ВЗГЛЯД ИЗ ЗА УГЛА!!!

«Никому не нужна»: что на самом деле ждёт женщину с ребёнком после развода
3 июля
4644
— Серёжа, ты же понимаешь: я молода, у меня всё впереди, — заявила Лена, когда паковала чемодан. — А ты… ну, ты хороший, просто мы разные.

— Разные, значит, — спросил я, вынимая из дверцы её зубную щётку. — А Маша?

— Маша со мной. Девочке нужна мама.

Мне сорок один, работаю сварщиком в Пскове, запах металла въелся в одежду навечно. Лену, тогда ещё студентку, встретил в маршрутке — помог поднять чемодан. Потом была свадьба во дворе и ипотека на двушку, которую мы обставляли по обоям «детский рай». Через шесть лет она решила, что рай тесноват, а свободная жизнь из инстаграма выглядит ярче.

Ушла в апреле. В мае я увидел её сторис: в салоне красоты улыбается, пишет «Новая глава». Маша мелькала на заднем плане, обняв телефон. Лена заверяла подписчиц, что «у настоящей девушки всё получится, даже с ребёнком». За лайками стояли такие же «разведёнки», подбадривали: «Правильно!!! Так держать!!!...».

Сперва я злился — ворчал в гараже, перекладывал гаечные ключи. Потом любопытство перетянуло: интересно, найдётся ли для Лены тот самый принц? Она тоже не молчала: писала, как «избавилась от токсичности» и «готова строить новые отношения». В комментариях мужчины ставили огоньки — но в личку шли другие сообщения:

— Ты красотка, без детсада?

— Ребёнок с кем остаётся?

— Давай кофе, но без коляски.

Лена мне пересылала скрины — будто хотела доказать: мир несправедлив. Я отвечал нейтрально: «Сама выбрала – сама плыви».

Через три месяца она объявилась на пороге.

— Дай денег на секцию танцев. Маша мечтает.

— Отчёты показываешь — маникюр, салон. На танцы где?

— Пока нет постоянного мужчины, всё на мне.

Заплатил. Но спросил:

— Как там «принцы»?

— Все быстро сдуваются. Хочет отношений — значит жмот, хочет щедрости — значит женат, хочет детей — значит тоже с прицепом. Я достойна большего.

— А «большее» знает, что ты ночами у стены слушаешь, как Маша кашляет?

Она вспыхнула:

— Тебе легко говорить, тебя девочка по выходным! — схватила сумку и хлопнула дверью.

Летом Лена встречалась с Федей-ресторатором. Маша называла его «дядя Федя». В сторис — кальяны, море устриц, подпись «Мне можно и с ребёнком». Через шесть недель Федя испарился. Лена писала подругам, что «дело не в ней, а в его страхах».

Мы встретились в супермаркете: я с пакетом картошки, она — с тележкой, где Маша клевала сникерсы.

— Федя? — спросил я.

— Сбежал, когда понял, что в поликлинику придётся ездить, — прошипела. — Ему романтика нужна, а не кашель и кружки родительские.

— Не все готовы бегать по детским праздникам, — пожал плечами.

— А я думала, найдётся тот, кто и Машу примет, и ко мне уважение.

Она достала телефон: в рекомендациях — фотошутки «как выйти замуж, имея ребёнка».

— Видишь? Многие нашли! Значит, не всё потеряно.

Осенью у Лены появился Игорь-тренер. Фотографии в зале: он — кубики, она — лосины, Маша — в углу с планшетом. Комментарий: «Мой герой учит правильно дышать». Через месяц Маша написала в детском чате: «Дядя Игорь ушёл, потому что ему тяжело делить время». Усмехнулся: качать бицепс проще, чем читать сказки.

Лена позвонила:

— Слушай, давай попробуем пожить вместе ради ребёнка?

— Пожить как? Ты снова жениться собралась?

— Ну… вроде гостевого формата. Ты обеспечиваешь, я создаю уют.

— Уют, который уже однажды ушёл с чемоданом?

— Хочешь сказать, я никому не нужна?

— Я хочу сказать, что тебе нужен не мужчина, а спасательный круг.

Телефон замолчал.

Зима. Марину, мою коллегу-бухгалтера, бросил парень. Я отвозил её домой, слышал, как она плачет: «Кому я теперь нужна? У меня сын-астматик». Ситуация, как копирка. Только теперь слёзы — передо мной, а не в сторис.

Марина спросила:

— Мужчинам правда страшно брать женщину с ребёнком?

— Не страшно. Лень. Ответственность — лишний вес.

— А ты?

— Я дочке папа. Чужому ребёнку дядя максимум.

Мы ездили на работу вместе, помогал с покупками. Но как только Марина предложила «остаться на ужин, сын уже спит», почувствовал холодок. Не потому, что плохая. Просто видел в ней отражение Лены: мечту, что кто-то придёт, подхватит и скажет: «Теперь я твоя опора».

Я отказался. Марина кивнула, но в глазах обида — может, я подтвердил её худшие страхи.

Весной Лена снова стояла у моей двери. Пальто висячее, глаза круги.

