Андалузские глаза

Всех поздравляю с началом пятницы и с тем, что неделя закончилась. Хочу снова написать о любви, но в большом, историческом масштабе. Я имею некоторое отношение к журналистике и пару лет назад писала на местном сайте цикл исторических детективов, о известных личностях, которые были причастны к моему родному городу Ульяновску( Симбирску). И вот одна из моих замёток о Петре Столыпине. Возможно кому то будет интересно прочитать о настоящей, завораживающей и немного навязчивой любви великого российского реформатора. Жаркий август 1911 года. Железнодорожный вокзал Петербурга. Он с женой, детьми и гувернанткой. Супруга Оля, ему рассказывает о каких-то мелочах, он слушает ее в «пол-уха».

И вдруг...Совсем, как тогда... На скучнейшем балу в Симбирске! Он скользящим взглядом буквально «выхватывает» из толпы глаза. «Андалузские» - опять навязчиво приходит это сравнение ему в голову...Черные, с поволокой, манящие и одновременно насмешливые.

Красавица Варя идет под руку со своим неказистым мужем. У нее прямая спина, волосы небрежно забраны под кокетливую шляпку, изящный золотой браслет на тонком запястье. Всего лишь на несколько минут их взгляды перекрестились, и он понимает, что ни сегодня, ни завтра не сможет уснуть...Он будет стараться думать о делах, но «андалузские» глаза симбирянки Вари, его не отпустят не на минуту. «И откуда только в Симбирске взялась женщина с «андалузскими» глазами?».

Великий реформатор Петр Столыпин был в нашем городе лишь однажды в 1911 году, по приглашению симбирского купечества. Он пробыл в Симбирск всего несколько часов, но вспоминал эту поездку на протяжении последних нескольких месяцев, отпущенных ему жизнью. На балу, куда его буквально затащил губернатор Дубасов, он не только встретил женщину, которая его верного супруга и примерного отца заставила буквально содрогнуться от внезапно нахлынувшей страсти, но и услышал предсказание о своей скорой смерти, в которое, не поверил.

ОТПРЫСК ДВОРЯНСКОГО РОДА

Все свое детство Петя Столыпин слышал о том, что он и его старший брат Мишка представители старинного дворянского рода. Об этом им всегда говорила няня, которую в семье Столыпиных, звали Филлиповной. Няня, несмотря на эти высокопарные слова, смотрела на них, «отпрысков дворянского рода» с нескрываемой жалостью. А когда думала, что мальчишки уже заснули, горько вздыхала и говорила нараспев: «Бедные вы мои. Матери не видите. А помру, так что будет?».

Потом крестила его и брата и тихо уходила. Этот ночной ритуал продолжался на протяжении многих лет, и маленький Петя так к нему успел привыкнуть, что совершенно не вдумывался в смысл причитаний Филлиповны.

О том, что у них «нет матери» Петя с братом стали понимать гораздо позже. Хотя, мать у них конечно была, но она была такая красавица и так увлекалась светской жизнью, что о детях вспоминала только на Рождество и Пасху. Тогда Филлиповна заводила их в надушенный будуар и маман их целовала в макушки. Потом спрашивала на французском, как «они поживают». А минут через 15 несколько брезгливо подставляла им упругую, напудренную щеку для прощального поцелуя. Филлиповна уже ждала их за дверью будуара, и за руку отводила в «детскую». Отец, который раньше был «бравым воякой», служил придворным чиновником. В семье он был человеком мягким, интеллигентным, незаметным, и вечно занятым. Говорил с сыновьями только на французском, поскольку считал, что русская речь «груба для уха и слуха». Карьеру он сделал неплохую, последнее место службы Аркадия Столыпина-комендант Кремля.

С 9 лет, к братьям Столыпиным была представлена француженка-гувернантка и учитель естествознания немец Кройс. Француженок, которые часто менялись, Петя не помнил, а Кройса обожал и вспоминал всю жизнь: за его неторопливость, размеренность и основательность. Филлиповна говорила, что немца он любит, потому что сам родился и был крещен в Германии.

Когда пришло время определять детей в гимназию, Аркадий Дмитриевич купил дом в соседнем Вильно. В 1874 году 12-летний Пётр был зачислен во второй класс Виленской гимназии, где проучился до шестого класса. Учиться Петр очень любил, и считался одним из лучших учеников класса. Причем брал не столько способностями, сколько трудолюбием и усердием.

