Блог Аллы (Россия, Москва, 60 лет)

В нашей школе был свой кабинет по ремонту зубов. В нём пытали детей без учёта успеваемости. Дети проклинали день, когда у них выросли зубы. Мы просили розог или простого обезглавливания. Но администрация не собиралась никого щадить.
А потом семиклассник Алексей прокусил бор-машину. Не побоялся, рискнул эмалью. Он всегда был гордым.

Другие дети плакали беззвучно, только не Алексей.
Ах, как он орал! Люди в кабинетах роняли мел и забывали собственные имена. Китайские палачи, подарившие миру пытку «укус морской щуки», так и не добились от клиентов ничего похожего.
Алексей не ждал, когда начнётся боль. Он орал сразу после слов «ну-с, приступим».
Но однажды крик оборвался без обычного грассирующего затухания. Из кабинета вышел мальчик, здоровый и весёлый. Лишь чуть розовый от борьбы за жизнь. Дядя доктор так попрощался с Алексеем, что росшее тут же лимонное дерево умерло мгновенно.
С точки зрения школы, Алексей был защитник, молодец и крокодил. Починить бор-машину не смог даже военрук, известный сталинский палач.
Остаток детства мы росли счастливыми. И напротив слова «дупло» писали в тетрадях не «инквизиция», а «совы» или «белочка».

Прошли годы. Теперь в зубных кабинетах не стыдно лететь на Сатурн, такой в них космос.
А видели бы вы зубного врача моей старшей дочери!
Анечка, 162, 28, волосы каштановые, гостья из будущего. Дерзкое её колено снимает боль, выключает память и совесть.
Я записался к ней из любви к фантастическим фильмам. Мне нравится, когда семьсот граммов лишнего веса придают роботу эффект живой женщины.
Анечка нашла во мне четыре больных зуба. Это значит, тоже заинтересовалась. За четыре сеанса мне предстояло показать ей остроумие, щедрость, готовность слушать и жениться. Аня не дала мне много анестезии, потому что лекарства – это вред. Благодаря её жадности, я показал ей также своё мужество.
Началось сверление зуба. Скоро семиклассник Алексей стал мне родным и понятным человеком. Аня спрашивала, отчего я так верчусь и откуда такие крупные слёзы. Ей нравились мои попытки отвечать сквозь десять её пальцев у меня во рту.
На втором зубе я показал, как люди отламывают ручки кресла.
- Вы напряжены. Вам больно? – спрашивала Анна, держа меня за язык теперь уже и ногой.
В тот день я мысленно добежал до Сатурна на руках.
В третий день я отвечал на все вопросы только «мамочки». Я морально перерос секс, деньги и пирожное-корзиночку с фруктовым желе. Догорели галактики, вечность закончилась, и только сверление длилось и длилось. В тот день я с Анной развёлся. Она даже не знает.

Четвёртый зуб понёс в соседний кабинет к доктору Швайцеру. У него вовсе нет никакой внешности, один сплошной опыт. С ним не стыдно быть собой. Я приготовился орать и перекусывать стальные инструменты.
Но доктор Швайцер опытный дрессировщик. В два укола он разделил мои душу и тело, вынул череп, починил и вставил обратно. Дух мой, никак с зубами не связанный, смотрел на это дело со шкафа.
Моя стоматологическая ориентация теперь – лысые старички. Анечке же мы желаем встретить киборга-мазохиста и экономить на нём лекарства сколько влезет. Я даже ревновать не буду, кажется."

«Актриса Лидия Смирнова была хороша собой, и поразила немало мужских сердец.
В эвакуации в Алма-Ате за ней принялись ухаживать сразу двое мужчин - режиссер Фридрих Эрмлер и оператор Владимир Рапопорт.
Смирнова ходила на свидания то с одним, то с другим и никак не могла окончательно выбрать. Оба были достойными, оба талантливы, и оба были сильно влюблены в неё.

В эвакуации Смирнову поселили в общежитии вместе с актрисой Верой Марецкой, известной своим острым умом и весьма язвительным языком.
Жили женщины впроголодь, — понятное дело, война. Однако оба ухажера Лидии получали специальные лауреатские пайки, в которые в частности входили по полсотни яиц — невероятная роскошь военных лет.

Однажды после выдачи такого пайка режиссер Эрмлер явился к девушкам в гости, радостно держа в руках два яйца всмятку, чтобы побаловать возлюбленную и ее подругу.
Но спустя несколько минут в комнату робко вошел оператор Рапопорт, смущенно держа в руках все 50 яиц.

«И ты еще думаешь? — иронично спросила прямо при кавалерах Марецкая. — Этот так и будет тебе по два яйца выделять, а другой — все отдаст!».

Стоит ли говорить о том, что когда актриса заболела тифом, именно Рапопорт выхаживал её? Смирнова уже распрощалась с жизнью, очень тяжело переживала и болезнь, и ее последствия. Однако Володя всегда был рядом - готовил для нее, учил ходить, возил в горы.
Вместе они преодолели страшный недуг, а после выздоровления поженились».

Лилия Ахремчик