольки.
Смотрела я в глаза его седые
И слушала дрожащий голос лет.
Мне стало стыдно, что мы молодые,
А мудрости в сердцах и душах нет.
История его легла мне в душу,
Не сетовал он на свою судьбу...
«Похоронил недавно я старушку,
Теперь вот, как умею, так живу...
Она была по юности красивой,
Её я с первой встречи полюбил.
Женились, родила она мне сына,
Я за рулём в колхозе проробив.
Мы прожили с ней долго душа в душу,
Долго, или мало... сорок девять лет.
Она была хозяйственная дюже,
Таких у нас в деревне больше нет...»
Я слушала и диву удивлялась:
Такая память! Вот она любовь!
В его глазах тоска на волю рвалась,
Не подобрать мне подходящих слов.
А ведь они прошли войну и голод,
Познали столько горькой нищеты...
И вот теперь, когда уже не молод,
Он ей везёт на кладбище цветы...
С тоской глядит в глаза и вспоминает,
Жалеет: Быстро молодость прошла...
Теперь он только Бога умоляет,
Чтоб смерть скорей Его к Ней привела...