"Жизнь в розовом свете"

Кто-кто, а я уж точно не меломан, и я не балдею от какого-либо определенного направления в музыке.

Мне не нравится и чересчур громкое звучание, от которого сотрясаются стены. Такое прослушивание любимых мелодий вызывает у меня стойкую ассоциацию с пьяными дебоширами, но под лирическое настроение могу и сама прибавить звук приятной композиции.

В месяц моего одиннадцатого дня рождения погиб Виктор Цой.
Печальная новость быстро долетела до нашего пионерского лагеря. Взрослые ребята были в страшном трауре.

Потом появились объёмные тетрадки-песенники.
Мои одноклассницы переписывали в них слова популярных текстов – «Желтые тюльпаны», «Белые розы», шлягеры питерской группы «Летний сад».

Некоторые мои сверстники гордились двухкассетными японскими магнитофонами, а кассеты на 60 или 90 минут гуляли по рукам с записями песен «Ace of Base», «Dr. Alban», «Кар-Мен», и «Технологии».

Эти мотивы напевали, под них и танцевали.

Самые востребованные дискотеки у молодёжи моего родного города проводились во «Дворце», в «Пентагоне», а летом - в «Бараке».

Моё студенчество началось с восхождения на музыкальный Олимп группы «Руки Вверх» и «Иванушек»…

Сейчас компактный китайский радиоприёмник - мой верный спутник по жизни, вечером для себя я включаю «Радио 7 на семи холмах», а днём я могу поднять настроение и откровенно бессмысленной попсой.
«Слезливая дешёвка порой хватает за душу сильнее, чем все ноктюрны Шопена», - говорил Ремарк через своего героя знаменитого произведения.

Мои дети выросли под «Детское радио», его мы слушали ещё в тестовом режиме и через интернет.
А благодаря старшей дочери в наш дом вошла и «музыка большая-пребольшая» в компании Баха, Чайковского, Бетховена, Прокофьева, Малера, отца и сыновей Штраусов.

С этой уличной девчонкой я познакомилась через книгу воспоминаний её сводной сестры-подруги Симоны Берто.
Главная героиня произведения шокирует читателя своей манерой жить, поразив при этом его в самое сердце…

Она символ своей страны наравне с Триумфальной аркой, собором Парижской Богоматери, Лазурным берегом и Эйфелевой башней.

Она жила, как хотела, она была свободна от предрассудков и независима.
Она сгорела ярко и быстро, но её помнят, её любят, её песни поют и сейчас.

Она несостоявшаяся проститутка и самоубийца, она алкоголичка с рождения и бывшая наркоманка, она женщина с трудным характером и «громоподобным» смехом, она, знающая толк в мужчинах и обладающая неуёмной жаждой к жизни.

В свои 47 лет Эдит Джованна Гассион выглядела, как старуха, но её «фиалковые глаза» всегда выдавали в ней заблудившегося ребёнка.

Уходя, она мучилась, но в беспамятстве она не кричала, как все, она пела, сжимая изуродованными болезнью руками воображаемый микрофон.

Она была не только популярной и узнаваемой певицей.
Для неё ставились пьесы, она снималась в кино, она сочиняла музыку и тексты к своим песням, у неё было поразительное чутьё на таланты.
Молодым дарованиям Эдит помогала выбраться на большую сцену. Самые известные из них – это Ив Монтан и Шарль Азнавур.

Монтан и Пиаф...

В работе она была безумно требовательна и профессиональна, она бесконечно отдавала себя процессу создания песен о любви.
А всё начиналось с уличных блатных куплетов.

Эдит и Симона в юности...

Певица практически не посещала школу, она не "кончала университетов", её консерваторией стали парижские переулки, но по ходу жизни Эдит многое узнала и многое усвоила.
На её ночном столике рядом с Библией и изображением святой Терезы лежали сочинения Платона и труды Энштейна о теории относительности.

Эта сильная духом женщина панически боялась одиночества и ночной темноты.

