Блог Александра (Россия, Москва, 56 лет)

Жили-были две параллельные прямые. Неизвестно откуда начинали они свой путь, неизвестно куда вели. Поговаривали, что раз "начинали" - никакие они не прямые были вовсе, а лучи. Но сами они себя считали абсолютно прямыми! Вели они свой путь рядышком друг от друга. И уж непонятно как, полюбили они друг друга. Да так сильно, что очень им захотелось слиться в одну единую прямую линию. Но, ведь, как известно, по законам науки геометрии параллельные прямые никогда не пересекаются!
- А кто их выдумал - эти законы геометрии? - думала одна прямая, - Никто же не отслеживал путь параллельных прямых в самую что ни наесть бесконечную бесконечность! Может, где-то они и сливаются в единую линию, или хотя бы пересекаются!
Время и расстояние - относительны: кому-то "долго" и "далеко", а кому-то - в самый раз, было бы только желание быть вместе.
И вот.., подчиняясь непонятно каким законам: толи взаимного притяжения, толи закону взаимного хотения, а может даже и любви (!) перестали эти прямые подчиняться незыблемым законам геометрии, и, влекомые друг другом, начали потихоньку, совсем незаметно, постепенно сближаться. Много ли - мало ли времени прошло, настал тот счастливый момент, когда они встретились! Как же хорошо им было вдвоём! Как же они были счастливы в бесконечных просторах Вселенной!
Но. Нерушимы законы геометрии! Как ни старались они теперь сохранять свою параллельность, одна больше, или другая меньше, стали они изменять силу взаимного притяжения. И вот однажды произошел разрыв их слияния, - как каждой из них казалось, - временный... Иии... что же случилось далее по законам жестокой науки геометри? - Чем дальше продолжался их путь, тем больше они отдалялись друг от друга в бесконечном пространстве. И так, увы, со временем, их пусть становился всё дальше и дальше друг от друга: пронзая пространство, они всё больше отдалялись друг от друга.
Есть во Вселенной одна великая сила - любовь, которая способна нарушить законы геометрии, математики, логики и прочих наук и изменить траекторию судьбы. Но. Что лучше: отдавшись чувству и страсти, начать сближение, чтобы потом разойтись в пространстве Вселенной, или в долях миллиметра следовать бесконечно рядом друг с другом, не сливаясь воедино? Это решает каждый сам для себя.

Луна, капризница, каких поискать, заглянула в окно, пока ты спала в колыбели, и сказала себе: "Этот ребенок мне по душе".
И вот она мягко спустилась по лестнице из облаков и бесшумно проникла сквозь оконные стекла. Потом простерлась над тобой по-матерински гибко и ласково и оттенила своими красками твое лицо. Твои зрачки с тех пор остались зелеными, а щеки сделались необычайно бледны. Глаза стали странно огромны от созерцания этой гостьи; и, обнимая, она с такой лаской стиснула тебе горло, что с тех пор тебе всегда хочется плакать.
А потом Луна, давая выход своему ликованию, заполонила всю комнату своей фосфорической атмосферой, своей светоносной отравой; и весь этот живой свет мыслил и говорил: "Мой поцелуй будет вечно в твоей памяти. Ты будешь прекрасна по-моему. Ты полюбишь то, что я люблю, и что любит меня: воду и облака, ночь и тишину; бескрайнее зеленое море; воду во всех ее формах; те места, где тебе не бывать; любовника, с которым ты не будешь; немыслимые цветы; дурманящие ароматы; кошек, гуляющих по клавишам пианино, мяукающих стонами женщины: хрипло и нежно!
И мои любовники будут тебя любить, мои поклонники будут тебе поклоняться. Ты станешь королевой зеленоглазых мужчин, тех, кому я тоже стиснула горло в ночной ласке; тех, что любят море, бескрайнее море, зеленое и бушующее, воду, у которой нет лица и вместе с тем многоликую, те места, где их нет, ту женщину, которая им незнакома, зловещие цветы, похожие на кадильницы неведомых культов, ароматы, колеблющие волю, и диких и сладострастных зверей, которые служат талисманами их безумия".
Вот почему, проклятое, милое, балованное дитя, я лежу теперь у твоих ног и во всем твоем облике ищу отражение грозного Божества, твоей вещей крестной, кормилицы и отравительницы всех детей Луны.

