Блог Александра (Россия, Москва, 56 лет)

Юлия Соломонова

- Ка-ать, в «дочки-матеи» буишь?
- С вами?
- Ага.
- Ну, давайти.
- Давай, ты как будто была наша сестла.
- А папой с мамой кто будит?
- Ну-у, можно Димку с Викой позвать.
- Не. Димка – толстый.., не хочу.
- Тогда Толика возьмем.
- Толь, в «дочки-матеи» буишь?
- Не-е. Мы ща в войнушку.
- А можно с вами? Я за вас буду, хаяшо?  Дыщ, дыщ! Уя-я-я!
- Ну вот… Коська в войну игъять пошел…
- А давай, как будто у нас папа с мамой умерли…
- Ну, давай
- А где мы жили?
- Давай, как будто вон под тем деевом наш дом был.
- Как будто сичас ночь была, и мы спали…

- Ка-атя, Анто-о-оша, сейчас же встаньте с травы!

- Ну вот, Нинастепанна заметила.
- Давай тада я с яботы пьишел, а ты меня ужином колмила.
- Садись, вот это как будто наша кухня, а это стол.
- Даягая, што у нас сиводня на ужин?
- Сосиски с макаронами.
- Ну хаяшо.
- Анто-ош, а у тебя кто лучшая подружка?
- Муська.
- Какая ещё Муська?
- Кошка моя дома.
- Не-е. А кроме кошки?
- Спасиба, даягая, вкусные макаёны. Я как будто футбол стал смотъеть.
- Ну, Антош! Давай, будто уже ночь настала.
- Щас Нинастепанна увидит.
- А у нас за деревом как будто спальня была. Анто-ош, а ты когда-нибудь целовался?
- Ты што, дуа?
- Сам дурак! Што, и не пробовал даже? А я видела, как папа с мамой спят...
- Ну и што?
- А ничего…

- Сказано, сказано! Всё будет сказано!.. Нинастепа-ана-а-а-а, а Катька с Антошей целуются! - нарушила было начавшуюся "семейную жизнь" на детской площадке подбежавшая подружка-завистница Марина.  
- Какая ж ты, Маринка, ябеда! - отвернувшись возмутилась Катя.

 - Ко-ости-ик! Я за вас! Бдыш, бдыш! Ты-ды-дыш! – сорвался Антоха в компанию ребят, проносившихся мимо с палками-«автоматами» и криками «Ура!»

- Чё, Кать, не любит он тебя? - с деланной заботой поинтересовалась подруга.
- Ох, Марин, не поймешь их.., а ещё в «дочки-матери» играть звали…

Мама ностальгически смотрела на проплывающие за окном автомобиля пейзажи.
- Надо же, как здесь всё изменилось! Просто не узнать... Во-он там, на холме стояли домики. И наш дом, где жили летом. И пруд там ещё был чуть ниже.
Во-о-он, у того перелеска. Мы там рыбу с Ленкой ловили… бычков. Она там однажды с мостика в воду плюхнулась – крику было! А вон лесок, там лисичек на опушке всегда полно было…
А сейчас одни коттеджи да заборы кругом, куда ни глянь.
А помню, вон по той дороге мы на пляж ходили...
- Мам, а я где тогда была? – прервала мамины воспоминания пятилетняя Яна, сидевшая рядом.
- Тебя ещё не было. Я сама ещё маленькой была, - улыбнувшись, ответила мама.
- Я была в животике?
- Нет. Тебя и в животике ещё не было, - засмеялась мама.
- А где же я была? Я что? Умерла?
- Не-е-ет. Тебя просто ещё совсем не было.
- Как это? – озадачилась Яна. – Ты была, а я нет? Ты же мне сама говорила, что я долго сидела у тебя в животе, а потом родилась.
- Да. Сидела. Но тогда тебя и там ещё не было.
- Вообще нигде не было?!
- Вообще.
- Так не бывает.
- Почему? Бывает.
- Но ты же была. И пруд был. И лес. А как же я? Где была я? Уже умерла?
- Да не умерла ты!
- Так где тогда?

- Ты дома была, - отрезал из-за руля папа.

