Там, где растет алыча

- Дед, давай делать что-то, - причитала жена, - На Санечке скоро живого места не останется.
- Упал он, сказал ведь.
- Это ж как падать надо, чтоб синяки по всему телу каждый день!
- Разберемся.
- Сашенька – все, что у нас осталось! Бессердечный ты чурбан!

За резкие слова Василий Иванович на жену не обижался - столько лет душа в душу прожили, а дуться друг на дружку так и не научились.
Любви и радости у них с Валей было, что сладкой черешни на ветке – только успевай собирать. Сына богатыря родили, выучили и на умнице-красавице женили. Домик дачный построили, а сад вокруг него такой развели, что сам Мичурин бы обзавидовался.
А вскоре и внучка дождались, Сашку.
Счастливым быть легко, трудно, когда судьба вдруг решает, что с тебя хватит.
Они отмечали юбилей – сорок лет совместной жизни. Добрый был праздник, по-семейному уютный и теплый. Гости расходились хорошо за полночь и уснувшего Саньку решили не будить.
- Пусть у дедки с бабкой пару дней погостит, - млела от счастья жена.
- Только не балуйте его слишком, - попросил сын.
- «Если я у Вали с Васей, то моя жизнь удалася», - улыбнулась невестка, закрывая дверь такси, - Угадайте, кто сказал?
Так, смеясь, и расстались. Валя еще махала рукой на прощанье, как вдруг что-то быстрое и большое разрезало темноту пополам. А потом визг тормозов и душераздирающий скрежет металла.
- Если бы я не вернулась за плащом, - скажет Валя.
- Если бы я вызвал такси позже, - скажет Василий.
-Если бы не проклятая чашка, - скажет тот, кто забрал жизнь у двоих.
У него было красивое и светлое имя – Алексей. До того рокового дня он был успешным бизнесменом и примерным семьянином. Души не чаял в жене и сыне, любил рыбалку и обожал свою собаку – старого эрдельтерьера Гранда.
Он всегда мечтал именно о таком друге, как у Электроника из детского фильма. Лешка и сам был похож на киношного героя – любил мастерить, паять, вкручивать. Починить утюг и поменять розетку для него была пара пустяков. Родители с месяц мотались по мастерским, чтоб отремонтировать стиральную машинку, и, отчаявшись, разрешили Лешке в ней покопаться.
- Хуже чем есть не будет, - сказал отец, - Дерзай.
Изучив схему и инструкцию, он разобрал машинку по винтику и таки нашел причину.
- Сгорел диодный мост, а он питает магнит. Подгорели обмотки и от нагрева каркас обмяк, - выдал Лешка информацию.
И вскоре родительская полуавтомат «Иволга» стирал лучше прежнего.
Но, больше всего Лешка любил чинить велосипеды - менял цепи, вправлял рули, клеил пробитые камеры, мастерил трещетки. А когда сосед Иван Иванович позвал в гараж покопаться в стареньком «Москвиче», Лешка не находил себе места от счастья.
- Завели мы «Мурзика», - радовался он, вытирая перепачканные мазутом руки, - Движок теперь мурчит, как новенький.
Но, ремонты ремонтами, а про собаку Лешка мечтал каждый день. Только его родители были против.
- Нас и так четверо в двух комнатах, куда еще собаку, - отнекивалась мама.
- Вот вырастишь, будет у тебя свой дом, - тогда и заведешь, - сказал отец, - Если до того времени не передумаешь.
Он не передумал. После школы выучился на автослесаря и устроился на СТО.
Работа оказалась довольно прибыльной. Дефицит в то время был не только на запчасти, но и на рукастых мастеров. А у него, Лешки, руки росли из правильного места.
Молва о чудо-мастере скоро сделала его довольно известным и в меру обеспеченным.
Родители по поводу отсутствия диплома охать перестали и с благодарностью принимали сыновью помощь. Отец остался без работы – НИИ, в котором он работал, закрыли, а на мамину зарплату учительницы, да бабушкину пенсию прожить им было нелегко.
Окончательно стать на ноги автослесарю Филимонову помог случай. Однажды к ним в цех притянули раздолбанную колымагу.
- Это моя боевая подруга, - сказал Лешке приковылявший следом дедок, - Сможешь в нее жизнь вдохнуть?
Кто его знает, то ли мальчишеский азарт зашкалил, то ли деда стало жалко, но через два месяца развалюху было не узнать.
Она превратилась в легендарный АМО-2 и Лешка гордо расправил плечи, когда настало время показать работу.
-«Марусечка», - смахнул слезы дед и нежно погладил капот, - Трудяжка моя дорогая, сколько ж мы дорог с тобой прошли-проехали.
Работу старик оплатил щедро, а вскоре забрал Лешку к себе.
- Послесаришь пока у меня, не обижу. За «Марусю» я у тебя в неоплатном долгу, а время придет – все оставлю.
Звали старика Юрий Иванович, и кроме орденов и медалей он владел огромной коллекцией раритетных автомобилей. Через год он умер, и, как обещал, собранный автопарк оставил Лешке.
Алексей коллекцией распорядился по совести – часть в музей отдал, часть продал и вложил деньги в бизнес, а боевую подругу Юрия Ивановича в сквере у Вечного огня установил.
Он был хороший человек – Алексей Филимонов, но даже хорошие люди поступают не правильно.
Его бестолковая секретарша всегда подавала кофе в маленькой чашке, а ведь знала, что он терпеть не мог эти кукольные наперстки. В тот раз он психанул и, наорав на «безмозглую курицу», брезгливо отодвинул фарфоровую «пиндюрку». Та опрокинулась и залила ароматной лужей подготовленные к встрече договора.
Испорченные листы пришлось перепечатывать, и он, опоздав на самолет, вернулся домой.
Верный эрдель тосковал во дворе. Он жалобно заскулил, а завидев хозяина, не рванул навстречу, а виновато ткнул морду в лапы.
А дальше все было, как в бородатом анекдоте. Любимая жена и лучший друг – банально и тупо, но до нереальности по-настоящему.
Убить бы обоих - достать из сейфа ружье и выстрелить в эти мерзкие, извивающие от страсти змеиные тела.
Он хотел, но не смог. Напился, как свинья и сел за руль своего внедорожника.
- Он хороший человек, - скажет его адвокат, - Это нелепая случайность.