https://yandex.ru/video/touch/preview/17565168317720559848

95% одиноких женщин ищут КАКОГО-ТО мужчину, причём, по приметам это один и тот же мужчина. Страшно порядочный, непьющий, некурящий, очень добрый, жильем и материально обеспеченный (качает нефть), с огромной любовью к чужим детям, при этом, без своих, с любовью к разведенным женщинам, рукастый и хозяйственный, заботливый и альтруистичный и, не смотря на все эти достоинства, он почему-то всё ещё холостой!
Никто никогда его не видел, но все убеждены, что он, сука, где-то есть!

Всегда хотелось нарисовать этот прекрасный стих. Но статичность - не про него. Должна быть анимация.
И можно нарисовать потрясающе.

*  *  *
Невыразимая печаль
Открыла два огромных глаза,
Цветочная проснулась ваза
И выплеснула свой хрусталь.

Вся комната напоена
Истомой — сладкое лекарство!
Такое маленькое царство
Так много поглотило сна.

Немного красного вина,
Немного солнечного мая —
И, тоненький бисквит ломая,
Тончайших пальцев белизна.

Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.

Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.

И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.

И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.

Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Литургия уже подходила к концу, а желающих исповедаться было ещё десятка два. Батюшка хотел, чтобы как можно больше собравшихся успело совершить это таинство, без которого, как известно, нельзя подходить к Чаше, и потому торопился. Особенно старался остепенить не в меру болтливых прихожан, напоминая им, что на исповеди важно не столько рассказать во всех подробностях о своих неблаговидных поступках, сколько иметь в душе покаянное чувство и желание исправиться. Однако, предварительно извинившись перед собравшимися, предупредил их о том, что, к сожалению, всех выслушать не успеет. После этих слов многие из прихожан отошли, а оставшиеся начали напирать на впереди стоящих, сжимая полукруг возле отца Михаила.      Перед Ольгой Николаевной уже никого не было, но едва она собралась подойти к батюшке, как справа от себя заметила опирающегося на палку старичка. Он тяжело дышал, пот градом катился по его лицу. - Проходите, дедушка, - сказала Ольга Николаевна, отступая назад. Тот благодарно кивнул головой… А когда отец Михаил накрыл его голову епитрахилью, она услышала позади себя детский плач и затем женский голос: - Опять мокрый!

Иногда человеку так мало нужно для счастья. Телефонный звонок, пара фраз, немного искренней заинтересованности…

 Алеша вошел в телефонную будку и набрал Славкин номер. Занято… От нечего делать Алеша стал рассматривать номера, небрежно написанные и нацарапанные на внутренней стене телефонной будки.
А вот этот, в стороне от всех, написан аккуратненько. Сам не зная зачем, Алеша вдруг набрал этот чужой номер.
– Слушаю, – вдруг тихим хриплым голосом заговорила телефонная трубка. – Слушаю, кто говорит?
Еще можно было, ни слова не говоря, быстро нажать на рычаг, но Алеша неожиданно для себя произнес:
– Это я…
Невидимый человек совсем не удивился, даже наоборот. Голос его как-то сразу потеплел, стал звонче.
– Здравствуй, малыш! Я очень рад, что ты позвонил. Я ждал твоего звонка, малыш… Ты как всегда торопишься, да?..
Алеша не знал, что ответить. Тот человек, конечно, принял его за кого-то другого, надо было немедленно сказать ему об этом, извиниться.
– Как дела у тебя в школе?
– В школе… нормально… – пробормотал Алеша.
Собеседник, видимо, что-то почувствовал, голос его снова стал таким же хриплым.
– Ты, наверное, сейчас в бассейн? Или в студию? Бежишь, да? Ну, беги! Спасибо, что позвонил. Я ведь каждый день жду, ты же знаешь.
Весь следующий день Алеша думал о человеке, который очень ждал звонка какого-то «малыша».
И Алеша решил позвонить еще раз, чтобы извиниться.
Трубку сняли сразу.
– Здравствуй, малыш! Спасибо, что не забываешь деда! Может, зайдешь как-нибудь? Ты знаешь, я ведь почти не выхожу… Раны мои болят, будь они неладны!
– Раны?.. – ужаснулся Алеша.
– Я ж тебе рассказывал, малыш. Ты, правда, совсем еще крохой был, позабыл все, наверное? Меня ранили, когда я еще на «Ильюхе-горбатом» летал. Да ты вот позвонил, и мне легче. Мне совсем хорошо.
Алеша вдруг понял, что он просто не может сказать этому старому, израненному на войне человеку, что тот говорит с обманщиком.

