Самая страшная кошка в мире

Впервые я увидела Дымку, когда она горела. Мы с тремя детьми приехали на свалку, расположенную за нашим городком в пустыне штата Аризона. Подходя к яме, чтобы выбросить скопившийся за неделю мусор, мы услышали жалобное мяуканье кошки, погребённой в куче дымящегося мусора. Неожиданно большая картонная коробка перевязанная проволокой, вспыхнула и взорвалась. Заключённое в ней животное с долгим пронзительным мяуканьем взвилось в воздух, как горящая ракета, и упало в воронку с пеплом. - Мамочка, сделай же что-нибудь! - закричала 3-летняя Джейми наклонившись вместе с 6-летней Бекки над дымящейся ямой. - Не может быть, чтобы она была жива, - сказал 16-летний Скотт. Но пепел зашевелился, и малюсенький котёнок, обожжённый почти до неузнаваемости каким-то чудом выбрался на поверхность и из последних сил пополз к нам. "Я её достану!" - закричал Скотт. Когда он заворачивал котёнка в мой пёстрый платок, я не могла понять, почему животное не кричит от этой дополнительной боли. Уже потом мы поняли, что последнее его мяуканье мы слышали за несколько моментов до этого. Вернувшись к себе на ранчо, мы принялись лечить котёнка. В это время пришёл мой муж Билл. Весь день он чинил забор и очень устал. На лице его, когда он увидел нашего пациента, появилось знакомое выражение, словно он хотел сказать: "О нет, только не это!" Не первый раз мы встречали его с больным животным. И хотя Билл всегда ворчал, тем не менее вид страдающего живого существа был для него невыносим. Поэтому он помогал делать мне насесты, загородки и накладывать шины всем тем скунсам, кроликам и птицам, которых мы приносили домой. Но на этот раз случай был совсем другой: мы занимались кошкой, а их Билл совсем не любил. Более того, эта кошка совсем не была похожа на обыкновенную. Вместо шерсти, тело её было покрыто волдырями и липкой чёрной массой. Ушей не было, хвост обгорел до кости. Когти, которыми можно было схватить зазевавшуюся мышь, тоже исчезли. Не было маленьких подушечек на лапках, которые могли бы оставлять предательские следы на нашей машине. Кошачьего у неё ничего не осталось - кроме двух огромных кобальтово-синих глаз, молящих о помощи. А что мы могли сделать? И тут я вспомнила про наше алоэ, которое, как считается, помогает при ожогах. Мы сняли с его листьев кожицу, обмотали котёнка этими липкими полосками и марлевыми бинтами и положили его в пасхальную корзинку Джейми. Котёнок стал похож на бабочку, готовую вылупиться из кокона, была видна только его крохотная мордочка. У кошки был сильно обожжён язык, а весь рот покрылся такими волдырями, что она не могла лакать, и поэтому мы кормили её жидким из пипетки. Спустя какое-то время она начала есть сама. Мы назвали её Дымка. Спустя три недели, мы намазали Дымку бальзамом, от которого её тельце приобрело странный зеленоватый цвет. Хвост у неё отвалился, и нигде не осталось ни единого волоска. Дети и я обожали её. А Билл - нет. Дымка же презирала его. Причина заключалась в том, что Билл курил трубку и был вооружён спичками и бутановыми зажигалками. Когда он зажигал огонь, Дымку охватывала паника, и она бросалась в открытый воздуховод в спальне для гостей, опрокидывая по дороге чашки и лампы. Со временем Дымка стала более терпимой. Теперь она лежала на диване и пристально следила за тем, как Билл попыхивает трубкой. Как-то раз он взглянул на меня и усмехнулся. "Я чувствую себя виноватым перед этой чёртовой кошкой", сказал он. По мере того как Дымка поправлялась, она удивляла нас своей терпеливостью: девочки надевали на неё кукольные платья и шляпы, которые скрывали её "безухость". Потом они подносили её к зеркалу, чтобы она увидела, какая она "красивенькая". К концу первого года своей жизни Дымка напоминала изрядно выношенную рукавицу, которую надевают при сварке. Скотт прославился среди своих друзей тем, что у него живёт самое страшное домашнее животное, которое только можно найти в нашей округе, а может быть, и во всём мире. Дымке очень хотелось поиграть во дворе, куда её манили голоса птиц, цыплят и бурундуков. Когда наступало время кормить всю ту живность, которая не жила в доме, включая мексиканского волка, случайных скунсов и всевозможных ящериц, она оставалась в доме и как зачарованная смотрела в окно, прижимаясь носом к стеклу. Но больше всего, до дрожи в крохотном тельце, ей хотелось к тем кошкам, которые жили в амбаре. Однако, поскольку у неё не было когтей, чтобы защищаться, мы не могли выпустить её без присмотра. Иногда, если поблизости не было других животных, мы выносили Дымку на крыльцо. Случалось, что ей везло, и какой-нибудь не подозревавший об опасности майский жук совершал ошибку, неторопливо переползая по бетонной дорожке. Тогда Дымка осторожно подкрадывалась, ударяла по нему лапой и подбрасывала вверх, пока он не опрокидывался на спину и, надо надеяться, умирал от ужаса прежде, чем она его съедала. Может показаться странным, но постепенно Билла она полюбила больше других. И очень скоро я заметила в нём перемену. Теперь он редко курил в доме, а как-то раз зимним вечером я, к своему изумлению, увидела, что он сидит в кресле, а на руках у него свернулась клубочком наша "кожаная" киска. Я даже не успела ничего сказать, как он пробормотал: "Ей, наверное, холодно: шерсти ведь нет". Но Дымка любит холод, напомнила я себе. Разве она не спит возле воздуховодов или на холодном каменном полу? А может, Билл начинал любить это странное на вид животное? Однако не все разделяли наше чувство к Дымке, и особенно те, кто никогда её не видел. Слухи о ней дошли до самозванных защитников животных, и однажды одна такая "защитница" появилась у нас на пороге. - Я получаю много писем и телефонных звонков, - сказала эта женщина. - И во всех люди спрашивают о несчастной обожжённой кошке, которая живёт в вашем доме. Они все очень беспокоятся. Говорят, - тут её голос стал на октаву ниже, - она страдает. - Не лучше ли будет избавить её от мучений? Я была вне себя, а Билл - и того хуже. "Она действительно обгорела, - сказал он. - Но разве она страдает? Сами посмотрите". - Кис-кис, - позвала я. Но Дымки не было. "Наверное она спряталась", - сказала я, но наша гостья не ответила. Я обернулась и увидела, что лицо женщины как-то посерело, рот открылся, и она на что-то указывает двумя пальцами. Увеличенная в десять раз, во всей своей нагой красе, Дымка сердито глядела на посетительницу из своего укромного места за .аквариумом ёмкостью 570 литров. Эффект был устрашающий. Вместо "несчастного, маленького обожжённого, страдающего существа", которое ожидала увидеть эта женщина, на неё сквозь зелёное переплетение водорослей злобно глядела Дымка-тиранозавр. Челюсти её были приоткрыты, и из них торчали похожие на сабли клыки, угрожающе поблёскивавшие в неоновом свете. Через несколько секунд женщина ушла, теперь уже улыбаясь, слегка смущённая и с чувством большого облегчения. На втором году жизни с Дымкой произошло чудо: у неё начала расти шерсть. Крохотные белые волосики, мягче и тоньше цыплячьего пуха, постепенно отросли более чем на 8 сантиметров. Наша страшная киска превратилась в лёгкий клубочек дыма. Биллу по-прежнему нравилось её общество, хотя они составляли совсем неподходящую пару: большой, потрёпанный непогодой фермер, разъезжающий с незажжённой трубкой в зубах, а рядом - маленький комочек белого пуха. Когда он вылезал из грузовика, чтобы проверить скот, то оставлял для неё включенным кондиционер. Или брал её с собой и носил, прижимая к джинсовой куртке. Дымке было три года, когда однажды Билл, отправляясь искать пропавшего телёнка, прихватил её с собой. Поиски могли длиться часами, и он, уходя, оставлял дверцу грузовика открытой. Опалённые солнцем пастбища были покрыты ломкой высушенной травой и перекати-полем. На горизонте уже стала собираться гроза, а телёнка всё не было видно. Расстроенный Билл машинально сунул руку в карман за зажигалкой и крутанул колёсико. Искра упала на землю, и через несколько секунд сухая трава загорелась. В отчаянии Билл не подумал о кошке. Только после того как огонь был приостановлен, а телёнок найден, он вернулся домой и вспомнил о ней. "Дымка! - воскликнул он. - Она, должно быть, выскочила из грузовика! Она вернулась?" Нет. И мы знали, что за три километра ей не найти дорогу домой. В довершении всего хлынул дождь - да такой сильный, что мы не могли пойти искать её. Билл буквально обезумел и винил себя. Весь следующий день мы искали её, зная, что она беззащитна перед хищниками. Всё было напрасно. Прошло две недели. Дымка так и не вернулась. Мы решили, что она погибла: начался сезон дождей, и ястребам, волкам и койотам надо было кормить потомство. Потом прошла такая гроза, какой в нашем районе не было 50 лет. К утру на тысячи метров вокруг стояла вода, от которой дикие животные и скот спасались на видневшихся кое-где возвышенных участках. Перепуганные кролики, еноты, белки и пустынные крысы ждали, пока спадёт вода. Билл и Скотт по колено в воде переносили мычащих телят к их мамашам в безопасное место. Девочки и я пристально за ними наблюдали, как вдруг Джейми закричала: "Папа, вон там маленький крольчонок. Ты сможешь его достать?" Билл прошёл вброд к тому месту, где лежало животное, и когда он потянулся, чтобы помочь несчастному созданию, оно, казалось, сжалось от страха. "Не может быть! - закричал Билл. - Это же Дымка!" Голос его дрогнул: "Маленькая Дымка". У меня защипало глаза, когда эта несчастная кошка поползла навстречу рукам человека, которого она полюбила. Он прижал её дрожавшее тельце к своей груди, что-то тихо ей говорил и нежно вытирал с мордочки грязь. Всё это время взгляд её синих глаз был прикован к его глазам с невысказанным пониманием. Он был прощён. Дымка опять была дома. Купая её в шампуне, мы диву давались, какая она терпеливая. Мы кормили её омлетом и мороженым, и, к нашему изумлению, ей, кажется, становилось лучше. Но Дымка всё-таки никогда не была сильной. Однажды утром, когда ей едва исполнилось четыре года, мы нашли её, обмякшую, в кресле Билла. У неё остановилось сердце. Заворачивая её тельце в один из красных шейных платков Билла и укладывая в коробку из-под детской обуви, я думала о том, сколькому она нас научила: доверию, привязанности, умению бороться, когда надежды на победу нет никакой. Она ещё раз напомнила нам, что важно не то, что снаружи, а то, что внутри, в самом сердце. Дымка навсегда останется в моём сердце. Для меня она всегда будет самой ПРЕКРАСНОЙ кошкой в мире. / Пенни Портер / Ридерз Дайджест. Май 1993г.