В раннем детстве она никому не была нужна, и от плохого ухода и питания девочка ослепла.
Позже, поселившись в публичном доме у бабушки, матери отца, она узнала, что такое женская ласка и искренняя, бескорыстная забота.
Благодаря молитвам и стараниям девушек лёгкого поведения малышка в 7 лет прозрела.
Первым, что она увидела, были клавиши пианино. До этого «чудесного выздоровления» Эдит жила в мире звуков, слов и тактильных ощущений.

Всю свою осознанную взрослую жизнь Малышка Пиаф искала мужчину со стальным внутренним стержнем, мужчину, который сможет оградить её от страхов и защитить от пагубных и разрушающих личность зависимостей.

Марсель Сердан подарил Эдит недолгое счастье.

С любимым Марселем...

«Жизнь в розовом цвете» - жизнь с женатым боксером Марселем.

Она пила молоко, не изменяла любимому и вязала ему свитера неимоверных размеров «радостных» цветов, напевая при этом – «Счастлива от всего, счастлива от ничего, лишь бы ты был здесь».

В день гибели Марселя Эдит должна была выйти на сцену.
Нью-йоркский зал «Версаль» был переполнен.
Ей было плохо, она приняла допинг и спела «в честь Марселя Сердана. Только ради него».

После трагической смерти любимого мужчины Эдит хотела умереть.
«Она металась, как собака, которая потеряла своего хозяина и которая непременно хочет его найти».

В плачевном состоянии, вместе с Симоной, она, одевшись похуже, вновь выходит на бульвар и поёт. Поёт, оплакивая Сердана…
«Она бросалась на улицу, как другие в материнские объятия», - вспоминает сестра.
В горе и отчаянье она опять начинает пить, уже не ради веселья.
В этот же период своей жизни певица увлеклась спиритизмом.

«Эдит с детства верила в чудеса, и была права. Вся её жизнь была ни чем иным, как чудом. У неё была душа ребёнка. Она любила красивые истории».

В течение трёх лет она «общалась» посредством спиритического столика с покинувшим её Марселем, задавала ему вопросы, она «верила и не верила в эти разговоры», но не могла без них обходиться.
Верной Симоне, которая «в горе и радость» всегда была рядом, приходилось подыгрывать Эдит и отвечать за Марселя в его стиле.

Через 4 месяца после утраты на имя Пиаф пришла телеграмма.
Эдит боялась телеграмм и никогда их не вскрывала, за исключением тех, что получала после премьер.
И вот – «Приезжайте. Жду вас. Маринетта».
Это были волшебные и живительные слова. Схватив пальто и зубные щётки, Эдит и Симона летят в Касабланку на встречу с женой Марселя.
При встрече Маринетта обняла Эдит, и они расплакались, ведь тот, кого они прежде не могли поделить, теперь объединил их.
Всю свою недолгую жизнь Малышка Пиаф опекала сыновей Сердана и его вдову.

У этой невысокого роста, хрупкой женщины было огромное и отважное сердце.

Она любила заботиться о людях.

Зарабатывала ли певица пять франков, или пять миллионов - деньги не лежали мёртвым грузом на её счёту в банке.
Она одалживала, чаще всего без возврата, она одаривала, она регулярно делала взнос в пользу Симоны, она материально поддерживала начинающих музыкантов.
В театр она ходила с эскимо и конфетами, и раздавала их публике, в знак благодарности к зрителям.

А в годы второй мировой войны Эдит, оставшись в родном оккупированном Париже, пела в лагерях военнопленных на территории Германии.
Все гонорары за эти концерты певица оставляла французским солдатам.
После концертов Эдит делала общий снимок с пленными, из этих фотографий затем вырезались лица бойцов и изготовлялись фальшивые документы.
Повторно приехав в лагерь, Эдит доставала липовые ксивы из шкатулки с гримом, где было двойное дно, и передавала их солдатам.
Тем, кто умудрился бежать, эти бумаги спасли жизнь.