Вечером Алеша как бы случайно, вскользь спросил у отца:
– Папа, а что такое «Ильюха-горбатый»?
– «Ильюха-горбатый»? Это самолет такой был в годы войны – штурмовик Ил-2. Немцы его страшно боялись, называли «черной смертью».
– А если бы мой дедушка не погиб на войне, мы бы часто ходили к нему?
Отец сжал руку Алеши.
– Если бы только мой отец был жив…
Он ничего больше не сказал, большой и сильный человек. И Алеша подумал, что ведь мог погибнуть и дед этого неизвестного «малыша».
Но «малышу» удивительно, просто невероятно в жизни повезло!
И просто необходимо позвонить тому человеку.
Голос старика был почти веселым.
– Ну, теперь каждый день праздник! Как дела, малыш?
– Нормально! – неожиданно для себя ответил Алеша. – А ты-то как, расскажи, пожалуйста.
Старик очень удивился. Видно, не привык, чтобы его делами кто-то интересовался.
– Да у меня все по-прежнему. Дела-то стариковские.
– А ты видел в войну танки?
– Танки? Я их с воздуха прикрывал. Эх, малыш, было однажды…
Хрипловатый голос старика стал звонким, молодым и веселым, и стало казаться, что не пожилой человек сидит в пустой стариковской квартире, а боевой летчик управляет своим грозным самолетом.
И бой вокруг, на земле и в небе. И далеко внизу идет на врага крохотный, как букашка, танк. И только он, пилот грозного «Ильюхи-горбатого», еще может спасти эту малявку от прямого попадания…

Дядя Володя, сосед Алешки с девятого этажа, работал в милиции. Придя к нему вечером, Алеша сбивчиво рассказал все, и на следующий день сосед принес Алеше маленькую бумажку с адресом и фамилией.

Жил старый летчик не очень далеко, остановок шесть на автобусе. Когда Алеша подошел к его дому, он задумался. Ведь старый летчик-то до сих пор думает, что каждый день разговаривает со своим внуком.
Может быть, узнав правду, он даже разговаривать не захочет!.. Надо, наверное, сначала хотя бы предупредить…
Алеша зашел в телефонную будку и набрал номер.
– Это ты?.. – услышал мальчишка в трубке уже знакомый голос. – Я сразу понял, что это ты… Ты звонишь из того автомата, что внизу?.. Поднимайся, я открыл дверь. Будем знакомиться, внук…

Нас всех друг другу посылает Бог.
На горе иль на радость – неизвестно…
Пока не проживем цикличный срок,
Пока мы не ответим свой урок ,
И не сдадим экзамен жизни честно.

Мы все друг другу до смерти нужны,
Хоть не всегда полезность очевидна…
Не так уж наши должности важны,
И не всегда друг к другу мы нежны -
Бывает и досадно, и обидно…

Как знать: зачем друг с другом мы живем?
Что вместе держит нас, соединяет?
По жизни мы идем, и день за днем
Себя друг в друге лучше узнаем ,
И шляпу перед зеркалом снимаем…

Нас манит даль непройденных дорог,
А друг в дороге – радость и подмога…
И не сочтем высокопарным слог:
НАС ВСЕХ ДРУГ К ДРУГУ ПОСЫЛАЕТ БОГ!
И слава Богу – нас у Бога много!

Мы рождены для МАЛЕНЬКИХ ХОРОШИХ ДЕЛ! Не для больших. Почему все так страдают по поводу своего предназначения? Потому что все думают, что они рождены для огромных дел. И ждут эти огромные дела, но они всё что-то не приходят и не приходят.
Чтобы стать счастливым нужно только одну вещь про себя знать: мы рождены для маленьких, малюсеньких добрых дел. И делая их, мы можем приходить домой и засыпать абсолютно удовлетворенными и счастливыми.
Это и есть наше настоящее предназначение.

