Путешествие из Воронежа в Петербург…

Много лет назад, поздно вечером, меня и детей выгрузили со всем нажитым скарбом в Воронеже на Московском проспекте.
– Привыкай, – сказали мне, а я плакала, замечая, как жалко выглядит домашняя, некогда уютная обстановка под открытым небом подле чужого подъезда чужого дома…


Прошли годы. Город воинской славы стал родиной моего третьего ребёнка и незаживающей раной – здесь закончилась наша семейная эпопея, здесь я узнала истинную цену мужским словам и обещаниям. Но, несмотря на пережитое, я полюбила Воронеж. Этот город стал частью моей жизни. И именно в него, в провинциальный край абрикосов, винограда и грецких орехов протянулись невидимые нити из других концов страны…

Санкт-Петербург и Воронеж. Две столицы – Черноземья и Севера. Между ними существует мимолётное сходство и родство.

Прогуляемся по страницам истории двух русских городов?

Воронеж – будто младший брат Петербурга. Из Дома губернатора, расположенного по адресу улица Большая Дворянская, 22, как из Смольного в Петрограде, спустя пять дней в своё кровавое турне отправилась и воронежская Великая Октябрьская революция 1917 года.


Есть и место уединения – художественный музей имени И.Н. Крамского, в фондах которого нашла приют одна из старейших коллекций древнеегипетского искусства, собранная в 1815 году молодым дерптским дипломатом, заядлым и бесстрашным путешественником Отто Фридрихом фон Рихтером. Интерес к древней истории у Отто проснулся достаточно рано, благодаря домашнему учителю Густаву Эверсу, который позже стал ректором университета в Дерпте. Но, увы, многим планам юноши не суждено было сбыться. В возрасте двадцати пяти лет молодой путешественник внезапно скончался от острой дизентерии в Измире. Богатую коллекцию древностей и рукописей сына, собственоручно им собранную, убитый горем отец передал в дар музею Дерпского Университета. В 1917 году российское правительство, спасая бесценные памятники культуры от вандализма (к Дерпту приближался фронт Первой мировой войны) эвакуировало коллекцию из города частично в Воронеж, частично в Пермь.

А в стенах знаменитого Эрмитажа хранится уникальный серебряный сосуд с изображением сцен из жизни скифов, датируемый IV в. до н.э., который обнаружили при раскопках Частых курганов в 1911 году, ныне спальный Северный район Воронежа.


Найденную скифскую вазу воронежские археологи торжественно преподнесли в дар императору Николаю II. Николай не остался в долгу – самый красивый особняк Воронежа, по его указу, был отдан под музей, коим и стал музей имени Крамского.


Невский проспект Петербурга – это главная артерия города. По её аналогии была спроектирована и Большая Дворянская улица согласно первому генеральному плану 1774 года, утверждённому императрицей Екатериной II.


Воронеж – родина Военно-морского флота страны. И на Петровской набережной к трехсотлетию российского флота была открыта Адмиралтейская площадь с триумфальной аркой и ростральной колонной, а в 2014 году у гранитных берегов местного водохранилища пришвартовался корабль-музей, действующая историческая копия линейного парусного 58-пушечного корабля петровской эпохи, «Гото Предестинация» или «Божье предвидение».
Адмиралтейская площадь помнит и обещание современных властей соорудить к 2022 юбилейном году для Петра на насыпном островке музейный комплекс с хоромами первого императора России.

И вот оно главное связующее звено Санкт-Петербурга и Воронежа – последний царь всея Руси, первый император Пётр I Алексеевич Романов.


По последним данным Пётр посещал Воронеж тринадцать раз. И в общей сложности он провёл в трудах и заботах в южном городке-крепости более 500 дней.
При первом беглом осмотре город не понравился государю. «Много пустопорожнего места» – вынес свой вердикт царь.

