Посты с тегом #my_fantasy

Говорят, что самое трудное — одолеть притяжение Земли. Недостаточно, чтобы у нас были крылья — важно, чтобы они нас несли. (с) Его подружка Софико, ловкая бестия с куцыми, жидкими косицами, была большой выдумщицей. Она любила прятаться от воспитателей за разросшимися кустами шиповника и слушать, как пожилые наставницы, срывая голос, бегали по участку, истошно крича: – Софико!

По вечерам над ресторанами Горячий воздух дик и глух, И правит окриками пьяными Весенний и тлетворный дух. (c) Разные случаются встречи. Порой – весьма судьбоносные. День выдался непростым. Поставленные цели достигнуты. Долгожданный контракт, над которым он корпел не один месяц и который занимал все его мысли, наконец-то был подписан, и теперь можно выдохнуть.

– Кто со мной поиграет? – Никто… Никто… Никто… – и стайка детей с весёлым смехом бросилась врассыпную. – Кто из тебя вырастет?! Да, никто! – возмущалась женщина, нависая над испуганным семилетним ребёнком, который в срок не выучил уроки. – Кто ты? Никто.

Эту историю я услышала за вечерней чашкой чая в одном доме отдыха на берегу тихой равнинной реки, плавно и с достоинством петляющей по Среднерусской возвышенности. Старый дом отдыха, построенный не одно десятилетие назад, неказистый с виду, но уютный и камерный, он располагал к общению, сближению и откровениям.

— Это все реально? — Если ты в это веришь, значит, реально... (с) История «Кракатук для водителя Вольво» появилась на свет четыре года назад. Надеюсь, что сейчас у главных героев этой истории всё хорошо... #my_fantasy

Этот человек очень любил себя. Неповторимого и единственного. И особенно любил себя в образе художника. Он надевал старую одежду, приспособленную для работы, всю в краске, брал акварель, кисточку и, прежде чем подойти к полотну, несколько минут проводил у зеркала.

Что наша жизнь? Игра? Эти шахматы были подлинным произведением искусства – ручная работа, благородное дерево, замысловатая резьба. Но как они попали в провинциальный южный городок, остаётся загадкой. Возможно, шахматы прибыли во вместительном багаже последнего крымского хана Шагин Гирея, да так и остались в качестве щедрого подарка за гостеприимство… Шахматы любили.

Ее вечер утра мудреней, Ее дом – обычный дом, В ее городе полно камней С человеческим лицом… Садись, дружок, поудобнее, выключай свет и внимательно слушай. Я отвечу на твой вопрос, живые ли камни, вот этой историей: За тысячу-тысячу миль отсюда, в одной далёкой северной стране, где суровое небо не знает, что такое радуга, а студёное море приветливо и ласково лишь с утопленниками; где стылый порывистый ветер холодит одинокие души, а редкие солнечные дни не в силах растопить замёрзшие озёра и реки; за высокой чередой гор спряталось от суетливой современной цивилизации небольшое племя.

Воистину, российские современные помойки до сих пор не оценены в полной мере как вдохновляющий объект для творчества. Колоритный пейзаж вечно открытых, протекающих баков с незабываемым душком; стаи воронья, атакующие не хуже истребителей, свежие бытовые отбросы человечества; рыскающие в поисках пропитания пронумерованные городские псы; пик Коммунизма из строительного мусора, периодически возвышающийся над уровнем моря; яркие пластиковые пакеты, гонимые беспечным ветром в бездонную голубизну неба, не уступающие по красоте китайским фонарикам; бездомные и нищие люди, примеряющие добротную, но вышедшую из моды и поэтому выброшенную за ненадобностью одежду жителей ближайшей элитной новостройки.

Он родился и вырос В этих славных широтах, Где в порожние щи Добавляют остроты, Где сидят между стульев, Где плюют в свой колодец, Где толкают на паперть Своих богородиц, Где в остывших стаканах Осколки печали, Где вином провожают И солью встречают, Там, где дважды заходят В постылую реку, Там, где в каждой деревне И Голгофа, и Мекка… Он проснулся как обычно за семь минут до звонка будильника.