Наверняка многие видели клин журавлей а небе. Красиво так летят на юг, курлычут, людей восхищая. Раз увязалась с ними божья коровка, подумав: "Хочу, чтобы и на меня глядя, люди говорили: Вах! Как красиво полетела, в странствия на юг, видать!" - так и сказала своему божьему бычку. Разбежалась, что есть мочи всеми лапками, да как взлетит, да как полетит: всё выше и выше, и выше! И пристроилась к клину журавлиному: летит хоть и последняя, но гордая, представляя, как люди на земле ей восхищаются! Люди задирали головы вверх, любовались клином, и говорили: "Журавли полетели!", но только один божий бычок говорил: "Моя божья коровка полетела!", хоть и не видел ее, как и все.

*  *  *

Наверное, это старость,
О прошлом болит душа,
Всё, собственно, там осталось,
А стрелки вперёд спешат.
Глаза открываешь — восемь,
Сходил в магазин — среда,
Сварил себе кофе — осень,
Прилёг отдохнуть… ну, да…
Но есть у меня, припрятан,
Ещё один циферблат,
Цветные на нём заплаты
И время течёт назад,
Ко дням с «Пионерской зорькой»,
С героями из былин,
Туда, где Хоттабыч с Волькой,
«Мурзилка» и нафталин.
Где молоды папа с мамой,
Где радостный Первомай,
И где — гоп-цаца — тот самый
Девятый идёт трамвай.
Скакалки, кино, пистоны,
Свидания, эскимо,
Домашние телефоны, стоявшие на трюмо.
Торжественное с экрана,
Московское: «Гаварит…»,
Сенкевич возил по странам,.
Был выбрит, а не побрит.
Там письма пером писали,
Разгладив тетрадный лист,
Всегда магазин искали с названием «Букинист».
На праздники покупали
Копеечный «Солнцедар»,
Пакеты в тазу стирали,
Жевали блестящий вар.
…Ну, вот, механизм заело,
Куда мне — вперёд, назад?
Да… жалко, не всё успела
Самой себе показать.
Осталась бы там надолго,
А лучше бы — навсегда:
Родители, дача, Волга —
Счастливейшие года.
Наверное, это старость:
Здесь — «функция», там — душа.
Здесь только курить осталось,
А там я могу — дышать.

* * *
Я в этой комнате жила, садилась в кресло и смотрела
На острый краешек стола, где лампа рыжая горела.
Я приходила и лгала, и пела, и вязала свитер.
И где ж я столько слов брала, таких ненужных и избитых?
Казался лишним каждый звук, несвоевременным дыханье,
Началом всех земных разлук казалось каждое свиданье.
Под потолком качался шар, уже почти не пахла елка,
Дуэт расстроенных гитар молчал в углу за книжной полкой.
И все не так, и все не то: то он чужой, то я чужая.
Снимаю с вешалки пальто. До остановки провожает.
Он жив, и я едва жива. Стихи зачеркнуты в тетради.
А в это кресло кто-то сядет и будет говорить слова.
Сначала разобьется шар, потом порвется старый свитер.
И мы, друг другом позабыты, уйдем по грифам двух гитар.

Я в глазах твоих утону - Можно?
Ведь в глазах твоих утонуть - счастье!
Подойду и скажу - Здравствуй!
Я люблю тебя очень - Сложно?
Нет не сложно это, а трудно.
Очень трудно любить - Веришь?
Подойду я к обрыву крутому
Падать буду - Поймать успеешь?
Ну, а если уеду - Напишешь?
Только мне без тебя трудно!
Я хочу быть с тобою - Слышишь?
Ни минуту, ни месяц, а долго
Очень долго, всю жизнь - Понимаешь?
Значит вместе всегда - Хочешь?
Я ответа боюсь - Знаешь?
Ты ответь мне, но только глазами.
Ты ответь мне глазами - Любишь?
Если да, то тебе обещаю,
Что ты самой счастливой будешь.
Если нет, то тебя умоляю
Не кори своим взглядом, не надо,
Не тяни за собою в омут,
Но меня ты чуть-чуть помни...
Я любить тебя буду - Можно?
Даже если нельзя... Буду!
И всегда я приду на помощь,
Если будет тебе трудно!