ВЕЛИКИЙ РЕФОРМАТОР НЕ УМЕЛ ВАЛЬСИРОВАТЬ

Вся дальнейшая биография Петра Столыпина, состоит из сплошных плюсов. Блистательно закончил гимназию, поступил в Санкт-Петербургский университет на физико-математический факультет. Студент Столыпин не только мечтал о карьере, он целенаправленно к ней шел. Лет с 16 он, представитель «золотой молодежи» того времени, не понимал, как можно не работать. «Те, кто не умеют трудиться - это не люди, а просто биологическая субстанция», - писал в своем юношеском дневнике будущий великий реформатор. И часами просиживал над учебниками.

Петр очень любил своего старшего брата Михаила, и во всем старался на него походить. Особенно ему, хотелось быть похожим на Мишу «светским лоском, остроумием и умением вальсировать с дамами». «У Мишки - это здорово получается ухаживать и быть галантным. Я по сравнению с ним неотесанный крестьянин», -сокрушался на страницах дневника студент Столыпин.

Когда у Миши появилась невеста Оленька Нейдгардт, вся семья Столыпиных и даже мать, которая как всегда была занята собой, за него радовались. Оленька была фрейлиной императрицы Марии Федоровны, прапрадедушка ее был великий полководец Суворов. Достойная семья, прекрасное воспитание, и немалое приданное. Мишка был влюблен в юную Нейдгард по настоящему. «Я не думаю о приданном Ольги, - писал он в своем письме к младшему брату. - Видит Бог, я бы взял ее в жены и бесприданницей». Но свадьбе не суждено было случится.


ЖЕНИЛСЯ НА НЕВЕСТЕ БРАТА

Случилась беда, которую не ждали. . На дуэли с князем Шаховским Михаил тяжело ранен, врачи лишь горестно вздыхают и разводят руками. Раны Михаила Столыпина не совместимы с жизнью. Интересно, что дрался старший брат Столыпина, за честь своей бывшей возлюбленной, замужней дамы, племянницы Шеховского.Узнав о смертельном ранении брата Петр, не раздумывая прислал к Шеховскому секундантов. Они стрелялись. К счастью оба остались живы. Но тяжело ранили друг друга. У графа Шеховского проникающее ранение в грудь. Уже через год он скончается от скоротечной чахотки. Петр ранен в правую руку, которая после этого плохо функционировала, чего он стеснялся всю жизнь. Сразу после дуэли Петр, примчался к постели умирающего брата, сказать, что отомстил убийце. Уже находясь почти в агонии, брат положил руку Петра на руку своей невесты. Через некоторое время Столыпин просил её руки у отца Ольги Борисовны, указав при этом на свой недостаток— «молодость». Будущий тесть, улыбнувшись, ответил, что «молодость— это тот недостаток, который исправляется каждый день». Брак оказался очень удачным. У четы Столыпиных родились пять дочерей и один сын. Столыпин был замечательным отцом, дети его боготворили.

Известно, что именно тесть Борис Нейтгард, который был приближен к Государю, в знак благодарности за благородный поступок Петра, стал мощным «двигателем» его продвижения по службе. Карьера Столыпина развивалась стремительно.

Будучи, еще студентом в 1884 году Сталыпин причислен к Министерству внутренних дел, с 1886 — к Департаменту земледелия и сельской промышленности. Пожалован в звания камер-юнкера Двора (1888), камергера Двора (1896). С 1889 ковенский уездный предводитель дворянства, с 1899 губернский предводитель дворянства Ковенской губ.

15 февраля 1903 назначен саратовским губернатором. 26 апреля 1906 назначен министром внутренних дел, 8 июля 1906, сменил председатель Совета министров, сохраняя портфель министра внутренних дел. 6 декабря 1906 пожалован в гофмейстеры Двора, 1 января 1907 назначен членом Государственного совета, с 1 января 1908 статс-секретарь.

