Блог Hanna (Россия, Москва, 55 лет)

    Читать дальше

"Сколько раз, Боже, мы говорим о человеке, что мы его любим, - но любим лишь постольку, поскольку он не является бременем для нас. И как часто мы любим ближнего в тягость ему, а не в радость, в порабощение, а не в свободу. Боже, научи нас любить Твоей любовью!".

Митрополит Антоний Сурожский(Блум)

"Я выбрал идти по жизни с любовью, ненависть слишком тяжелое бремя" М.Л.Кинг

Открыла для себя Марианну Кребасса, прекрасное меццо-сопрано. Недавно слушала Орфея и Эвридику Глюка, все прекрасно, кроме костюмов, так и не поняла смысл Орфея в офисном костюме и отсылками к небинарности, видно без этого в европейских постановках теперь никак.

Теперь тебе не до стихов,
О слово русское, родное!
Созрела жатва, жнец готов,
Настало время неземное...
Ложь воплотилася в булат;
Каким-то божьим попущеньем
Не целый мир, но целый ад
Тебе грозит ниспроверженьем...
Все богохульные умы,
Все богомерзкие народы
Со дна воздвиглись царства тьмы
Во имя света и свободы!
Тебе они готовят плен,
Тебе пророчат посрамленье,-
Ты - лучших, будущих времен
Глагол, и жизнь, и просвещенье!
О, в этом испытаньи строгом,
В последней, в роковой борьбе,
Не измени же ты себе
И оправдайся перед богом...

1854г.


Ужасный сон отяготел над нами,
Ужасный, безобразный сон:
В крови до пят, мы бьемся с мертвецами,
Воскресшими для новых похорон.

Осьмой уж месяц длятся эти битвы
Геройский пыл, предательство и ложь,
Притон разбойничий в дому Молитвы,
В одной руке распятие и нож.

И целый мир, как опьяненный ложью,
Все виды зла, все ухищренья зла!..
Нет, никогда так дерзко правду божью
Людская кривда к бою не звала!..

И этот клич сочувствия слепого,
Всемирный клич к неистовой борьбе,
Разврат умов и искаженье слова-
Все поднялось и все грозит тебе,

О край родной! - такого ополченья
Мир не видал с первоначальных дней..
Велико, знать, о Русь, твое значенье!
Мужайся, стой, крепись и одолей!

1863

"Железо так говорило магниту: "Больше всего я тебя ненавижу за то, что ты притягиваешь, не имея достаточно сил, чтобы тащить за собой" ".

Говорят, сказал Ницше.

Я пока не умею жить без тебя...
Ты понимал меня с полувзгляда, радовался со мною и печалился, ждал каждый день, ты присутствовал всегда в моей жизни и мне не приходило в голову, что наступит момент, когда тебя не будет..
Ты читал мне Швейка вместо сказок, бегал со мной по утрам "для оздоровления", превозмогая отвращение, построил лучший в мире дом, как ты говорил, "без единого рубля", терпел наши выходки, и любил, любил любил...
Ты показал мне красоту мужского мира, научил понимать и уважать мужчин...
Ты отдал всего себя нам, тебе никогда не нужно было отдельное от нас счастье и личное пространство, семья и была твоим личным пространством.
Ты всю жизнь любил одну женщину и прожил с ней почти 60 лет и никогда не давал ей повода сомневаться в тебе.
Последний год память подводила тебя, ты все забывал, но и из глубины своего состояния ты все равно помнил о маме, тебе было важно поздравить ее в день рождения...
Ты ушел тихо, как Ангел, на Пасху, а я все еще думаю о тебе, будто ты все еще здесь и мне всегда будет тебя не хватать.

«В страданиях мудреет человечество. Невидение ведет его к испытаниям и мукам; в мучениях душа очищается и прозревает; прозревшему взору дается источник мудрости – очевидность.»
*
«И вот эти духовные необходимости поступать «так-то» и невозможности поступить «иначе» – сообщают единство и определенность личному бытию; они слагают некий духовный уклад, как бы живой костяк личного духа, поддерживающий его строение, его оформленное бытие, сообщающий ему его мощь и державу. Размягчение этого духовного костяка, распадение этого духовного уклада означало бы духовный конец личности, превращение ее в жертву дурных страстей и внешних воздействий, возвращение ее в то хаотически-разрешенное состояние, где духовных необходимостей нет, а душевные возможности неисчислимы.»
«Только для лицемера или слепца равноправны Георгий Победоносец и закаляемый им дракон; только лицемер или слепец может при виде этого подвига «держать нейтралитет» и взывать к «гуманности», ограждая себя и выжидая.»

