Чтобы было понятно о чем и как пишет и рассказывает Алеся, вот один из рассказов
"А ещё случай был.
Называется история «Дом с роялем».
Иногда съёмки проходят в декорации, иногда арендуют помещения, иногда на натуре (свежий воздух). Всё зависит от сюжета, задач и бюджета.
Один раз нужно было снять рекламный ролик, по сценарию действие происходило в доме. Ничего не предвещало.
Были присланы фотографии домов, которые подходили по задачам. Определённый интерьер, мебель, стиль. Всё тихо, спокойно.
Режиссёр посмотрел дома и отметил те, которые ему предварительно понравились. Осталось съездить и выбрать из множества вариантов один. Всё нормально, так и надо.
Директор съёмочной группы подготовил микроавтобус, все сели и поехали. Проект проходит в штатном режиме.
Режиссёр выбирал из большого списка. Обычно объекты называются так «Дом Наталья, 47 км», «Сосновка», «Пироговское Никита», «Дом 15», «Илья коттедж». И только один назвался «Дом с роялем». И сразу было понятно, что здесь что-то не то, но мы поехали, потому что если режиссёру нравится, то это святое.
Приехали, ходим. Дом площадью один гектар, очень много комнат, то ли замок, то ли дворец. Три бильярдных, винные погреба, лепнина. Встретили нас муж и жена. Такая скучающая пара, у которых все есть. Богатая и слегка выпивающая женщина, расслабленная, рада редким гостям. А муж немного настороженный, будто охраняет всё это. Он сразу надел нам бахилы на ноги, голову и руки.
Киношники - коварнные люди. С самого начала они ведут себя прилично до наива. Здороваются, говорят шепотом, как в музее. Хотя на самом деле, они все натуральные гопники. Я бы лично никогда не дала для съёмок своё жильё, детей и животных. Всё будет ободрано и поругано, после съёмок жильё в ремонт, детей в психушку, животных сжечь. Ничто не вернётся в прежнем виде.
Режиссёр и оператор проходятся по комнатам, радушная хозяйка предлагает им кофе, чай, они вежливо отказываются, хотя… если только воды… без газа… комнатной температуры… с лимоном, а мне без. Хозяйка рада показать всё, идёт стандартная светская беседа «А вы Хабенского видели?», режиссёр с оператором не видели, но молчат так многозначительно, будто Хабенский среди нас. Всё идёт, как обычно.
В доме тысяча комнат. Эта не подходит по цвету, эта маленькая, эта большая, а вот эта ничего, а где у вас камин, здесь темно из-за деревьев, тут светловато, потому что деревьев нет, тут солнце плохо падает в окно, здесь падает хорошо, но после обеда уйдёт, а нам снимать весь день с солнцем, здесь нет балкона - не подходит, а тут есть балкон, но тоже не то… Хозяйка понимает, что кинематографисты сливаются, немного грустит… И вдруг режиссёр зачем-то говорит: «А что за рояль? У вас написано «Дом с роялем». Нам рояль не нужен, но раз уж мы тут…»
Раз уж мы тут - человечество говорит эту фразу в родзале, впервые увидев жизнь. С этого всё и начинается.
Хозяйка вспыхивает, мол, как же я могла забыть! Но хозяин говорит, что не надо туда ходить. Вам точно не понравится. Там есть балкон и нет балкона, солнце не попадает в окна вообще, но там солнечно всегда, есть деревья, которых нет, комната большая, но из-за рояля маленькая.
Режиссёр с оператором сразу возбуждаются.
Нельзя туда ходить - это же выстрел на старт.
Жена говорит мужу, что ничего не будет. Ребята хорошие пришли, давай покажем.
Ничего не будет - я так второй раз забеременела.
