Ласточки келии Святителя Спиридона (по памяти поездки на Афон)

Встретили нас весьма радушно на святой Афонской земле отец Спиридон и отец Антоний - два русских монаха, лет 65-ти и 45-ти, подвизавшиеся 17 лет назад на келии Святителя Спиридона Тримифунтского болгарского монастыря Зограф.
Келия их представляла собой маленький восстановленный храм начала XVIII века, недалеко от морского берега, с каменной византийской кровлей и двухэтажный жилой дом на склоне горы, где первый этаж занимала кухня, трапезная и продуктовый склад, второй - спальные помещения. Также имелись кое-какие хозяйственные постройки и большой огород, которым кормились монахи.
- Так они каждого паломника встречают, - сообщил потом наш гид в этой поездке Максим, давно знакомый с отцами и посещавший их регулярно с группами паломников помолиться и помочь по хозяйству.
Угощали отцы нас, уставших с дороги, вкуснейшим тунцом, купленным у греческих рыбаков, пожаренным на большой сковороде.
Ах, что был то за тунец! В жизни не ели мы ничего вкуснее! Лучше и сочнее самого вкусного мясного шашлыка!
За дружеской трапезой, да за разговорами не сразу обратили мы внимание, что через открытую наружную дверь старенького дома туда-сюда снуют ласточки. Ничего не боясь - что редко заметишь за этими птахами, не пугаясь большого количества людей и громких разговоров... Только когда одна из ласточек, присев на незамысловато проброшенную под потолком электропроводку, самозабвенно зачирикала, отвлеклись мы от трапезы, рассматривая заливающуюся пением птичку - не часто увидишь ласточку так близко. Вторая ласточка присела чуть поодаль, также на провод и как будто внимательно слушала поющую, чуть даже склонив головку. Тем временем, третья, не переставая, всё летала туда-сюда: из дома - на улицу, с улицы – обратно в дом. Улетала и возвращалась, принося в клюве то какую-то соломинку, то травинку, то палочку. И всё пыталась приладить принесенный материал к остову старого гнезда на потолке у деревянной балки. Часто принесенная веточка падала на пол. Ласточка, не пугаясь, буквально из-под наших ног подбирала былинку, взлетала вновь и всё старалась, зависая под потолком и трепеща крыльями, приладить ее слюнями к старому гнезду. Иногда у нее это получалось, и она вылетала на улицу за новым материалом.
Обратив внимание на нашу заинтересованность, отец Спиридон начал рассказывать:
- Ааа... Это наши ласточки... Семья ласточек... Видите этого чирикающего? - Это самец. У них-ласточек так принято: самка гнездо строит, а самец ее пением развлекает-вдохновляет...
Мы невольно заулыбались.
- А вон, видите, вторая на проводе сидит? То его "любовница". Она давно уже гнездо на улице под крышей соорудила - вот-вот яйца снесет, и птенцов высиживать будет.
А эта... Это его первая... Как-то странно у них вышло - давно за ними с отцом Антонием наблюдаем... Вроде он с ней сначала был, а потом другая вот приглянулась... А первая как будто не замечает её - знай, гнездо самозабвенно строит... Только не справляется она... Да даже если бы построила и снесла яйца, погибли бы птенцы... Природа, братия... Ничего не поделаешь... Не выкормить птенцов одной ласточке, обязательно самец помогать должен, тоже корм птенцам добывать. А у него - вишь, уже другая "на сносях", он ее птенцами заниматься будет, поэтому у этой горемычной ничего не получится: строй - не строй гнездо...
Я смотрел, как именно в этот момент ласточка так старательно прилаживала былинку к строящемуся гнезду, так ей хотелось, и так она верила, что у нее всё получится, и что есть будущее у её "семьи", что у меня вдруг неожиданно защекотало в носу, и на глазах навернулись слёзы. 
Уже казалось, что вторая ласточка смотрит на эту с жалостью и снисходительностью, а этот чирикающий "дурак" совсем не достоин ни одной, ни другой...
У стены, рядом с обеденным столом стояла большая храмовая икона Богородицы Одигитрия, непонятно откуда здесь взявшаяся. Очень красивая, качественная икона века XIX-го - старая, но недавно кем-то мастерски поновленная.., яркая, со светлыми благостными ликами Божьей Матери и Богомладенца. Как будто со снисхождением взирали Они на нас и на всю эту наивную жизнь земных существ... с любовью, терпением и пониманием.
Что-то было во всем этом для нас...