Мальчик у Христа на ёлке…

«Сострадание есть высочайшая форма человеческого существования»

– Китти! Китти! Вернись! Куда же ты… – кричала вдогонку быстро удаляющейся шустрой собачке молодая женщина.

Недолго думая, княгиня подобрала длинную шубу, выпрыгнула из тёплого экипажа в жуткий мороз огромного города, и побежала вслед за своей взбалмошной фавориткой.

Беленькая, чистенькая, упитанная, с пышным красным бантом на шее, Китти ловко лавировала среди многочисленных прохожих центрального проспекта. Хозяйке её приходилось извиняться, ненароком задевая то одного, то другого господина. Блюститель порядка с укоризной покачал головой и отвернулся.

Княгиня же не замечала осуждающих взглядов прохожих. Не замечала она и предпраздничную суету, воцарившуюся в городе, и ярко освещённые богатые дома, где в каждой зале стояло рождественское дерево до потолка, щедро украшенное огнями, золотыми бумажками и яблоками. Пробежала она и мимо толпы зевак, любующихся на выставленных в окне, будто живых, миниатюрных куколок, разодетых в красные и зелёные платьица.

Как за путеводной звездой, следовала молодая княгиня за собачкой. И вот она оказалась в чужой подворотне, на чужом грязном дворе. Сюда не долетал городской весёлый шум. Было темно и жутко. Женщина испуганно вздрогнула, когда Китти, неожиданно появившаяся из-за поленницы дров, ухватила её за подол и настойчиво потянула за собой.

– Китти, что всё это значит?

Вдруг, благодаря мягкому лунному свету, княгиня разглядела сидевшего на голой земле и скорчившегося от мороза маленького мальчика, лет шести, а может быть, и меньше – тонкие пальчики, блаженная застывшая улыбка, старый рваный халатик, непокрытая голова.

Княгиня взяла малыша на руки и, обливаясь слезами, попыталась согреть его замёрзшие ручки…

«— Мама! Мама! Ах, как хорошо тут, мама! — кричит ей мальчик, и опять целуется с детьми, и хочется ему рассказать им поскорее про тех куколок за стеклом. — Кто вы, мальчики? Кто вы, девочки? — спрашивает он, смеясь и любя их.

— Это «Христова ёлка», — отвечают они ему. — У Христа всегда в этот день ёлка для маленьких деточек, у которых там нет своей ёлки… — И узнал он, что мальчики эти и девочки все были всё такие же, как он, дети, но одни замерзли еще в своих корзинах, в которых их подкинули на лестницы к дверям петербургских чиновников, другие задохлись у чухонок, от воспитательного дома на прокормлении, третьи умерли у иссохшей груди своих матерей, во время самарского голода, четвертые задохлись в вагонах третьего класса от смраду, и все-то они теперь здесь, все они теперь как ангелы, все у Христа, и он сам посреди их, и простирает к ним руки, и благословляет их и их грешных матерей… А матери этих детей все стоят тут же, в сторонке, и плачут; каждая узнает своего мальчика или девочку, а они подлетают к ним и целуют их, утирают им слезы своими ручками и упрашивают их не плакать, потому что им здесь так хорошо…»

– Просыпайся, малыш, просыпайся! Ты будешь жить долго и счастливо, — шептала с тающей надеждой княгиня…

– Мама? – вопросительно посмотрел мальчик на родную мать…
– Возвращайся, - перекрестила сына мать, а Спаситель ласково улыбнулся и проводил мальчугана к выходу…

Мальчик открыл глаза.
Под радостный визг собачки женщина с ребёнком бежала назад к экипажу, совсем не замечая удивлённых взглядов равнодушных людей…

С Днем рождения, Федор Михайлович…

#my_fantasy