Заходим в комнату с роялем. Ну комната, ну рояль, поехали уже отсюда, у нас график и план. Хозяйка рассказывает, что рояль старинный. Он отец всех роялей мира. Весь секрет в лаке. Рояль покрыт таким лаком, рецепт которого утерян. Говоря о лаке, хозяйка проводит над ним рукой, не касаясь лака. Рояль живет в отдельной комнате, на нем никто не играет. Иногда приезжает настройщик, чтобы роялю не было скучно. В комнате выставлена определённая температура, давление и влажность. Снимать здесь нельзя, ходить тоже нельзя, вообще ничего здесь нельзя.
Ничего нельзя - это значит, что вы сейчас поразитесь собственным возможностям. Вы просто не представляете, как мы тут вас всех посадим на шпагат.
Оператор в это время из другого угла комнаты сообщает, что ему здесь нравится.
По солнцу - отлично! По свету - супер! Режиссёр закладывает руки за спину и говорит, что лучше мы ничего не найдём. Продюсер выталкивает животом всех из комнаты и показывает список домов, которые мы ещё не видели. Режиссёр заталкивает продюсера обратно и говорит, что в тех других домах он сто раз снимал и там нет ничего хорошего.
Это всегда так бывает. Мы не можем здесь снимать - снимаем только тут.
Режиссёр достаёт раскадровку и тычет пальцами в кадры. Подходит только это помещение, для мизансцены лучше не найти. Когда он рисовал кадры, то представлял именно такое. Оператор кивает молча. Он-то понимает, что подошла бы любая комната на свете, но режиссёр не позовёт его больше снимать, если кивки прекратятся.
Продюсер багровеет и говорит, что вот же стоит сама хозяйка стоит и говорит «Запрещено!» Уходим отсюда!
Режиссёр делает пятки вместе, носки врозь и говорит фразу, после которой любой рекламный продюсер останавливается. Он говорит: «Значит, за ролик отвечаешь теперь ТЫ».
Понятное дело, что с этого момента любой вопрос на проекте будет сводиться к сраному роялю. Реквизит? Он не подходит, этот диван бы лучше смотрелся в комнате с роялем. Кастинг? Представьте, как бы эти актёры заиграли в комнате с роялем. Костюмы? Ужасные цвета, а вот в комнате с роялем…
Именно здесь солнце падает под нужным углом, именно тут должны стоять актёры, только здесь мы можем снять наш ролик про йогурт.
Хозяйка к кинематографу отношения не имеет и поэтому принимает к сердцу слова режиссёра. Отечественная кинопромышленность в опасности, только вы, мадам, можете нас спасти. Муж пытается ей сказать, что нет, но хозяйка под шампанским, ей везде мерещится Хабенский, она готова отдать всё. Режиссёр ловит настроение и говорит, что «…быть этого не может! Вас обманули, Вам дали гораздо лучший мех! Это шанхайские барсы! Видите, как мех играет на солнце?» На словах про солнце включается оператор, он кивает глубоко и отрывисто, как гусар. Ему нравится идея больше не ездить по другим домам, он вдруг начинает говорить о том, что знает ли мадам, как солнце в разных частях планеты светит иначе, потому что оно везде падает под разными углами, ведь планета наклонена осью. Мадам вообще теряет сознание и берет клятву с этих двух гардемаринов, что они никогда не тронут рояль и он останется таким же целым, как и ее честь. Она тут очень скучает и любит съёмки, ей деньги-то не нужны…
Продюсер смотрит на мужа хозяйки, тот показывает ему пальцами какой-то крест, а потом четыре. Умножить сумму за аренду на четыре - понимает продюсер.
«Рояль огородим, поставим рядом ответственного человека, в комнату пустим только избранных», - целует руки мадам режиссёр и уезжать в туман.