«Подавляющее большинство людей предстоит злодеянию в состоянии внутренней неготовости: их собственная, лично-внутренняя борьба со злом не закончена и не завершена, и из этого неустойчивого равновесия они вынуждены совершить внешнее волевое оказательство, резко ставящее их на одну сторону и нередко заставляющее их нести длительные или вечные последствия этого поступка. Вот почему большинство людей оказывается растерянными перед лицом злодеяния, и растерянность эта бывает тем большею, чем дерзновеннее и самоувереннее злодей. И какие только благовидные мотивы не приходят здесь на помощь тому, кто тянется к «безопасной» пассивности: и «отвращение к насилию», и «жалость» к злодею, и ложное смирение («я и сам грешный человек»), и ссылка на свою «неуполномоченность», и обязанность сохранить себя «для семьи», и нежелание «стать доносчиком», и мудрое правило «в сомнении воздержись», и многое другое»
*
«Именно там, где зверь укрощен и диавол в душе подавлен, - просыпается способность, и склонность, и объективная общественная возможность воспитывать души словом разума и делом уступчивой любви; но где этого нет, там слово падает на бесплодный камень и расточенная доброта попирается свирепыми животными (Мтф. VII. 6)… Там по-прежнему необходима гроза, посылающая страх и страдание».
«Счастливы в сравнении с государственными правителями монахи, ученые, художники и созерцатели: им дано творить чистое дело чистыми руками. Но не суд и не осуждение должны они нести политику и воину, а благодарность к ним, молитву за них, умудрение и очищение: ибо они должны понимать, что их руки чисты для чистого дела только потому, что у других нашлись чистые руки для нечистого дела. Они должны помнить, что если бы у всех людей страх перед грехом оказался сильнее любви к добру, то жизнь на земле была бы совсем невозможна»

Шли однажды вместе священник и мыловар.
- Что толку в твоей вере? - спросил мыловар.- Посмотри, сколько бед и страданий в мире! Многим людям не помогают ни тысячи лет познания добра, правды и справедливости, ни изучение Священного Писания, ни мудрость праведников, ни высокие идеалы пророков. Если наша вера на самом деле истинна, почему всё так плохо?
Ничего не ответил священник. Пошли они дальше, видят - в сточной канаве играет ребёнок, весь грязный, перепачканный. И сказал он :
- Посмотри на этого ребенка. Ты говоришь, мыло отмывает людей от грязи. Что толку в мыле? Его в мире хоть отбавляй, а ребенок остаётся грязным. Вот я и спрашиваю, так ли уж помогает мыло?
- Но, - возразил мыловар, - мыло не может помочь, если им не пользоваться.
- Верно! - оживился священник. - Так же и с нашей верой. Она не помогает, если не исповедовать её изо дня в день, и не жить по вере всю жизнь.

САЖЕНЕЦ ОДИНОЧЕСТВА

Ветошь Солнца -
с утра не спеша протирает
окон водянистые зеркала...
Идти,
дороги не разбирая,
душу
в тело упаковав...
Идти налегке,
рукавами - пить ветер,
оставив в траве своё имя и отчество...
Ты посмотришь в глаза мне -
и сразу заметишь
саженец
одиночества...

( Шамиль Пею.Столетние Травы.)

