Иногда я боюсь заглянуть внутрь.
Что я там могу увидеть?
Злость. Злость, что не успеваю. Злость, что не получается. Что я остановился, а надо идти. Злость на жгучую несправедливость этого мира.
После злости страшно заглянуть внутрь.
Что я там могу увидеть?
Страх. Страх, что я не справлюсь. Что на этом — всё. Что другие осудят меня такого, отвергнут, осмеют.
После страха трудно заглянуть внутрь.
Что я там могу увидеть?
Стыд. Что я не такой, как хочется. Не такой, как ожидается. Не такой, каким должен.
Испытав стыд, заглянуть внутрь невыносимо.
Что я там могу увидеть?
Пустоту. Черноту. И омут.
В пустоту заглядывать жутко.
Что я там могу увидеть?
Боль. И невыносимость. И много-много удержанных слёз. И беспомощность что-либо изменить.
В боль глядеть непросто.
Но там я могу увидеть того, кому больно — самого себя. И расплакаться. Потому что меня, наконец, кто-то обнаружил.
И побыть с ним в его боли.
И потосковать с ним о том, чего никогда не случится.
И рассказать ему, что с ним всё в порядке и его больше никто не отвергнет.
И рассказать ему, что рядом со мной можно бояться. Можно злиться.
Что я уже большой. Я справлюсь.
«Лучший выход — всегда насквозь» — сказал поэт.
Наверное, в случае встречи с собой, этот выход — единственный.