Немецкие офицеры любили пение Эдит, но однажды она над ними едко посмеялась.
В «благодарность и радушие» парижская уличная девчонка спела для них гитлеровский гимн, в котором немецкие слова военнопленные ловко переложили на французские – «В жопе, в жопе получат они победу. Они потеряли всю надежду на славу. Они пропали, и весь мир радостно поёт «Они в жопе, в жопе!».
Во всю мощь своего голоса пела Эдит, а бравые фашисты стояли по стойке «смирно», слушая, как им поют по сути дела - «В жопе…».

Эдит много отдавала, но взамен требовала не меньше. У неё был непростой характер, она не могла жить без любви.

«Её надо любить ради её самой, не ожидая вознаграждения. С ней часто трудно, приступы её гнева не всегда легко выносить. Она язвительна, иногда до жестокости, деспотична, ревнива, требовательна, и, однако, к ней можно обратиться с любой просьбой, она всегда готова всё отдать. Такова Эдит.»

Большинство мужчин не могли угнаться за Эдит, она обладала бешеной энергетикой, «она вся состояла из контрастов, и они ошеломляли».

Однажды Эдит пришла домой с охапкой красных воздушных шариков, около пятидесяти штук, а вся её машина была завалена кедами.
Вот как это она объяснила – «Понимаешь, когда я была маленькой, у меня ни разу не было кедов. Я видела, как другие дети в них вышагивали, держа в руках вот такие же шарики. Дети были круглые, чистенькие и сверкающие, как их шарики, а я немытая, в лохмотьях, бродила с отцом по улицам. Они смотрели на меня как на нищенку.
Сегодня у Андре (известная обувная фирма во Франции) к каждой паре кед давали воздушный шарик.
Я купила столько, сколько смогла унести».

Когда Эдит было 18 лет, она влюбилась в одного из ровесников. Луи-малыш был неплохим парнем, но они оба были так молоды и неопытны!
От этой любви родилась Марсель (знаковое имя для Эдит).

Дочка Эдит и Луи прожила всего два года.

Днем малышка неотлучно была с матерью и Симоной, которые с усердием зарабатывали пением на нужды ребёнка.Вечером девочку оставляли одну в номере отеля.
Марсель была здоровой, весёлой и румяной от обилия свежего воздуха.

Но семейная идиллия у молодой пары не сложилась. «Дитя улицы» не признавала жизнь добропорядочной наседки-хозяюшки и мужскую власть над собой.

Эдит ушла от Луи.

В отместку Луи не придумал ничего лучше, чем забрать дочь к себе, в надежде, что Эдит одумается, станет сидеть дома, ждать мужа с работы и «варить борщи».

Эдит не вернулась, а Марсель заболела менингитом и умерла.

Денег на похороны не было. Эдит вышла на панель.
Мужчина в номере спросил её, зачем она это делает. Эдит призналась, что ей не хватает 10 франков на крошечный гробик дочери. Мужчина дал ей больше и ушёл.

Чёрные дни, о которых не хотелось вспоминать.

С тех пор разговоры о Марсель были под запретом.
Когда Эдит стала зарабатывать приличные деньги, ей было горько от того, что её единственный ребёнок умер в нищете.

После двух перенесённых автокатастроф, Эдит стала зависимой от морфия.

Это страшная зависимость.

Она съедала её целиком - маленькую, беспомощную Эдит.

Любви не было, тоска душила, от тишины в доме её охватывал беспричинный страх.
В день неудавшегося самоубийства Эдит заговорила с Симоной о матери, отце и дочери…
«Послушай, а моей доченьки Сесиль (уменьшительное имя от Марсель) сколько бы было теперь лет? Помнишь, как она на меня смотрела, как смеялась?»
Такой беспросветной тоски в её глазах не было…
Омут наркомании засасывал её…

Эдит пережила 4 курса дезонтоксикации, но она никогда не прекращала петь и жить на полную катушку.

В юности она ела из консервных банок, спала на одной постели с Симоной и Луи-малышом, носила свитера и юбки до дыр.