 Дочка победно посмотрела на маму, состроив рожицу «ясно?!», и обняла шею отца.

Я подсчитал свои годы и обнаружил, что у меня осталось меньше времени на жизнь, чем прожито.
Я чувствую себя ребенком, который когда-то выиграл коробку с конфетами: первые съел быстро с жадностью, но когда понял, что осталось не так много, действительно начал есть их с удовольствием, не спеша, смакуя каждую.
У меня нет времени для бесконечных совещаний на работе, посвященных уставам, положениям, процедурам и внутренним правилам, зная, что всё это не имеет истинной ценности.
У меня нет времени выносить абсурдных людей, которые ведут себя неадекватно.
У меня нет времени на борьбу с посредственностью. Я не хочу быть в обществе людей, накачивающих своё "эго".
Я не хочу тратить свои нервы и моральные силы на споры и выяснения на темы "кто прав" и "кто главнее".
Я не могу терпеть манипуляторов и оппортунистов. Меня беспокоят завистливые люди, которые пытаются дискредитировать более способных, чтобы захватить себе их позиции и достижения.
Мне осталось слишком мало времени,  чтобы обсуждать "заголовки". Я не хочу этого, потому что моя душа торопится. Слишком мало осталось конфет в коробке.
Я хочу жить с людьми, которые очень человечны. Людьми, которые могут смеяться над своими ошибками, которые уже поняли, что является действительно ценным в жизни. Людьми, которые понимают свое призвание, которые не прячутся от своих обязанностей. Теми, кто защищает человеческое достоинство и хотят быть только на стороне истины, справедливости и праведности. Теми, кто делает жизнь достойной жизни.
Я хочу окружить себя людьми, которые знают, как прикасаться к сердцам других. Людьми, которые через тяжелые удары судьбы научились выстаивать и сохранили память нежного прикосновения души, что, собственно, и есть любовь.
Да, я спешу, я спешу жить с интенсивностью, которую может дать только зрелость.
Я стараюсь не съесть наспех ни одной из конфет, которые у меня остались. Я уверен, что они будут более вкусными, чем те, которые я уже съел.
Моя цель - достичь конца, в согласии с самим собой, со своими близкими и со своей совестью.
Когда-то вы думали, что у вас две жизни: "черновик" и жизнь "набело", которую еще предстоит написать, и вдруг, вы понимаете, что у вас была и есть только одна жизнь...

(из поэмы бразильского писателя и поэта Марио де Андраде "Моя душа торопится")

Если смотреть на солнце рано утром, оно ещё не слепит. А если сквозь утреннюю осеннюю дымку и не очень чистое лобовое стекло старенького автомобиля, мчащегося по третьему кольцу, оно совсем неяркое. Зато ясно видны за боковыми стеклами крыши домов, кроны золотистых деревьев, контуры труб ТЭЦ, купола церквей. Ярко холодной голубизной воды блестит под эстакадой Москва-река.
Чтобы отвезти сынишку в садик в один конец города, а потом мчаться на работу в другой, приходится вставать ни свет, ни заря, да ещё и убедить в необходимости этого хнычущего спросонья пацана.
А вечером снова за ним и чтобы успеть до семи, до закрытия садика. Потом - домой, только не в тот дом, где рядом с ним всегда мама и папа, где всегда расставлены и разложены с детской фантазией милые игрушки и книжки… В другое место.., где конечно ласково встретят, где есть с кем поиграть. Только и это ненадолго, до вечера следующего дня. А потом снова к маме,только там нет рядом отца. Или-или… Так решили за него взрослые, чтобы каждому снова ждать дня очередной встречи и бояться скорости времени, оттягивая час расставания.
Вся жизнь – сплошная гонка и ожидание чего-то стабильного, ожидание счастья. А оно всё не наступает и не наступает. А время: то тянется от ожидания, то сжимается тогда, когда этого совсем не хочется. А в общем, просто несется стремительно вперёд, ускользая от этого счастья. И всё равно: новый день… солнечный… красивый… теплый. Любой его миг может принести гораздо больше, чем добрая половина жизни. И можно успеть сделать за этот миг гораздо больше. Всё относительно. Надо уметь. Нужно пытаться.
Во-он в небе высоко-высоко след от самолета – совсем другая жизнь, частичка чьего-то мгновения жизни. Хочется туда… лететь куда-то… больше увидеть, больше успеть, что-то резко поменять наконец уже в сторону счастливой жизни… Два красных огонька стоп-сигналов впереди мчащейся машины возвращают на землю. Жизнь хрупка, однако. И для тех, кто там высоко в небе, и тут на земле. И всё же она прекрасна. Потому что новый день, потому что он солнечный, потому что впереди какие-то перемены. Только нужно, чтобы не переставало хотеться вот так мчаться куда-то: будь то день или ночь. Чтобы где-то ждали, чтобы самому хотелось кого-то увидеть. Движение – это жизнь, и наоборот. Только иногда наступает усталость и хочется просто упасть и заснуть, что-то бормоча сквозь сон, уткнувшись кому-то в плечо…
А пока – вперёд, навстречу солнцу! И ничего, что это дорога - третье транспортное кольцо.