«СТОЛЫПИНСКИЕ ГАЛСТУКИ»

Однако судьба, давая одной рукой Столыпину статус, величие и семейное счастье, другой - посылала тяжелые испытания. Петр Столыпин много раз ходил рядом со смертью, но впервые почувствовал так остро, ее дыхание 12 августа 1906 года. Вот как писал об этом Столыпин спустя неделю в своем дневнике.

В субботу к подъезду моей дачи на Аптекарском острове подъехало ландо с тремя мужчинами. Двое — в форме жандармских офицеров, один — в штатском платье. Это и были террористы, которые несмотря на охрану прорвались в дом. Я принимал в своем кабинете посетителей, в приемной ожидало несколько десятков человек, среди них были женщины с детьми. На балконе, прямо над крыльцом, сидели дочь Наташа и малыш Аркадий вместе с няней, молоденькой воспитанницей Красностокского монастыря Людмилой Останькович.

Через несколько минут прогремел взрыв. Дача разлетелась на кусочки. Люда Останькович погибла сразу. Малыш — ранен, а Наташа с раздробленными ногами оказалась под копытами взбесившихся от боли раненых лошадей.

Боже мой! Хорошо, что Маша жива. Она как раз закончила с младшенькой Олей делать уроки, шла с ней из книжной гостиной наверх. Взрыв застал Машу в коридоре. Она собиралась открыть дверь, но никакой двери не было. Вместо двери — пустота, внизу — набережная, блеск Невки, деревья. Взрыв ошеломил девочку. Потом она мне сказала: «папа, я так за тебя испугалась». Милая, моя девочка.

Маша кинулась к окну, чтобы прыгнуть на крышу нижнего балкона и перебраться в мой кабинет. Ее остановил Казимир, слуга, взял обеими руками за талию и отодвинул ее в сторону. Маша рассказывала, что потом в комнату вбежала мать

—Ты жива— спросила она — Где Наташа и Адя?

Они вошли в верхнюю гостиную. Здесь лежала на кушетке выздоравливающая от тифа Елена. На полу среди осколков — горка. Стены и пол целы. Зато из соседней комнаты вся мебель вылетела в приемную и даже на набережную Невки.

Тут наконец и мне удалось выбраться из кабинета.

В эту минуту я, наверное, отдал бы посты министра внутренних дел и премьера, все честолюбивые упования, все патриотические планы ради одного слова о Наташе и Аркадии.

Маша хотела сбежать вниз по лестнице, но от лестницы осталось ступенек десять. Надо было прыгать на кучи щебня или ждать пожарных. Она спрыгнула, упала, вскочила на ноги и бросилась мне на шею. . "Какое счастье, что они живы-Подумал я.

Но что творилось кругом?! Кричали и стонали раненые, стилился дым, метались обезумевшие женщины. Шелестели липы, по дорожке ползли две Наташины черепахи, на газонах лежали мертвые и разорванные тела, тут нога, тут чья-то кисть, там челюсть. Какие это люди! Нет над ними Бога. Сгною всех к чертям в Сибири!

Семья Столыпиных еще долго отходила от того страшного события. Премьер-министр рассказывая своему близкому другу князю Дмитровскому о трагедии говорил: «Знаешь, Виктор, Ольга ведь не простила мне Наташкиных перебитых ног и Аркашкиных ран. Она со мной почти совсем не разговаривает, Нет уже той нежности между нами, того понимания.». Столыпин в случившейся трагедии винил только себя. Свой жесткий, непримиримый характер, умение наживать врагов.

Несмотря на нравственные мучения после того страшного дня, Столыпин развивает кипучую деятельность. С целью восстановить закон и порядок в стране им были введены военно-полевые суды. К концу лета 600 террористов надели «столыпинский галстук», как окрестили в народе петлю палача. Однако число казненных было гораздо меньше числа их жертв. За это же время погибли 1600 губернаторов, генералов, солдат и жандармов.

АНДАЛУЗСКИЕ ГЛАЗА СИМБИРЯНКИ

Летом 1911 года, все кто близко общался со Столыпиным, замечали, что он как будто торопится жить. Бежит по жизни, боясь остановиться. Несмотря на жару, и сообщения от осведомителей о готовящихся на него покушения, премьер колесит по губерниям. Нигде подолгу не задерживается, отдает краткие распоряжения, ведет себя сдержанно и довольно холодно. На «хлебосольство» губернаторов отвечает решительным отказом. «Сейчас не до балов»-резко отклоняет он все приглашения поразвлечься.