    Читать дальше

"...страшная вещь музыка. Что это такое? Я не понимаю. Что такое музыка? Что она делает? И зачем она делает то, что она делает? Говорят, музыка действует возвышающим душу образом,- вздор, неправда! Она действует, страшно действует, я говорю про себя, но вовсе не возвышающим душу образом.
Она действует ни возвышающим, ни принижающим душу образом, а раздражающим душу образом. Как вам сказать? Музыка заставляет меня забывать себя, мое истинное
положение, она переносит меня в какое-то другое, не свое положение: мне под влиянием музыки кажется, что я чувствую то, чего я, собственно, не чувствую, что я понимаю то, чего не понимаю, что могу то, чего не могу...
Она, музыка, сразу, непосредственно переносит меня в то душевное состояние, в котором находился тот, кто писал музыку...
тот, кто писал хоть бы Крейцерову сонату, - Бетховен, ведь он знал, почему он находился в таком состоянии,- это состояние привело его к известным поступкам, и потому для него это состояние имело смысл, для меня же никакого...
И оттого музыка так страшно, так ужасно иногда действует. ..
Разве можно допустить, чтобы всякий, кто хочет, гипнотизировал бы один другого или многих и потом бы делал с ними что хочет. И главное, чтобы этим гипнотизером был первый попавшийся безнравственный человек."

Фауст

Что ни надень, всё мучусь я хандрою,
И уз земных не в силах я забыть.
Я слишком стар, чтоб тешиться игрою,
И слишком юн, чтоб без желаний быть.
Свет ничего не даст мне, я уверен.
«Умерен будь! Лишь будь умерен!» —
Вот песня вечная у нас.
Она терзает наши души,
Её поют нам хрипло в уши
И каждый день и каждый час!
Встаю ли утром — ждут меня страданья:
Я убеждён, что долгий день пройдёт
И мне не даст, я знаю наперёд,
Ни одного достичь, ни одного желанья!
Мгновенье радости почую ли душой —
Вмиг жизни критика его мне разрушает
И образы, лелеянные мной,
Гримасою ужасной искажает.
Когда же ночь спускается и мне
С тоской в постель приходится ложиться,
Не знаю я покоя и во сне:
Мне сон жестокий будет сниться.
Тот бог, который жив в груди моей,
Всю глубину её волнует:
Он правит силами, таящимися в ней,
Но силам выхода наружу не дарует.
Так тяжко, горько мне, что жизнь мне не мила —
И жду я, чтоб скорей настала смерти мгла.

***

Фауст

Когда от дикого порыва
Отвлёк меня знакомый звон,
То чувства детские так живо
Твердили ложь былых времен.
Всему, что душу обольщает,
Я шлю проклятие, — всему,
Что наше сердце увлекает,
Что льстит несчастному уму!
Тебе проклятье — самомненье,
Которым дух порой влеком!
Тебе проклятье — ослепленье
Блестящим всяким пустяком!
Проклятье грёзам лицемерным,
Мечтам о славе — тем мечтам,
Что мы считаем счастьем верным,
Семейству, власти и трудам!
Тебе проклятье, идол злата,
Влекущий к дерзким нас делам,
Дары постыдные разврата
И праздность неги давший нам!
Будь проклята любви отрада!
Проклятье соку винограда
И искромётному вину,
Надежд и веры всей святыне, —
Но больше всех тебя отныне,
Терпенье пошлое, кляну!


Фауста терзали мысли, наверное, посещающие многих людей определенного возраста. Тут монолог от лица мужчины и Мефистофель предлагает Фаусту соответствующие соблазны в обмен на душу. А вот интересно, если бы доктор Фауст был женщиной? Что мог бы ей предложить Мефистофель?

***
"Что трудности, когда мы сами
Себе мешаем и вредим!
Мы побороть не в силах скуки серой,
Нам голод сердца большей частью чужд,
И мы считаем праздною химерой
Все, что превыше повседневных нужд.
Живейшие и лучшие мечты
В нас гибнут средь житейской суеты.
В лучах воображаемого блеска
Мы часто мыслью воспаряем вширь
И падаем от тяжести привеска,
От груза наших добровольных гирь.
Мы драпируем способами всеми
Свое безволье, трусость, слабость, лень.
Нам служит ширмой состраданья бремя,
И совесть, и любая дребедень."

***
Фауст:
" Пергаменты не утоляют жажды.
Ключ мудрости не на страницах книг.
Кто к тайнам жизни рвется мыслью каждой,
В своей душе находит их родник."

***
"Я богословьем овладел,
Над философией корпел,
Юриспруденцию долбил

И медицину изучил.
Однако я при этом всем
Был и остался дураком"

***
"Во всем большом есть постепенность,
А не внезапность и мгновенность."

***

"Что нужно нам - того не знаем мы
Что ж знаем мы - того для нас не надо"