Буду совсем не против ваших любимых стихов этого "великого рифмоплёта" да простят мне эту вольную интерпретацию его потомки.
Царь Никита жил когда-то
Праздно, весело, богато.
Не творил добра, ни зла,
И земля его цвела.
Царь трудился... понемногу,
Кушал, пил, молился Богу..
И от разных матерей
ПрИжил сорок дочерей.
Сорок девушек прелестных,
Сорок ангелов небесных
Милых сердцем и душой.
Что за ножка? Боже ж мой!
А головка? Чуден волос!
Чудны глазки, чуден голос!
Ум, с ума свестим бы смог.
Словом с головы до ног,
У царевен всё хватало.
Одного недоставало...
А чего же одного?
Так, безделки! Ничего!
Ничего иль очень мало,
Всё равно недоставало...
Как бы это объяснить,
Чтоб совсем не рассердить
Богомольной важной дуры,
Слишком чопорной цензуры?
Как быть? Помоги мне Бог!
У царевен между ног...
Нет уж, это слишком ясно.
И для скромности опасно...
Так... иначе... как нибудь...
Я люблю в Венере грудь,
Губки, ножку особливо,
Но любовное огниво,
Цель желанья моего...
Что такое? - Ничего!
Ничего иль очень мало..
Вот его и не хватало
У царевен молодых
Шаловливых и живых.
Их чудесное рожденье
Привело в недоуменье
Все придворные сердца.
Грустно стало для отца,
И для матерей печальных.
И от бабок повивальных,
Как узнал о том народ,
Всякий тут разинул рот.
Охал, ахал, дивовался,
А иной, хоть и смеялся,
Но тихонько, чтобы в путь,
До НерчИнска не махнуть.
Царь собрал своих придворных,
Нянек, мамушек покорных,
Им велел такой наказ:
Если кто либо из вас,
Дочерей греху научит,
Или мыслить их приучит,
Или только намекнёт,
Что у них недостаёт,
Или что дурное скажет,
Или кукиш им покажет,
То шутить я не привык,
Бабам вырежу язык,
А мужчинам нечто хуже,
Что порой бывает туже.
Царь был строг, но справедлив,
А приказ красноречив.
Бабы бедные боялись,
Чтоб мужья не проболтались.
В тайне думали мужья:
Провинись, жена моя!
Видно сердцем были гневны.
Подросли мои царевны.
Жаль их стало, царь в совет,
Изложил там сей предмет
Тихо, шёпотом, негласно,
Осторожнее от слуг...
Призадумались бояре,
Как лечить такой недуг.
Тут один советник старый
Призадумался. И вдруг,
В лысый лоб рукой он брякнул
И царю он так вавакнул:
О, премудрый государь!
Извини мою ты дерзость,
Если про плотскую мерзость,
Расскажу как было встарь.
Мне была знакома сводня.
Кем она, и где сегодня?
Видно тем же чем была,
Баба ведьмою слыла.
Немощь членов исцеляла.
Вот её бы отыскать.
Баба дело вмиг поправит,
И что надо, то и вставит.
Так за ней сей час послать!
Восклицает царь Никита,
Брови сдвинувши сердито.
Мигом ведьму отыскать!
Если ж нас она обманет,
И что надо не достанет,
На бобах нас проведёт,
Или с умыслом солжёт,
То не царь я, а бездельник,
Если в чистый понедельник,
Сжечь колдунью не велю,
И тем небо умолю!
Вот секретно, осторожно,
По курьерской подорожной,
И во все земли концы,
Были посланы гонцы.
Они скачут, всюду рыщут,
И царю колдунью ищут.
Год проходит и другой,
Нету вести никакой.
Но один из них ретивый,
Вдруг напал на след счастливый.
Он заехал в тёмный лес..
Видно вёл его сам бес.
Видит он в лесу избушка,
Ведьма в ней живёт. Старушка.
Как он был царёв посол,
Так к ней сразу и вошёл.
Поклонился в ноги смело,
Изложил царёво дело,
Как царевны рождены
И чего все лишены.
Ведьма дело вмиг смекнула,
В дверь гонца она толкнула,
И промолвив: Уходи,
Побыстрей и без оглядки,
Не то бойся лихорадки!
Через три дня приходи,
За посылкой и ответом,
Только помни, чур, с рассветом!
Ведьма в доме заперлась,
Уголёчком запаслась,
Трое суток ворожила,
Так, что беса приманила.
Чтоб оправить во дворец,
Сам принёс он ей ларец,
Полный грешными вещами,
Обожаемыми нами.
Там их было всех сортов,
Всех размеров и цветов,
Все отборные. С кудрями...
Ведьма их перебрала,
Сорок лучших оточла,
Их в салфетку завернула,
И в ларец под ключ замкнула.
С ним отправила гонца,
Дав на путь серебреца.
Едет он, заря зарделась,
Отдых сделать захотелось.
Захотелось закусить,
Жажду водкой утолить.
Малый был он аккуратный,
Всем запасся в путь обратный.
Конь пасётся, они мечтает,
Как его царь вознесёт,
Графом, князем назовёт...
Что же ларчик заключает?
Что царю в нём ведьма шлёт?
В щёлку смотрит, нет, не видно.
Заперт плотно, как обидно...
Ухо он к ларцу приложит,
Ничего не чует слух.
Нюхает, - знакомый дух.
Тьфу, ты пропасть! Что за чудо?
Поглядеть ей-ей не худо!
И не вытерпел гонец.
Но лишь отпер он ларец,
Птички порх, и улетели,
И кругом на сучья сели,
И хвостами завертели.
Наш гонец давай их звать,
Сухарами их прельщать.
Крошки сыплет, всё напрасно,
Видно кормятся не тем.
На сучках им петь прекрасно,
А в ларце сидеть зачем?
Вот плетётся по дороге,
Вся согнувшейся дугой,
Баба старая с клюкой.
Наш гонец ей бухнул в ноги.
Помоги, будь мать родная,
Видишь ты беда какая?
Не могу их изловить,
Как же горю пособить?
Вверх старуха поглядела,
Плюнула и прошипела:
Поступил ты хоть и скверно,
Но не плачься, не тужи,
Ты им только покажи....
Сами все слетят, наверно.
Ну спасибо, он сказал.
И лишь только показал,
Птички вмиг к нему слетели
И квартирой овладели.
Он без дальних оговорок,
Сразу их под ключ, все сорок,
И отправился домой.
Их царевны получили,
Тут же в клетки посадили.
Царь на радости такой,
Тут же задал пир горой.
Трое суток пировали,
Целый месяц отдыхали
Царь совет свой наградил,
И про ведьму не забыл.
Из кунсткамеры, в подарок,
Он послал в спирту огарок,
Тот, который всех дивил.
Две ехидны, два скелета,
Из того же кабинета.
Награждён был и гонец.
Вот и сказочке конец.
Многие меня поносят.
И теперь, наверно, спросят:
Глупо так зачем шучу?
Что за дело им?
Хочу!!
1822
Mail.ru,
OK.ru или
VK.com
Yandex