После похорон Василий с женой долго оббивали пороги инстанций, чтобы получить опекунство над внуком. Были бесконечные тирады о возрастных ограничениях, состоянии здоровья и материальной стабильности.
Трудности закончились, когда Валентина Кузьминична отнесла в скупку прабабкин перстень и положила перед несговорчивым чинушей конверт с вырученными от продажи купюрами. Конверт был аппетитный, соцработник голодный, и дверь в интернат перед Санькой Чернышевым закрылась.
Но, вскоре к ним стали наведываться проверки из социальной службы. Они дотошно изучали содержимое холодильника, детского шкафчика, тщательно осматривали игрушки, книги и без конца доставали соседей вопросами «Не пьющие ли старики Чернышевы» и «Не бьют ли они мальчика».
Один раз проверяющие пришли, когда Василий Иванович с супругой и соседом пили на кухне чай.
Две дамы, придирчиво осмотрев стол и сунув нос в каждую чашку, прошли в детскую.
- Компьютерные игры – не лучшее занятие для ребенка, - вынесла вердикт одна, - Это калечит психику и вырабатывает жестокость.
- Но, он играет в «Тайную комнату Гарри Поттера», - возразила Валентина Кузьминична, – Это сказочная бродилка.
- Сказки нужно читать, - заметила вторая проверяющая.
- А Санечка читает, - не сдавалась жена, - И сказки, и стихи и рассказы.
- Сам?
- Конечно.
- Значит, ребенок проводит много времени в одиночестве, так и запишем.
- И вообще, в комоде полный хаос – трусы, носки и майки вперемешку, а на кровати нет ортопедического матраца.
- Да, да, - подхватила тему напарница, - Отсутствие полноценного места для сна приводит к неправильному формированию позвоночника, а там рукой подать до сколиоза.
- Налицо факт отсутствие заботы о ребенке.
- Все, о чем вы говорите полная чушь! - не выдержал сосед, - В нашем доме живут дети, которые не то, что матраца – кровати своей не имеют, а поесть досыта им только сниться. Одни Липатовы чего стоят. Это не справедливо!
- Вы, собственно кто? – первая дама угрожающе ткнула крючковатым пальцем.
- И по какому праву комментируете нашу работу? – поддакнула вторая.
- Сосед, Антон Иванович Кашкин, - представился тот, - Живу в квартире напротив. Не судим, пенсионер, а право на справедливость, я, уважаемые, заслужил, когда в 45-м Берлин таранил. Тогда мне четырнадцать было, - Антон Иванович стиснул массивную трость, и направился к инспекторшам, - Но сил достаточно и сейчас. Отстаньте вы от Чернышевых Христа ради, не заставляйте старика по министерствам геройскими звездами трясти. Я это страсть как не люблю.
Обе дамы обмякли и, вяло извинившись, откланялись. С того самого дня никакие комиссии и проверки к ним в дом не заявлялись, и они с Валей стали законными опекунами внука.
Говорят - рука об руку и горе по боку, и у них Чернышовых так и было. Никто не замкнулся и не страдал от горя в одиночку. Сашка поддерживал его и Валюшу изо всех своих детских сил, а они отдавали ему всю свою родительскую любовь. Как могли, по-стариковски.
***