Обветшалая, утратившая своё значение приграничного форпоста Руси крепость с дырами, через которые горожане гоняли скот на выгул, а на выделяемых за службу наделах разбиты огороды с домашней птицей – так выглядел Воронеж в конце семнадцатого века. И это просторное, но сонное, заросшее царство разительно отличалось и во многом проигрывало западным европейским городкам с узкими уютными улочками и многоэтажными камеными особнячками.

Но вокруг высокого холма, где стояла крепость Воронеж, шумел зелёный лес – вековые дубы, сосны, осины. Недалеко залегала липецкая железная руда, из которой можно выплавлять пушки и оружие. Судоходная река города, впадающая в Дон, это прямая дорога в Азовское море, а воронежские мастера владели столетним опытом строительства речных судов, который было не грех перенять. Все эти факты стали решающими в пользу Воронежа, и в 1696 году молодой государь приехал в Воронеж.

Пребывание Петра Алексеевича, несомненно, пошло на пользу города, он преобразился.

Пётр Великий разбил в будущей столице Черноземья Ботанический сад, где успешно произрастали известные европейские сорта винограда. В стремительно растущем Воронеже его стараниями была заложены математическая, рисовальная, корабельная школы. Пётр I распорядился построить немецкую слободу, Государев двор, первое в стране Адмиралтейство, а так же создать шлюзы для поднятия воды в реке в летний период – река Воронеж страдала от сезонного мелководья.

В Воронеже царь Пётр практически не отдыхал. Он активно принимал участие в строительстве первой флотилии страны. Его высокую фигуру с топором в руках постоянно видели в самой гуще работ, он трудился, не покладая рук.


Все наслышаны об устремлениях и неукротимом темпераменте Петра. Сколько не торопись, никогда не успеешь за его широким шагом. Но в Воронеже нашёлся человек, который шагал с ним наравне, в одну ногу.

Первый епископ Воронежский и Елецкий святитель Митрофан оказывал всестороннюю поддержку юному царю. Митрофан с пониманием относился к политике заимствования технических знаний у западных государств и поддерживал основные преобразовательные реформы, однако повсеместное внедрение европейских обычаев в жизнь патриархальной России считал неприемлемым.
Митрофан Воронежский, не боясь смертной казни, открыто и прямо возражал царю. Вспыльчивый государь с уважением относился к праведным взглядам священнослужителя, почитал его и прислушивался к советам.

Владыка Митрофан, в миру Михаил, родился в первой половине семнадцатого века в селе нынешней Ивановской области, вот ещё одна ниточка, связывающая Воронеж с другим краем – моей малой родиной.


На пятьдесят девятом году жизни игумен Митрофан стал первым архиереем на вновь учреждённой кафедре Воронежа.
Местные земли находились на периферии государства и часто подвергались нападению иноземцев и разорению. Мира здесь не было, как не было и порядка во внутренней жизни. Население не испытывало уважения к религии, образовательный уровень пастырей был крайне низок. На тогдашнюю окраину России бежали, скрываясь от гонений, представители старообрядчества. Процветал порок и бездуховность, «всякого чину люди обвыкли жить неподвластно, по своей воле».

На новом месте назначения, Митрофан, невзирая на свой почтенный возраст, развернул бурную деятельность – как опытный хозяин, с любовью и милосердием.

В бытность владыки Митрофана окончательно определились границы епархии. Число храмов увеличилось. Были приняты меры для повышения нравственного уровня, как у духовенства, так и у мирян – в сёлах открылись школы, где грамоту преподавали переселенцы из Малороссии. Митрофан много проповедовал, занимался благотворительностью – «дом его архиерейский был домом прибежища всем скорбящим, странникам гостиница, болящим врачебница, убогим место упокоения». Святитель поражал обывателей личной простотой и непритязательностью. Люди оценили усилия Митрофана и его помощь. На двадцать лет он стал центром духовной жизни края. Мир пришёл в воронежские земли, мир пришёл и в сердца людей.

