ПОДАРОК, О КОТОРОМ ДОЛГО ГОВОРИЛИ В ШОТЛАНДИИ

В 1975 году я, выпускник обычной средней школы, чудом поступил в институт на факультет английского языка, мои знания которого, по мнению всех школьных учителей, включая физрука, оставляли желать лучшего. Но все-таки кое-что, например, правила образования множественного числа некоторых сушествительных, я знал хорошо. Это признавали все. И физрук тоже. А вот мои навыки в разговорном действительно были, как по Жванецкому:

– Говоpите ли вы по-английски?
– Только со словаpем. С людьми пока стесняюсь.

А уже через полгода весной к нам в институт по обмену приехала группа студентов из Великобритании, молодые мальчишки и девчонки. Среди них мне понравилась невысокая рыжая стройная девушка, как я позже узнал, из Шотландии. И я стал за ней ухаживать.

Быстро найдя с ней общий язык в основном с помощью жестов, я щедро изводил ее по достопримечательностям Москвы, скупо по-студенчески кормил в кафешках, с купеческим размахом бесплатно гулял по паркам, и по взглядам моих однокурсников было видно, что на их глазах зарождалась взаимная симпатия между двумя народами. А скоро мне было позволено обниматься и целоваться с ней – дружба развивалась. Так продолжалось неделю.

И вот однажды решил я после учебы сразу поехать к ней в гостиницу для более чувственного познания глубины лохнесской души, ну, заодно и тела. Купив бутылку вина и цветы, я, одетый в костюм с галстуком, предстал перед ней, как я полагал, неотразимым денди, потому что в руке моей был еще и новенький черный дипломат! Вещь в те времена в Союзе крайне дефицитная.

Попив дешевого вина «Ркацители белое», выкурив несколько сильно пахнущих сигарет марки «Пегас» и вдоволь намиловавшись, решил я, что пора приступать к делу, ради которого бескорыстно и верно дружил целую неделю. А так как я, безусловно, ей нравился, то был уверен, что проблем с близостью не будет.

Но неожиданно она повела себя странно. Начала что-то очень-очень быстро говорить на родном и понятном только ей языке, (который тогда я воспринимал очень медленно и то, лишь из уст однокурсников) и постоянно повторяла слово «менсиз». «Причем здесь мужчины», – недоумевал я. Но как будущего лингвиста, больше всего меня обеспокоило, почему множественное число слова «man» она образует столь странным образом, добавляя окончание «ses». Решив, что потом обязательно надо будет выяснить это у нашей преподавательницы, я снова заключил маленькую Шотландию в свои нежные советские объятия.

Короткое отступление. В те времена в Советском Союзе, специальных предметов для женской интимной гигиены не было никаких, кроме как самодельных, свернутых из подручных материалов, купленных в аптеке. О тампонах и прокладках не то что я не знал, но и сами женщины слыхать-то не слыхивали.

Так вот, я продолжал настаивать – она продолжала сопротивляться. И в один момент, сказав just a moment, начала копаться в сумочке. Ну, думаю, наверное, хочет задобрить меня каким-нибудь подарком для мужчин. Как в воду глядел.

Повторяя слово «менсиз», она вытащила из сумки и протянула мне продолговатый предмет, похожий на футляр для сигары, правда, почему-то с веревочкой. «Что ж, – подумал я, – близость, похоже, переносится на другой раз, зато дома хоть выкурю настоящую сигару». После чего взял красивый футляр и, сказав нежно «Thank you very much» и поцеловав ее, положил в свой дипломат.

Тот ее взгляд я помню до сих пор.

(с) Владимир