— Забери Машу на пару недель. Я устала. Работа, садик, кружки.

— Заберу. Ты чем жить собираешься?

— Найду кого-нибудь! — вспыхнула.

— Кого?

— Не знаю. Мужчин много. Просто нужно время.

Время шло. Вокруг Лены мелькали «приглашения на кофе», «поездка к озеру», «вечер без обязательств». Никто не спрашивал о Маше. Когда у ребёнка поднялась температура, кавалер исчез под предлогом «рабочих переговоров». Лена писала в чат: «Бывает же такая невезуха».

Маша подросла, стала спрашивать:

— Папа, а у мамы появится новый папа?

— Не знаю, солнышко. Это взрослая математика.

— Её никто не любит?

— Её любят. Просто люди иногда ищут не то.

Недавно позвали меня чинить забор у одной семьи. Хозяин — вдовец, трое детей. Ужинали на веранде: картошка, огурцы. Жена умерла пять лет назад, он с тех пор один. Я спросил, почему не ищет.

— Брал пару раз «подружек», — усмехнулся. — Через месяц выяснялось: дети мешают, быт не устраивает, ипотека давит. Слишком тяжёлая плита. Мужиков с силами мало, девушек с выдержкой — ещё меньше. Вот и живём.

Я понял: не только женщины с детьми одиноки. Но женщинам проще завалить соцсети мечтой, что богатый, здоровый и молодой придёт, скажет: «Твой ребёнок — мой ребёнок». Придёт? Может. Вероятность — как сорвать джек-пот.

Вечером Лена написала: «Приедь, поговорим». Приехал. Она на кухне, Маша рисует кота.

— Я задумалась, — начинает. — Может, проблема во мне? Может, действительно мать-одиночка неинтересна?

— Интересна. Но кино про «принца» редко совпадает с кассой супермаркета.

— Что мне делать?

— Перестать считать, что мужчина — предохранитель от одиночества. Будет человек — хорошо. Не будет — ты же мама. Работай, строй дом.

— То есть шансов ноль?

— Шансы есть, но они как сварочный шов: надо время, чтобы остыл. Пока горячий — держится на искре, а не на прочности.

— Ты вернёшься?

— Нет. Мы закрытая история.

Она вытерла слезу:

— Тогда… поможешь переставить шкаф, чтобы Маше уголок сделать?

Стоял, держал доску, думал: женщина с ребёнком не обуза, если не ждёт чуда. А если ждёт — становится чемоданом без ручки: тащить тяжело, бросить жалко.

Мы закончили перестановку. Маша радовалась новому домику из одеял. Лена тихо спросила:

— Ты веришь, что я буду счастлива?

— Счастье не про то, кто рядом, а про то, что внутри. Если внутри пусто — никакой принц не зальёт.

Она кивнула, не спорила.

Уходя, я оглянулся: в прихожей на полке лежал телефон. Экран мигнул входящими лайками. Но в комнате, где спала Маша, мигал настенный светильник — и это была единственная уверенная лампа в доме.

Прошло два месяца. Лена перестала выкладывать сторис о «новых шансах». В ленте — детские рисунки, отчёты о пломбире в вафельном стаканчике. Она пишет: «Дома пахнет блинами, а не чужими духами». Не знаю, нашла ли кого-то. Возможно, поняла, что поиск — не спорт.

Марина тоже сменила тактику: сын, работа, велосипед по выходным. Иногда скидывает фото: «Солнце садится. Живём!». Ни намёка на «ищу сильное плечо».

Я зашёл к ней как-то вечером привезти детский шлем. Марина улыбается:

— Видишь, теперь сама кручу педали. Сын слышал, как мама смеётся без дяди за столом.

— И как?

— Не рухнул. Даже светлее стало.

Мы выпили чаю. Без признаний. Без обещаний. Просто два человека, которые поняли: настоящие «принцы» давно заняты — они моют пол после каши, чинят кран и ласково слушают детский лепет. Всё остальное — временный перепихон под вывеской «Мой герой».

Ночью иду домой и думаю: мир большой, людей много. Но если у женщины на руках малыш, а в глазах — паника «Кому я нужна?», мужчина считывает её, как табличку «Ремонт». Он не идёт в зону ремонта, если не готов к грязи и пыли. Большинство не готовы. Я тоже. И это честно.

Закрою дверь, поставлю чайник, завтра поеду на смену. Металл гудит, когда его режешь — но после шлифовки блестит. Люди тоже шлифуются. Только блеск появляется не от лайков, а от того, как держишь удары и не ждёшь чудес на белом коне.

Открою окно: свежий воздух вместо чужих духов. И если когда-нибудь услышу, что Лена нашла своего смельчака, скажу: «Повезло обоим». А если нет — так и напишу в голове эту строку: «Никому не нужна? Нет. Просто сказок меньше, чем героев-пап».

Мы все кому-то нужны. Только нужны не для красивых сторис, а для кашля ночью, для кружков, для детских страхов. Тут и определяется настоящий выбор. Всё остальное — рекламная пауза длиной в восьмичасовой номер отеля.