Она шагнула на мировую сцену в недовязанном платье прямо с улиц Парижа, города в котором творили знаменитые Дюма, Бальзак, Гюго...
И она встала в один ряд с великими…

Её пластинки покупал английский король Георг 6, она пела тет-а-тет Чарли Чаплину и принцессе Елизавете, ныне здравствующей королеве Великобритании. Её любил слушать американский президент Эйзенхауэр, её концерты посещали Уинстон Черчиль и Рихард Вагнер.

Она пела с высоты Эйфелевой башни для всего мира о своей любви, о судьбе, о жизни и её голос рокотал над Парижем…

«Голос Эдит был ветром города, он кружился на площадях, прополаскивался в бистро.
Он кричал о том, что всюду люди любят: в пригородах, на перекрёстках улиц во время случайных встреч, на праздничных гуляньях…
Эдит выплёскивала на вас жизнь улицы. Протягивала вам на ладони своё сердце, она раздирала вам душу.
Её одинаково воспринимали и напыщенные снобы и простой народ, они не успевали задуматься…
В сущности им было наплевать на слова. Если бы она пела просто «ла-ла-ла» или страницы из телефонного справочника, у вас подкатывал бы такой же комок к горлу. Никто никогда не обращал внимания на то, как она причёсана, во что одета, точно ли поёт или фальшивит.
Это, не имело ни какого значения. Более того, если она ошибалась или останавливалась, публике это нравилось. Это было доказательством искренности и правды, совершающегося на глазах творчества, а не штампа, вам не продавали позавчерашние котлеты.
Всё рождалось в ней и исходило от неё: и любовь и страдание».

Эта женщина не была сногсшибательной красавицей, этакая птичка-невеличка. Но она никогда не стеснялась себя и своих чувств.
Практически на всех сохранившихся фотографиях, за редким исключением, она улыбается или смеётся.

Личная жизнь певицы «не пример для подражания.В ней было смешано всё: и дружеские отношения, и мимолётные увлечения, и, конечно любовь. Едва кончалась одна большая любовь, начиналась другая».

Ей приписывают многие романы и даже с женщинами.

С подругой Марлен....

А реальные достоверные факты легко обрастали небылицами, потому что сама Эдит была ещё та сказочница, приукрасив что-то, она сама начинала верить в свои фантазии с детской наивностью и непосредственностью.

Ей прощали многие недостатки и чудачества, ведь увидев её только мельком, её уже не забывали никогда.

Эта женщина смогла победить и болезнь, и алкоголь, и наркотики. «Всё забыто, всё сметено».
Она очистилась в муках.

Незадолго до своей кончины Эдит призналась Симоне – «Я много раз встречала любовь, Момона (Симона), но любила по-настоящему только Марселя Сердана. И всю свою жизнь ждала только Тео Сарапо…»

С Тео...

Разница в возрасте с Тео составляла 20 лет, ему пришлось тяжелее всех, Эдит – 47 и она измучена, но знаменита.

Злые языки хотели испортить эту красивую сказку о любви, распуская слухи о корысти Тео.
Но у него были состоятельные родители, а Эдит при своих заоблачных гонорарах купалась в долгах, как в шелках.

Увидев однажды Эдит, молодой, красивый грек, как и все, был покорён аурой певицы.

Попав в клинику с пневмонией, Эдит удивилась, когда этот молчаливый, но симпатичный парень навестил её и подарил куклу со своей родины.

И он стал приходить каждый день.

«Каждый раз он ей что-нибудь приносил.
Это были недорогие подарки, но они всегда имели смысл.
Чувствовалось, что он их выбирал.
И Эдит, растратившая целые состояния, чтобы угодить людям, училась понимать, что ценно только внимание.»

Он любил её.

Он был спокоен, мягок и деликатен.

«Впервые в жизни Эдит не трубила на всех перекрёстках: «Я его люблю! Он меня любит!» Она хранила тайну в глубине сердца. Но это бросалось в глаза, она светилась изнутри.
Она так сияла, что вы переставали замечать, во что она превратилась.
Да, они любили друг друга необыкновенной любовью, той, о которой пишут в романах, о которой говорят: такого не бывает, это слишком прекрасно, чтобы могло быть на самом деле.
Он не замечает, что руки Эдит скрючены, что она выглядит столетней старухой».