В Симбирск он прибыл по Волге, на пароходе. Его адъютант Александр Осипов в своих воспоминаниях писал: «На Петра Аркадьевича было страшно смотреть. Лицом осунулся, глаза уж не горят огнем, правая рука совсем не двигается. К доктору, идти, не желают. Может хоть в Симбирске отоспится, все таки не чужой городок ему, поместья у них тут имеются».

Премьера Столыпина на пристани встречала делегация купцов, во главе в губернатором Дубасовым. Побеседовав с купечеством, приняв фотографический альбом с видами Волги и прошение о строительстве моста, Петр Столыпин собирается уезжать. Но губернатор, буквально «на коленях» упрашивает» его «принять участия в балу, по случаю совершеннолетия средней дочери». То ли усталость взяла вверх, то ли губернатор нашел необходимые доводы, но неожиданно Столыпин соглашается. И вечером приезжает в дом Дубасова.

Премьеру Столыпину, не большому любителю светской жизни, становится скучно на балу уже через несколько минут. Поздравив супругу и именинницу, он собирается откланяться, и отбыть в гостиницу, чтобы уже ранним утром отправится в соседнюю губернию. .

Но тут мадам Дубасова просит разрешения, представить ему своего двоюродного брата Сергея Иванишина и его молодую супругу Варвару. Премьер, боясь обидеть хозяйку, вынужден согласится на знакомство. «Губернаторша ушла-напишет он позже в письме своему другу князю Дмитровскому- И приводит чуть-ли не за руку, мне своего братца. Роста со «взрослый дуб» и лицом цвета «клюквы». Но жена, его Константин, такая раскрасавица, что у меня старого волка руки затряслись. Такие, знаешь необычные глаза, как у андалузок. Как взглянула, так я по моему и сам стал цвета «клюквы».

Интересно, что по воспоминаниям современников , Варвара Иванишина совсем не была красива. Очень высокая, пряма, смуглая и черноглазая. Тогда в моде были совсем другие типажи: белокурые дивы с белоснежной кожей и пышными формами. Мадам Иванишина обладала не только незаурядной внешностью, но и смелым, независимым характером. Будучи бесприданницей ей пришлось стать женой совсем не того человека о котором она мечтала, читая многочисленные книги. Очевидно, что премьер Столыпин ей приглянулся, статный и властный он был «героем ее романа».

Варя несмотря на присутствие мужа и его родни весь вечер была рядом со Столыпиным. Петр Аркадьевич уже не торопился спать в гостиницу.

Есть сведенья о том, что Варваре даже удалось уговорить Столыпина принять участие в модном в то время «спиритическом сеансе». Ее близкая подруга Татьяна Лаптева, в 1930 году выпустила небольшую книгу своих девичий воспоминаний, в которой есть об этом небольшой эпизод. «Ко мне подошла Варенька, и пригласила к себе на кофе и спиритический сеанс, сказала, что там будет и Петр Аркадьевич. В восьмом часу я приехала к ней домой, было несколько наших знакомых, среди которых я заметила и Столыпина. Мне показалось, что ему интересен не спиритический сеанс, а Варвара. Он так странно на нее смотрел, как будто хотел запомнить, каждую ее черту. Варя с ним немного кокетничала. Мы начали сеанс и вызвали, кажется, дух Наполеона, но он не пришел. Тогда, Петр Аркадьевич усмехнувшись, попросил нас приложить пальцы к блюдцу. Столыпин стал вызывать дух своего брата Михаила. Блюдце забегало по листу, и тогда он спросил: «Мишка, сколько мне жить осталось?». Блюдечко стало бегать по буквам, и получилась фраза «два месяца». Варя вскрикнула. Мы сразу же прекратили сеанс. Уже прощаясь, Столыпин долго держал Варину руку, и просил ее «не забивать себе голову всякими глупостями». Через месяц Варя с мужем были в Петербурге, и столкнулись с семьей Столыпина на вокзале. Варя все время о нем вспоминала, сравнивала с мужем. А потом мы узнали, что его убили в Киеве».