По ее ощущениям, в доме будет какой-то небольшой бал. Польку она станцует с режиссёром, а мазурку отдаст оператору…
Так и было всё. Первыми приходят на площадку художники и осветители. Они готовят объект по декорированию и свету. Я видела этот момент. Осветитель несёт в одной руке оборудование, а в другой двумя пальцами за ободок держит пластиковый стаканчик с горячим кофе. Отпивает и ставит на рояль, потому что ну сильно же горячо. Продюсер кричит, бежит схватить стакан. И дальше все, как в замедленной съемке, когда показывают падение в пропасть. По стаканчику бежит кофейная сопля, кофе с сахаром и молоком. Продюсер подхватывает его и все видят на рояле белый кружок от горячего и липкий кофейный подтёк.
Продюсер смотрит на мужа хозяйки, тот молча разворачивается и уходит. Осветитель кричит, что раз тут все нежные, то не надо было пускать!
Знаете, на площадке есть такие сотрудники - механики камеры. Это люди, которые всегда ходят только пешком. У них в руках супер дорогое оборудование: камера и объективы. Движения их точны и уверенны. «Я с миллионом долларов бегать не буду», - говорят они, если просят поторопиться. Так вот. Я никогда до этого в жизни не видела, чтобы механики так быстро бегали, схватив всё своё барахло. Потому что муж хозяйки вернулся с ружьём и сказал: «Всё, мне терять уже нечего».
Оказалось, что он ей не муж. А она ему не жена.
По солнцу - отлично! По свету - супер! Режиссёр закладывает руки за спину и говорит, что лучше мы ничего не найдём. Продюсер выталкивает животом всех из комнаты и показывает список домов, которые мы ещё не видели. Режиссёр заталкивает продюсера обратно и говорит, что в тех других домах он сто раз снимал и там нет ничего хорошего.
Это всегда так бывает. Мы не можем здесь снимать - снимаем только тут.
Режиссёр достаёт раскадровку и тычет пальцами в кадры. Подходит только это помещение, для мизансцены лучше не найти. Когда он рисовал кадры, то представлял именно такое. Оператор кивает молча. Он-то понимает, что подошла бы любая комната на свете, но режиссёр не позовёт его больше снимать, если кивки прекратятся.
Продюсер багровеет и говорит, что вот же стоит сама хозяйка стоит и говорит «Запрещено!» Уходим отсюда!
Режиссёр делает пятки вместе, носки врозь и говорит фразу, после которой любой рекламный продюсер останавливается. Он говорит: «Значит, за ролик отвечаешь теперь ТЫ».
Понятное дело, что с этого момента любой вопрос на проекте будет сводиться к сраному роялю. Реквизит? Он не подходит, этот диван бы лучше смотрелся в комнате с роялем. Кастинг? Представьте, как бы эти актёры заиграли в комнате с роялем. Костюмы? Ужасные цвета, а вот в комнате с роялем…
Именно здесь солнце падает под нужным углом, именно тут должны стоять актёры, только здесь мы можем снять наш ролик про йогурт.
Хозяйка к кинематографу отношения не имеет и поэтому принимает к сердцу слова режиссёра. Отечественная кинопромышленность в опасности, только вы, мадам, можете нас спасти. Муж пытается ей сказать, что нет, но хозяйка под шампанским, ей везде мерещится Хабенский, она готова отдать всё. Режиссёр ловит настроение и говорит, что «…быть этого не может! Вас обманули, Вам дали гораздо лучший мех! Это шанхайские барсы! Видите, как мех играет на солнце?» На словах про солнце включается оператор, он кивает глубоко и отрывисто, как гусар. Ему нравится идея больше не ездить по другим домам, он вдруг начинает говорить о том, что знает ли мадам, как солнце в разных частях планеты светит иначе, потому что оно везде падает под разными углами, ведь планета наклонена осью. Мадам вообще теряет сознание и берет клятву с этих двух гардемаринов, что они никогда не тронут рояль и он останется таким же целым, как и ее честь. Она тут очень скучает и любит съёмки, ей деньги-то не нужны…
Продюсер смотрит на мужа хозяйки, тот показывает ему пальцами какой-то крест, а потом четыре. Умножить сумму за аренду на четыре - понимает продюсер.
