ЕДИНСТВЕННАЯ

– А как ты написал про Розу? – спросила Елизавета Дмитриевна. – Расскажи, дедуль, мне же интересно. Кто была эта Роза? 

Дедуль – это я. А девушка, которая задала вопрос – моя внучка. По возрасту она, конечно, еще Лиза, а вот по характеру точно Елизавета Дмитриевна. Умна, рассудительна, упряма-настойчива, саркастична, порой очень серьезная и крайне любознательная. На днях ей исполнилось четырнадцать, и она окончательно уверовала, что стала взрослой. 

В далеком детстве, когда Елизавета Дмитриевна для всех еще была Лизой, она обожала слушать истории про Маленького принца и все, что связано с ним, до сих пор ей интересно. Поэтому, когда мама сказала, что перебирая бабушкин архив, нашла дедушкино письмо с зарисовкой о Маленьком принце, Елизавета Дмитриевна стала настойчиво просить, чтобы я прочитал его и рассказал о своей Розе. 

– Хорошо, слушай, – сдался я, –Было это давно. Очень давно. Ездил я тогда еще на Жигулях, при чтении очками не пользовался, и не знал, для чего существуют таблетки «Кардиомагнил». И вот, на Шереметьевской, это я помню точно, стоял у «Рамстора», сейчас это наш «Ашан». Рядом девушка, лет двадцати пяти, очень красивая, стильно одетая. Она внимательно смотрела на меня и неожиданно подошла и смущенно спросила: 

– Извините, я потеряла номер своего мобильного, вы не могли бы мне одолжить ваш номер? Я растерялся, а она рассмеялась и сказала: – Я пошутила. Просто мне кажется, вы очень интересный мужчина и я хотела бы пригласить вас на чашку чая. Вы же не против?

Я опешил. Нет, вру, я был в шоке. До сих пор не понимаю, как, почему она решилась вот так, подойти к незнакомому мужчине, пригласить. Я подумал, что она...

– И...? – перебила Елизавета Дмитриевна. 

– И я согласился. 

– И что дальше? – настаивала Елизавета Дмитриевна.

– А дальше, выйдя из «Рамстора», я попал уже в совершенно другой, удивительный мир – в мир сумасшествия, страсти, признаний в любви, глупых ссор и ярких примирений, необъяснимой ревности, безрассудного обожания, удивительной нежности и заботы. 

– Понятно, – констатировала с понимающим видом Елизавета Дмитриевна, – т.е. ты влюбился…

– Не знаю, была ли это любовь или иллюзия любви, кто скажет? Но все то время, пока мы были вместе, я был счастлив, как никогда, и вел себя, как мальчишка. И что удивительно, я не стеснялся этого. Я как будто перенесся в другую реальность, в которой, мне кажется, я когда-то был, очень давно, молодым.

Елизавета Дмитриевна смотрела на меня с удивлением и любопытством.

– Не буду говорить, чем именно она меня поражала, почему была так не похожа на других девушек, и почему навсегда останется в моем сердце необыкновенной. Об этом ты читала в моей книге. Кстати, именно она сказала на той встрече слова, которые я вынес в название книги: «Вы старше моего папы и чуть моложе моего дедушки». Правда, тут же добавила: «Но мне все равно!»
Сумасшедшая она была.

– Да, – согласилась Елизавета Дмитриевна, – похоже на то. Ненормальная.

– Должен признаться, – продолжал я, – именно благодаря ей я и начал писать все эти истории, стихи. Но не сразу, а через несколько лет после того, как она навсегда ушла от меня. Вот тогда мне и захотелось рассказать о ней, о единственной, уникальной. Безумной.

– Но причем здесь Маленький принц? – удивилась Лиза.

– Дело в том, что когда мы, вернее, она познакомилась со мной, оказалось в тот момент мы оба перечитывали «Маленького принца». Хотя я был уже взрослым. Не знаю почему. Так совпало. А потом, узнав ее ближе, я понял, что она и есть та самая Роза, каким-то чудом попавшая на нашу планету. Вот так и родился тот короткий диалог, который я посвятил ей. Может быть, когда-нибудь напишу рассказ.

– Дедуль, ну читай же, наконец, что ты там написал бабушке, – нетерпеливо попросила Лиза.

– Хорошо. Слушай. Думаю, так разговаривала бы та необыкновенная с Маленьким принцем.

Маленький принц: – Ты любишь меня?
Необыкновенная: – Боюсь, что да...
– А почему боишься?
– Боюсь умереть...
– Отчего?
– От любви к тебе...
– От этого не умирают.
– Я могу...
– Ты такая глупыха!
– Я знаю...
– И знаешь, что я очень-очень люблю тебя?
– Боюсь, что да...
– Опять боишься?
– Еще больше...
– Почему?
– Потому что теперь от любви можешь умереть и ты...

– Как здорово, – сказала Елизавета Дмитриевна задумчиво. – Очень красиво, и, правда, похоже на «Маленького принца». Теперь я понимаю, почему бабушка всегда называла тебя мальчишкой, а мама и сейчас вечным романтиком... И боится, что я буду вся в тебя, – она обняла меня. – Но мне все равно!  

– Ну, как видишь, тот романтик не умер, – улыбнулся я. – Вот сейчас, когда у меня уже седина, когда твоей бабушки уже нет с нами, и за моим давлением теперь следит твоя мама, каждый раз, бывая на Шереметьевской в том самом «Ашане», я все время наивно жду, что однажды, ко мне снова подойдет та, ненормальная и скажет: – Посидим в кафе, как раньше?

– Дедуль, тебе точно надо продолжать писать, – твердо сказала Елизавета Дмитриевна. – У тебя очень хорошо получается. Почему ты перестал писать о любви? 
– Не знаю… не пишется, – ответил я.
– Почему?
– Как теперь понимаю, я ничего о ней не знал.
– Но ведь ты же писал?! – удивляется она.
– Я врал. Я писал о своих фантазиях, желаниях, надеждах. И многое приукрашивал.
– И что! Разве это не о любви? Это же так красиво.
– Но это не было правдой.
– Это ты так считаешь. А правда у всех своя, – философски заметила Елизавета Дмитриевна
– Да. И любовь тоже, – согласился я.
– А мне нравится та, о которой пишешь ты. Как о своей Розе.
– Но зачем тебе жить чужой любовью?
– Чтобы верить.
– В то, что она существует?
– Да! 
– Но ведь любовь – это всего лишь иллюзии. Иллюзии желаний и надежд. И однажды они исчезают.
– Мне все равно! – тут в ней заговорила упрямая маленькая Лиза.
– А знаешь, как больно понимать, что ее уже нет и никогда больше не будет?
– Не знаю. Я еще не встречала ее, но знаю, она есть.
– Откуда ты знаешь?
– Я же читала твои рассказы.

Я растерялся, я не знал, что ответить. И тут Елизавета Дмитриевна, серьезно посмотрев на меня, спросила:

– Дедуль, а можно я задам тебе вопрос? Только честно! Наша бабушка знала о той, о твоей Розе? Ты ей рассказывал?

– Ты такая глупыха, маленькая! Ты так ничего и не поняла, – грустно улыбнулся я. – Конечно, знала... Бабушка Роза была единственной, кто знала о нас с ней все.

(с) Владимир