ПРЕДСКАЗАНИЕ СБЫЛОСЬ

В конце августа 1911 года Столыпин отправился в Киев, куда позже должен был приехать Николай II на торжества по случаю 50-летия отмены крепостного права и открытия памятника Александру II. Столыпина игнорировали при дворе, ему даже не нашлось места на царском пароходе.

Николай II прибыл в Киев с семьей 29 августа утром, по дороге посетил Софийский собор, Киево-Печерскую лавру и остановился в Марьинском дворце, а вечером устроил прием для многочисленных делегаций. На следующий день на Думской площади прошло торжественное освящение памятника Александру II-освободителю.

1 сентября 1911 года в 21 час в Киевском городском театре состоялась премьера оперы Н. Римского-Корсакого «Сказка о царе Салтане», устроенная в честь высоких гостей. Театр был полностью заполнен киевской элитой. В ложе расположился царь с семьей, Столыпин сидел в первом ряду партера. Во втором антракте зал практически был пуст. Столыпин стоял спиной к сцене, опершись о рампу, и беседовал с министром императорского двора. В это время с задних рядов к нему стал пробираться случайный молодой человек в модном фраке и с программкой в руках. Не доходя до премьера двух-трех шагов, он отбросил программку и навел браунинг на Столыпина, который даже не пошевелился и только пристально смотрел в глаза убийцы. Террорист Богров выстрелил дважды, и хотя его руки дрожали, обе пули попали в цель. Одна пробила правую руку, другая, попав в орден Святого Владимира на груди Столыпина, срикошетила и вошла в правый бок, задев печень. Террорист резко повернулся и направился к выходу. Столыпин сначала растерянно вытирал кровь с белоснежного кителя, затем начал медленно оседать. В это время в ложе появился царь, и Столыпин успел перекрестить и благословить его издалека.

Задержанного Богрова стали избивать, выбили два зуба и изрядно помяли, прежде чем полиции удалось его отбить. При обыске у него обнаружили удостоверение на имя помощника присяжного поверенного Киевской судебной палаты Богрова Дмитрия Григорьевича (Мердка Гершковича).

Столыпин был доставлен в частную клинику С. Маковского, а из Петербурга вызвали известного хирурга профессора Цейдлера и жену Столыпина Ольгу Борисовну.

Супруга ни на минуту не покидала мужа.

Царь лишь однажды побывал в клинике, но в палату не заходил.

Столыпин всегда относился к смерти с христианским смирением и, несмотря на уверения врачей, он сказал: «Я знаю, что приближается моя смерть». Вскоре наступило резкое ухудшение здоровья, и 5 сентября П. А. Столыпина не стало. Все близкие знали его волю – похоронить там, где настигнет его смерть.

7 сентября 1911 года он скончался. Прожив немногом меньше двух месяцев предсказанных ему духом брата. Казалось, весь город вышел на улицы, чтобы поглядеть на грандиозные похороны. Было много цветов, более 250 венков от организаций и частных лиц, в том числе и от Николая II. Похоронную процессию сопровождали более 60 высокопоставленных духовных лиц. Похоронили П. Столыпина в Киево-Печерской лавре.

9 сентября Богров предстал перед Киевским окружным военным судом, и хотя Ольга Борисовна настаивала на тщательном расследовании, суд был скорый – казнь через повешение.

Николай II назначил солидный пансион семье, от которого Ольга Борисовна отказалась. Старшая дочь Мария вскоре уехала в Берлин и там вышла замуж. Вдова в основном жила в имении и воспитывала сына Аркадия. Наташа тоже жила с мамой. Ольга, Лена и Александра уже были взрослыми девушками на выданье.

Сын Столыпина Аркадий Петрович прожил долгую и интересную жизнь. Дожив до наших дней, встречался с Солженицыным, и его рассказы об отце и тех временах, стали отправной точкой в написании романа «Август четырнадцатого». Ольга Борисовна умерла в 1944 г. и похоронена на русском кладбище под Парижем.

Варвара Иваницкая, приняла революцию, развилась с мужем и дослужилась до должности начальника образования Куйбышевской области. Дожила до глубокой стрости, умерла в 1949году.

После гибели Столыпина его реформы были пущены под откос. Завистники и противники брали верх в решении государственных вопросов. При дворе значительное влияние приобрел «святой старец» Григорий Распутин