- Я узнала, что у них там в школе творится - действовать надо без промедлений, - прервала воспоминания жена, - Милочка меня просветила.
Милочкой звали Тамилу Игоревну Жужу – местного диктора сарафанного радио. Занимаемая должность обязывала быть в курсе всех новостей, а также событий прошедших и будущих.
В далекие времена молодости Тамила Игоревна возглавляла партком и опыт владения информацией имела колоссальный. К тому же она когда-то преподавала математику в школе, где сейчас учился Саша.
- Этот бандюган у них там всем заправляет, - трещала в телефон информаторша, - Без году неделя, как появился, а уже король. И было б на чем корону носить! Папаша в тюряге срок мотает, мамаша вообще неизвестно где. Он у тетки живет, а та в ганделике пивом торгует. Воспитывать племянника ей некогда - одни пьянки-гулянки на уме.
- Кошмар! – Валентина Кузьминична передала разговор мужу, - Нам еще этого не хватало. Только Сашуня к школе привык, неужто переводить в другую придется?
- Разберемся.
- Мне твое «разберемся» костью в горле торчит, - не унималась жена, - Можешь бездействовать сколько хочешь, а я завтра в школу к директору иду. Надо этого хулигана на место ставить, если он Саньку еще хоть раз пальцем тронет, я сама его в тюрьму отправлю.
- Ба! Деда! Не надо никуда идти! - Санька стоял в дверях и едва не плакал, - Вовка ни при чём!
- Рассказывай, - Василий Иванович обнял внука, - А мы послушаем.
И они с Валей слушали. Он хмурил брови и кивал головой, Валя, спрятав лицо в ладони, сидела не шелохнувшись.
Герой Санькиного рассказа Вовка Филимонов был сыном того самого Алексея Филимонова, который безжалостно проехал по их жизни черным внедорожником, разделив все на «до» и «после».
Разузнав кто кому родня, мальчишки лупили друг дружку почем зря и строили планы страшной мести. А потом Вовка принес в школу парусник.
- Отец хотел построить такой же, - сказал он, - И взять меня и маму в море.
- У меня есть похожий, - сказал Санька, и показал фото в телефоне, - Я сам его собрал. Давай строить лодку вместе.
Они больше не дрались. После школы сдавали металлолом, чтобы накопить на материалы т запчасти.
А два дня назад Санька свалился в люк.
- Я дырки не увидел и провалился. Вовка здоровенную палку нашел, и я по ней вылез. А сегодня его тетка забрала из школы, - разревелся Санька, - В интернат сдавать будет. Вовкин отец вчера умер.