У кого-то есть паспорт С московской пропиской. У кого-то есть остров В голубом океане. У кого-то есть космос За сломанной форточкой. А у кого-то Есть кукла в кармане... Трудовой день был долгим. Усталая, возвращаясь домой с работы, в раскрытом настежь почтовом ящике, я увидела, что меня ожидает разношёрстная корреспонденция: детские ежемесячные журналы, крикливые рекламные листовки, важные и надутые от своей значимости квитанции на оплату коммунальных услуг и странный, сверкающий белизной, небольшой, прямоугольный кусок картона, на котором каллиграфическим чернильным почерком аккуратно было выведено: «Пригласительный билет на концерт любимой группы».

— А те двое, что держатся за руки и поминутно целуются, — это брат и сестра?.. — Да нет!.. Они очень смешные... Это влюбленные... — А что это значит?.. — Понятия не имею... Это старик Время дал им такое шутливое прозвище... Они не могут наглядеться друг на друга, все целуются и прощаются.

Я проснулась задолго до звонка будильника. Городское небо неспеша выплывало из сумрака ночи. Вчерашняя вынужденная встреча выбила меня из колеи: переживания, беспокойный сон, прошлое вновь повернулись лицом к лицу ко мне. Я тихо вышла из квартиры. Многоэтажный дом как неприступная серая скала высился среди зелени частного сектора.

А вы далеко-далеко. Между нами планеты, Тоннели метро, этажи, миражей анфилады. Я жду вас сегодня, и завтра, и будущим летом, Любите меня, мне это надо! Двое стояли перед дверьми старого лифта. Она крепко держала его за руку, но не чувствовала себя нужной, любимой, желанной.

...Не поднимали головы и гнули спину, И доживали без надежды, под сурдину, Последний колокол умолк в стенах безверья, И только вверх, куда-то вверх росли деревья. Лишь затыкали поплотней глаза и уши, В овечью шкуру заворачивали душу, И снова пили, матерясь и матерея.

Видно, масса причин у сурового Бога Пригвоздить меня здесь… далеко от Парижа. Девушка прижалась к прогретому мартовским солнцем каменному высокому бордюру, предваряющему вход в старинный заснеженный еще по-зимнему парк. Она пришла за минуту до назначенной встречи.

Я стояла лицом к руинам, вспоминая рассказы Сартра. Он не очень-то был уверен в том, что завтра наступит Завтра. На часах с надломленной стрелкой неуверенно шли минуты… sl-503 открыл глаза. Белоснежный, девственно чистый потолок казармы, длинный ряд одинаковых кроватей слева, бритые затылки спящих подростков, таких же, как и он… sl-503 проснулся совершенно счастливым.

Папа может, папа может всё, что угодно… – Итак, дети. Достаём фломастеры, краски, цветную бумагу, картон и мастерим поздравительную открытку для папы и дедушек. Младшие школьники увлечённо заскрипели карандашами и зашуршали бумагой, их бурлящая фантазия перерождалась в огромные букеты, рубиновые звёзды, боевую технику и бравых военных.

Моя старинная приятельница – неисправимая выдумщица и любительница сочинять всякого рода небылицы. Обычно её очередная фантазия начинается словами: «Представляешь..!» В этот миг я замираю и как зачарованная послушно следую за незримой нитью её повествования, которая тянется от повседневных и, казалось бы, привычных нам предметов до чего-то необъяснимого и загадочного.

У каждого ребёнка в ящике с игрушками наверняка отыщется волшебная оптическая трубка, которую изобрели намного раньше, чем телескоп, и которую Владимир Даль, русский писатель и учёный, в своём толковом словаре окрестил «узорником»… Гуляя по городу, на обледенелой скамейке зимнего сквера я заметила кем-то забытый детский калейдоскоп.