(написано треть жизни назад)

Обычно слышу в продуктовом: "Пакет?.. Спасибо за покупку... приходите к нам еще... будем рады вас видеть снова".

А здесь: "Спасибо что приходите ненакрашенной", и... улыбка.

Нет, такие отношения сложились именно у меня и именно с этим кассиром. Случайно.

Обычно в своей тишине складываешь в корзину стабильным утренним ритуалом молоко, творог, сметану, фрукты и халву. Обязательно, халву. Без нее мой утренний кофе не создает того настроения. И обязательно с долькой грейпфрута. И смотреть в окно. Машины туда-сюда.

Если смотреть в одну точку, не отвлекаясь на их движение, то можно добраться до удивительной иллюзии: мерцание огоньков в едином ритме и цветная расплывчатая дорожка из спешащих металлических коробок.

Если включен dance, то внутри все приходит в свое движение. Я улавливаю этот ритм... свой, машин, мира...

Так начинается спонтанный танец. Через него заземляешься и чувствуешь ось внутри себя. Она - основа, и в ней уверенность, принятие и движение тебя в это внешнее пространство. Через нее - самопредъявление этому Миру. Такому огромному и принимающему тебя разную.

Я давно мало внимания обращаю на макияж. И, когда мой взгляд выбирает из толпы красивое лицо, украшенное макияжем, всегда любуюсь и вглядываюсь.

...В одну из таких утренних закупок дохожу до кассы и не могу оторвать взгляд. Девушка такая красивая на кассе. На ней мало косметики, но она вся изнутри светится, волосы от ее движения синхронно взлетают легким облаком вверх. Я давно не держу в себе мысли, которые могу сказать и тут делюсь: "Виктория /бейдж/, вы сегодня по-особенному красивы. Хочется смотреть на вас".

Виктория улыбается: "На самом деле я так устала от работы, что мне хочется в гроб".

Я останавливаюсь и, почему-то, тоже улыбаюсь и говорю: "Оу, теперь буду знать, какими красивыми люди бывают, когда хотят умереть".

Мы обе смеемся.

И с того дня между нами появляются особые отношения. Как-то она сказала: "Спасибо, что приходите ненакрашенной. Мне это помогает иногда не красить себя", и теперь она только этой фразой прощается со мной у кассы.

Я каждый день сталкиваюсь
(через других, через истории, ситуации, книги/статьи/фильмы/музыку)
"со многими в себе".

Внешнее-внутреннее, истинное-ложное, твое-чужое, хочу-надо, могу-должна, притягивает-отталкивает, отвращение-наслаждение, движение-остановка, решение-сомнение.., а по факту - Жизнь.
Каждое утро со мной начинается Жизнь.
Каждый вечер перед сном прощаешься с ней и на утро все снова.
Здравствуй, Жизнь! Спасибо, что приходишь ко мне ненакрашенной, в своей естественной красоте!