Эдит учила его петь, а он трепетно о ней заботился.

И вот :
"- Хочешь быть моей женой?
Он не принял торжественного вида, он сказал ей об этом просто и очень мягко, как будто боялся её испугать.
- О! Тео, это невозможно!
- Почему?
- У меня была очень сложная жизнь… Моё прошлое тянется за мной, как тяжёлый груз… я на много старше тебя…
- Для меня ты родилась в тот день, когда я тебя увидел."

Они были вместе ровно год.

Он ввел её в свою семью, где её, незнающую домашнего тепла и уюта, приняли с распростёртыми объятиями.

Смерть разлучила их.

Тео принял все долги Эдит, 45 миллионов.

«Этот человек дал ей счастье, которое казалось невозможным».

Через 7 лет Тео разбился, и его похоронили рядом с любимой женой.

11 октября 1963 года газета «Фигаро» вышла с заголовком – «Настал конец эпохи, дальше мы будем жить без Пиаф!»

Проводить Эдит пришло 40 тыс. человек.

«Гул толпы походил на ропот разгулявшегося моря, на его рокочущее дыхание.
Вдруг всё замерло, наступила тишина. Отряд легионеров застыл по стойке «смирно», флажок легиона развевался в воздухе, когда преподобный отец Леклер стал читать «Отче наш».
Та, кто всю жизнь любила Бога, молилась Иисусу, пела песню, в которой обращалась к апостолу Петру, поклонялась маленькой святой Терезе из Лизье, часто искала прибежище в церкви, не имела права на заупокойную мессу…
Рим отказал, заявив, что «она жила во грехе». Однако, как частные лица епископ Мартен и преподобный отец Тувенэн пришли помолиться на её могиле».

Селяви! Такова жизнь! Как говорят сами французы…

«Последняя премьера Эдит Пиаф тоже была триумфом».

Песня на три такта
Была её жизнью, а жизнь её текла,
Полная страданий, и, однако, ей не было тяжело нести эту ношу.
Прохожий, остановись, помолись за неё
Человек, как бы не был велик, обращается в прах…
Но оставит после себя песню, которую будут всегда петь,
Потому что история забывается,
А помнится только мелодия
Песни на три такта,
Чисто парижской песни….

P.S Хочется отметить, что о жизни Пиаф написано много книг, в интернете дают высокую оценку автобиографии самой Эдит под названием «Моя жизнь», но книга эта грустная и печальная, в ней певица заостряет внимание на трагических моментах своей жизни.

Жинетт Ришер, компаньонка и секретарь нашей героини, в произведении «Моя подруга Эдит Пиаф» раскрыла маленького воробушка с другой стороны – беззаботной, весёлой и радостной.

Книга Симоны Берто читается очень легко, она покоряет своей простотой и искренностью, она вся пропитана любовью к сестре.

Об Эдит снято много фильмов.

Последний – «Жизнь в розовом цвете», 2007 года выпуска, в главной роли с Марион Котийяр, вызвал у меня противоречивые чувства.
Не зная биографии Пиаф, без 100 грамм «Вдовы Клико» не разберёшься что к чему, сюжет выстроен не в хронологическом порядке, много действующих лиц и образ самой Эдит слишком карикатурный и гротескный, по моему скромному мнению.
Но игра Марион и её перевоплощение в знаменитую певицу заслуженно отмечены «Оскаром».

В настоящее время подборка песен Эдит Пиаф для меня как никогда актуальна.

Хочется любить…

Хочется жить…

Хочется верить...

Хочется увидеть её Париж, прогуляться по его старинным, мощёным улочкам и бульварам, окунутся в атмосферу романтического города, а, зная судьбу Пиаф, я уверена, что «жизнь в розовом свете» в полнее возможна …

Не ошибается тот, кто не живёт…


#my_Library #my_music