В Воронеже судьбы двух великих людей – Петра и Митрофана пересеклись. И епископ Воронежский стал посредником между царём и народом, он мог усмирить буйный нрав государя, направляя его в нужное русло, а не на беззащитные головы простолюдинов. Также, когда на реку спустили галеры и корабли первого регулярного флота России, Митрофан удостоился чести благословить труд Петра, ведь, как говорится, «без Бога ни до порога».

А в двадцать первом веке в Воронеже до сих пор жива легенда о том, что ещё при жизни первый епископ был признан чудотворцем – только прикосновение страждущих к его телу и даже мантии излечивало самые тяжёлые заболевания.
После кончины нетленные мощи епископа сохранили дар целительства. С разных концов страны стекались в Воронеж паломники всех мастей и рангов к чудодейственным мощам.
В Митрофаньевском монастыре (чью колокольню спроектировал, не выезжая из Петербурга, любимец Екатерины II, итальянский «архитектор двора её величества» Джакомо Кваренги), на месте которого сейчас стоит главный корпус ВГУ, побывали поэт Афанасий Фет, Николай Чернышевский – литературный критик, философ, публицист и писатель, Всеволод Гаршин – автор знаменитой сказки о лягушке-путешественнице, юный Алексей Пешков — будущий буревестник революции Максим Горький, гимназист Женя Замятин. В своё время нанесла тайный визит и прикоснулась к чудодейственным мощам Митрофана и фрейлина русского императорского двора, красавица «черноокая Россети», чью красоту воспевали многие современные ей поэты, в том числе Пушкин, Лермонтов, Жуковский, Вяземский и другие. Была здесь и сестра Марины Цветаевой – Анастасия.

Помимо дара чудотворения воронежский архиерей обладал и даром предвидения. В последние годы жизни владыка Митрофан предсказал царю – «Будет у тебя своя столица, на севере».
И в 1703 году, в мае, был заложен первый камень величественного Санкт-Петербурга. В ноябре этого же года скончался Митрофан Воронежский. Любовь царя и его уважение к почтенному старцу были так велики, что отдавая дань земным делам Митрофана, государь самолично нёс гроб до места его последнего упокоения.

Спустя сто лет епископа Митрофана причислили к лику святых, а Воронеж намного раньше вернулся к тихой размеренной жизни сухопутного губернского города…

Напоследок оставлю несколько снимков Петербурга. Город покорил меня архитектурой, историей и радушием. В отличие от Воронежа, культурное наследие и исторический облик города на Неве сохраняется. А в моём городе старинные особняки, чудом выжившие под бомбежками Великой Отечественной войны, бесследно растворяются в современном мире стекла и бетона. В лучшем случае от них остаётся одна-две стены…

1. Виды Петербурга.









2. Внутренний дворик. Привет Соединённым Штатам Америки…



3. Летний сад и дисциплинированные утки, соблюдающие социальную дистанцию…



4. 2-ая линия Васильевского острова.
На втором кадре в одном окне видна статуэтка ангела, а в другом — засохший букет цветов с веточкой сирени...




5. Стена дворика, где на квартире у третьего гражданского мужа известного искусствоведа Николая Пунина жила Анна Ахматова с сыном…


6. Не так давно я узнала, что есть люди, коллекционирующие фотографии крышек старинных городских люков. Воронежские краеведы «откопали» на улицах города крышку с надписью «Техникум МПС, Одесса, 1941».


Также в Воронеже сохранились и рельсы первой местной ветки железнодорожного полотна конца девятнадцатого века – в настоящее время они служат опорой телеграфным деревянным столбам на окраинах города.

В Петербурге, к сожалению, мне не удалось сфотографировать металлические крышки старинных люков. Но я не теряю надежды!


7. Однажды на Невском. Пора домой!
На левой голени парня похоже выбит герб Воронежской области.
На ранних вариантах герба столицы Черноземья был изображён вензель Петра Великого.


8. И финальная точка – добрый мультик «Два трамвая», снятый по мотивам детского стихотворения Осипа Мандельштама на фоне картонного старого Ленинграда с бумажными горожанами.


#my_town