(из книги психолога Лики Конкевич "Запишите меня на сегодня")

Они долго играли в прятки, пока не нашли друг друга. Но однажды, на короткое время она отвлеклась на кого-то. А он нашел место - прямо в ее сердце и спрятался в нём. И там она не могла отыскать его. Но всё время чувствовала, что он где-то рядом, потому что в сердце было тепло. Не находя его, проводила время с другими. Так прошла её жизнь.

В одном теле жила Душа. - Не.., конечно, в каждом теле живет душа, но сейчас - о конкретной... Очень красивой была Душа! Как птица с разноцветным оперением. Какими красками только не перивалось ее оперение! То было перламутровым в цвет раковины, выброшенной морем на прибрежный песок в первых лучах солнца, то, в цвет глубокого февральского неба с остаткаии вечерней зари светилось синевой с плавным переходом в оранжевые оттенки, то загоралось ярко-пунцовым светом с золотистым отливом цвета заката. Особенно красива была эта птица-Душа, когда летала. Летала она всегда, как только засыпало тело. И в этом своём полёте кружила Душа над всей землей, заглядывая в самые отдаленные её уголки. Черпала вдохновение в чистейших родниках с прозрачной ледяной водой, заряжалась энергией солнца в заоблачных просторах, собирала краски настроения в сине-зелёных морских волнах океана.
Она договорилось с телом, что тело будет хранить её тайну и никому никогда не расскажет об этих полётах. Строго-настрого! Так и сказала: "Будь закрытым! Никому не рассказывай, что у тебя внутри, какая я у тебя! Потому что обязательно найдется кто-то, кто своими грязными ручками залезет и перепачкает, перемешает все мои краски!"
И тело слушалось, сохраняя эту тайну.
Но... не всегда. Несколько раз Душа влюблялась... Вот тогда она летала не только во сне, но и наяву.
Эх, что это были за полёты! Им позавидовали бы самые высокие, самые быстрые птицы! Наверное, ей сразу бы дали разряд по парашютному спорту, если бы кто-нибудь на земле знал об этом.
Всё остальное время Душа тихо жила в своём теле. Но, имея такую энергию солнца, силу ветра и морских волн, она постоянно стремилась в полёт. А так как это было невозможно среди бела дня, когда тело скучно сидело на работе, перекладывало бумажки, составляло неинтересные договоры, отчеты и прочие бесцветные документы, Душе приходилось терпеть. Ждать заветных четырнадцати дней года, когда людей отпускают с их работ полетать, как их души летают во сне. Вот тогда Душа творила! А, делать она это умела! Зная, по памяти снов, в какой момент и как, она выхватывала у земли, у жизни кадр за кадром эти мгновения: лица прекрасных людей в самых экзотических странах, свет лучей солнца, пробивающийся сквозь кроны деревьев, меж стен городов, разные уголки красивой земли, моря и океаны, горы и реки, подсолнечные поля и виноградники, людей за их будничной работой, суровых воинов, охраняющих покой и порядок, милых солнечных детей с различным цветом кожи и много-много ещё всего красивого, что есть на нашей планете.
Душа скромничала и считала, что вся эта красота дана жизнью, дана Богом, сама она ничего не делает - только выхватывает штукой, которую люди называют фотоаппаратом, или ещё - камерой смартфона. Но в этом она ошибалась. Талант, данный ей Богом, был именно в том, чтобы одним движением пальца поймать и сохранить единственное мгновение жизни, которое уже никогда не повторится. И именно в этом мгновенье была сама ЖИЗНЬ! Которую хотят знать, которую хотят видеть люди. Чтобы стать добрее. Чтобы никто из них никогда не захотел сказать злое слово в адрес другого, не положил палец на курок пистолета, на кнопку пусковой установки ракет, направленных на целый континент. Чтобы вспомнил в этот момент те НАСТОЯЩИЕ ЖИВЫЕ лица людей, которые ВСЕ, АБСОЛЮТНО ВСЕ достойны любви!
Обломком простого карандаша можно написать скабрезное словечко на стенке подъезда, а можно нарисовать Мадонну на листе бумаги. Рисует, выхватывает момент жизни - наша Душа! У какого-то она - как прекрасная Жар-Птица. У кого-то - как старый стоптанный башмак.
Берегите свою Жар-Птицу! Верьте в неё! Отпускайте её почащё в полёт! Людям это нужно! Вы делаете великое дело так, как можете только вы, только ваша Душа!