***
- Валя-Валюня! Мы всю алычу перемыли и по тазикам разложили! – выбежал из сада внук.
- Пали-стукали Санька, - догнал его Вовка и хлопнул по плечу, - Красненькую - в синий, а желтую в зеленый. Валюнь, можно нам теперь к теть Кате на теленка посмотреть?
- Идите уже. Василию скажите, что обедать зову, а то с утра не снедал. Тоже мне, Айболит!
Калитка за мальчишками захлопнулась, и Валя присела на скамейку.
Алычи в этом году много уродилось, варенья наварят – девать некуда. Хотя какое там некуда, ее сорванцов зимой от банок и за уши не оттянешь.
Молодец ее Василий, как что задумает, так и на камне расти заставит. И такая красотища получается, что срывать жалко. Привил вот на сливе алычу – на одной ветке плоды желтым светятся, на другой – бордовым цветом горят, а на третьей ярко алым полыхают.
В жизни всегда так, сомневаешься – не делай, а решишься – то с Божьей помощью все и получиться.
Они вот с Василием ни минуты не задумывались, что с Вовкой делать будут.
- Пропадет ведь пацан, если к себе не возьмем, - сказал он ей.
- Костьми ляжем, а отвоюем, - ответила она.
И отвоевали. Набегались, правда, да настрадались, но радость она всегда со слезами на глазах.
- Сомнениями «надо не надо» пусть дураки кормятся, - сказал им тогда сосед Антон Иванович, - У меня на этот счет одна рассказка есть, еще из военных лет. Снарядили меня с донесением к партизанам. Бегу я, значит, через лес и от страха зубы разжать не могу. Темнота, хоть глаз выколи, а посветить нечем да и нельзя, - неровен час на волка или фашиста нарвешься. И тут слышу, ветки за мной трещат, будто кто следом гонится. Я быстрее - треск все ближе, и вдруг спотыкаюсь и падаю. Лежу – не дышу, а глаза с перепугу открыть боюсь, а потом «Отче наш» во весь голос и без запинки. До той минуты я не то, что молитвы не знал, креститься не умел. « Все будет хорошо», - шепчет мне кто-то в ухо, - «На все воля Божья. За ветку страха не цепляйся, страх – сомнения твои. Отпусти не держись за него». И так мне спокойно стало и хорошо в ту минуту, что я про войну начисто позабыл. Встал и вперед пошел, а тут тропинка меня прямехонько на партизанские землянки и вывела.
А ведь прав сосед, такая она жизнь: Бог взял – Бог дал, каждому, что заслуживает. А случайностей и совпадений не бывает, нужно просто отпустить веточку.

- Куда понеслись? - вплыла во двор соседка, и умостилась рядом,- Чуть с ног не сбили, оглашенные. А этот рыжий приемыш-то, как зыркнул, так у меня сердце в пятки и ушло. Да ты и сама поди от страха по ночам млеешь, кровь то дурная по наследству еще как передается. Я б ни за какие деньжищи себе такого не завела.
- Ты, Раечка, хоть и молодишься, но все же дама взрослая, - Валентина Кузьминична встала и с хрустом потянулась, - Так что про чужой роток с платком тебе пояснять не надо.
- Так уж и взрослая, - взбрыкнула та, - На семь годков моложе тебя буду. Алычу продаешь или как? Я б купила, а то сколько ни садила у себя - ни один саженец не прижился. Видать сорта браковые попадались.
- Плохому танцору, Рая, сама знаешь, что мешает. Алыча - дама колерная, не растет там, где зависть цветет. Хочешь – угостись, а нет – так ступай себе, мне мужу обед собирать пора.

***

- Чего грустишь, Валюня, - с калитки спросил муж, - Раиса опять на мозги капала?
- Да кто ее пустозвоншу слушает. Как теленок-то, доктор Айболит?
- Телочка. Думали, не выживет, но, нет – откачали мы ее с Петром, - Василий Иванович обнял жену, - Знаешь, ушки у нее рыженькие, а на мордахе пятнышко в виде звездочки. Точно Зорькой назовут.
- Зорька – это красиво, - думала Валя, - Это утро, тепло и солнце. Это свет после ночи и темноты, это надежда. И даже если она обманчивая, то все равно никогда не причинит зла. Потому что надежда на счастье – это и есть жизнь.

Автор Оксана Лелякова