Улыбка мудрого бога. Алексей Домнин.

Из гор и огнедышащей лавины
Владыка неба сотворил мужчину.
Он дал ему отвагу и уменье,
Чтоб мог тесать он серые каменья,
Засеять просом дикий сонный остров
И тигра в глаз сразить стрелою острой.
И мир окинув всё познавшим оком,
Бог отдыхал в раздумии глубоком:
Нужна подруга пахарю, но где же
Взять материал и трепетный, и нежный?
И Брама-бог пошёл искать по свету
Вещей неуловимые приметы:
Взял от луны округлую румяность,
От знойных трав шуршание и пряность,
Цветов и радуг свет и переливы,
Змеи неторопливые извивы,
Стан тростника и листьев бархат серый,
Печальный взгляд пугливой дикой серны –
И взору бога, полному блаженства,
Не женщина явилась – совершенство!

Такой жены мужчина не достоин,
При ней он будет раб её – не воин.
Без горечи пресна любая сладость,
Не зная горя, не изведать радость.
И стало грустно страждущему богу.
К творенью он добавил понемногу
И холод льда, и жар огня слепящий,
И нрав тигрицы, что укрылась в чаще,
И сладость мёда, и алмаза твёрдость,
И трусость зайца, и павлинью гордость;
Чтоб всё на свете женщина вместила,
Дал ей улыбку раннего светила,
Веселье, что струит капризный лучик,
Капризы ветра,
Слёзы хмурой тучи,
И суетливость сойки говорливой,
И воркованье горлицы стыдливой.

И онемел мужчина в изумленье,
Увидев столь прекрасное творенье,
Смятенный, очарованный, влюблённый,
Он ввёл супругу в свой приют зелёный…

На пятый день пришёл мужчина к богу,
В глазах его досада и тревога:

- Я весь её капризами опутан,
Она молчать не может ни минуты,
Язык её – серебряное жало,
Я изнемог от слёз её и жалоб!
Всевышний, их судьбой обеспокоен,
Жену в небесных поселил покоях.

Но вскоре к богу Браме виноватый
Пришёл мужчина, бледный и лохматый:
- Верни жену! Извёлся я – нет мочи,
Три дня не ел, не спал четыре ночи,
Мне песни не забыть её и ласки,
Она светла, подобна дивной сказке!
И он к жене приблизился, робея,
Что в солнечной купалась колыбели,
Стал звать её, волнуясь и ревнуя,
К нему вернуться в хижину лесную.
«Как мир любви, - бог думал, - слеп и сложен», -
И лотос был ему печальным ложем.

Дней пять прошло, и улеглась тревога.
Но вдруг вдвоём пришли супруги к богу.
- Всевышний! Как ошибся я вначале!
С ней больше мне досады и печали,
Веселья крохи – вороха мучений,
Две капли счастья – море огорчений!..
Но Брама высек молнию из тучи:
- Меня ты, дерзкий, до смерти замучил,
А речь твоя и странна, и нескладна:
Вам плохо врозь – и вместе вам неладно,
И я, всё-всё постигнувший от века,
Понять не в силах душу человека.
Вам вить гнездо и жить своею волей,
Подите прочь – я не судья вам боле!

И к хижине за пальмовой листвою
Ушли они, поникнув головою.
И улыбнулся Брама, бог лукавый,
Так, что ослепли солнечные травы,
И, словно стаи бабочек над лугом,
Цветы, кружась, смеялись вслед супругам.