"Солнечное утро — это время тихой радости. Эти часы не для спешки, не для суеты. Утро — время неторопливых. И именно в это время приходят самые позитивные мысли."
Чашка кофе за столиком в уличном кафе...
Нежный аромат роз из сада...
Порыв прохладного ветра с моря...
Ты есть, ты живешь, ты дышишь!..

Цитата из книги "Квартал Тортилья-Флэт" (Джон Стейнбек) дополнена автором поста.

Шумная улица. Потоки машин. Спешащие люди. Стены домов. Кованая ограда и… Тишина.
Шум листвы вековых лип. Скользящие сквозь кроны деревьев лучи солнца играют листвой. Легкий плеск воды пруда. Томная полуденная дремота летнего дня, тихо осевшая прохладными тенями деревьев в траве аллеи. Поверхность пруда грациозно и неспешно пересекает белый лебедь, замирая на середине, горделиво любуется своим отражением в воде.
В начале аллеи уличный музыкант что-то играет на флейте.
Сейчас было бы уместно появиться паре - кавалеру с дамой в длинном платье с кружевным зонтом.
И они действительно появляются… Только она в шикарном свадебном платье кремового цвета, с маленьким букетом роз цвета "шампань", а он - в строгом классическом костюме. Он гораздо старше её…
Вместо свадебной процессии только два фотографа, беспрерывно щёлкающие фотоаппаратами. Интересно. Изысканная аристократическая свадьба для двоих? - Нет. Скорее, фото-сессия для модного журнала. И всё не по-настоящему. Цвет платья невесты, цвет букета гармонируют с зеленью листвы и белизной статуй вдоль аллеи. Она оборачивается от камер, дарит мне улыбку.., легкую, просто воздушную, как солнечный свет сквозь листву; она - свободна.
Что-то гармонично дополняет их шествие по аллее. Музыка. Она слышится всё ближе.
У памятника парень играет на большом ксилофоне. Вроде, что-то из Баха… В каждой руке по три молоточка с мягким оголовком.
Нет. Не он извлекает волшебные звуки из инструмента. Музыка сама принеслась сюда с ветром… Услышала его, опустилась, сорвалась солнечным светом с листвы деревьев, струится, как волны реки за оградой, стелется дыханием сада. А он, творя руками немыслимые движения, ударяя молоточками, жонглирует ею, вдохновляет её полет, поддерживает её парение в воздухе, двигаясь всем телом ей в такт.
Он не принадлежит себе. Он принадлежит музыке. Нет разницы между ними, он - сама музыка.
Последнее движение руки… И музыка пёрышком уносится с ветром, дымкой после дождя растворяется в кронах деревьев.
Парень спускается на землю, быстро набирая номер на мобильнике, и совершенно земным «алло» возвращает к действительности.
Следуя шествию теней от стволов вековых лип и статуй навстречу порывам ветра с реки, возвращаюсь на набережную городского шума, как прохожу сквозь ворота времени.

«Мы интуитивно тянемся к светлым людям. Общение с ними – подлинный праздник». Даже чувствовать свою нужность им, быть рядом, тем более, иметь возможность что-то сделать для такого человека – это получить свет от него, возможно, самому стать, как и он – фотоном света. Альберт Эйнштейн назвал явление «квантовой запутанности» «жутким действием на расстоянии». Это, когда два фотона – две частицы света становятся неразрывно связанными, и то, что происходит с одной частицей, тут же влияет на другую, независимо от того, насколько далеко они друг от друга находятся, они взаимодействуют и на короткое время делятся физическим состоянием. А если принять, что свет это и есть любовь… нет, не в понимании «желание обладать», а, скорее, наоборот – «желание отдавать», то, наверное, «формула любви» существует.   Если в откровенном приватном разговоре на вопрос «Ты её любишь?» собеседник не даёт однозначный короткий ответ, это значит только то, что к этому чувству он относится не в понимании «вожделения, страсти, невроза, болезни», а в более серьёзном смысле.