«Рояль огородим, поставим рядом ответственного человека, в комнату пустим только избранных», - целует руки мадам режиссёр и уезжать в туман.
По ее ощущениям, в доме будет какой-то небольшой бал. Польку она станцует с режиссёром, а мазурку отдаст оператору…
Так и было всё. Первыми приходят на площадку художники и осветители. Они готовят объект по декорированию и свету. Я видела этот момент. Осветитель несёт в одной руке оборудование, а в другой двумя пальцами за ободок держит пластиковый стаканчик с горячим кофе. Отпивает и ставит на рояль, потому что ну сильно же горячо. Продюсер кричит, бежит схватить стакан. И дальше все, как в замедленной съемке, когда показывают падение в пропасть. По стаканчику бежит кофейная сопля, кофе с сахаром и молоком. Продюсер подхватывает его и все видят на рояле белый кружок от горячего и липкий кофейный подтёк.
Продюсер смотрит на мужа хозяйки, тот молча разворачивается и уходит. Осветитель кричит, что раз тут все нежные, то не надо было пускать!
Знаете, на площадке есть такие сотрудники - механики камеры. Это люди, которые всегда ходят только пешком. У них в руках супер дорогое оборудование: камера и объективы. Движения их точны и уверенны. «Я с миллионом долларов бегать не буду», - говорят они, если просят поторопиться. Так вот. Я никогда до этого в жизни не видела, чтобы механики так быстро бегали, схватив всё своё барахло. Потому что муж хозяйки вернулся с ружьём и сказал: «Всё, мне терять уже нечего».
Оказалось, что он ей не муж. А она ему не жена.
Настоящий муж сидит в тюрьме за преднамеренное убийство многих людей с очень отягчающими обстоятельствами. Настолько отягчающими, что если даже отрезать всем нам сейчас головы - это будет просто игра шариками в пинг-понг.
Муж с отягчающими обстоятельствами поручил мужику с ружьём сторожить до своего возвращения конкретно двоих: жену и рояль. И вот жену он (наверное) сберёг, а рояль - нет. И терять ему теперь нечего.
Продюсер пятится назад и говорит, что всё можно поправить! Мы сейчас позвоним Виктору, он решает такие проблемы. Вся группа встала в круг вокруг кружка. Звучит уверенная версия положить салфетку и поставить сверху вон ту вазу, тогда не будет заметно. Мужик толкает продюсера ружьём, мол, давайте без вазы, ваза дорогая, вещь китайская, век пятнадцатый, верните лак рояля, как был. «Но ведь рецепт утерян…» - зачем-то вспоминает продюсер, будто если бы ему дали список ингредиентов, то он бы тут быстро наварил отличного лака.
«Что за Виктор?» - спрашивает мужик с ружьём. Все начинают расписывать Виктора так, будто к нам едет секретный сотрудник в костюме и тёмных очках, в руках у него кожаный кейс.
Приезжает Витёк, бутафор. Весь в клею, мятый, сонный, коленки вытянуты, он вообще не понимает, зачем так рано тащат за город и обещают любые деньги. Его настолько быстро везли, что на лице отпечатана подушка. Витя смотрит на кружок, на продюсера, на ружьё, на кружок, на продюсера, на ружьё. На днях Витя делал для рекламного ролика летающую тарелку. И три недели он получал комментарии: «Где вы видели такую тарелку?! Нам нужна настоящая». А ещё до этого Витя приклеивал живому ежу дополнительные иголки, потому что какому-то режиссёру показалось, что ёж не пышный. Витя работает в кино 30 лет. Чем мы его собрались тут поразить? Он делает финальный обход кружок-продюсер-ружьё, встаёт в манере «тут всё от мене зависит», сплёвывает на ладонь и говорит, что за углом на трассе стоит хозяйственный магаз, там как раз есть отдел «Мир роялей», гоните за наждачкой и морилкой, заиграет ваш рояль, как не играл никогда. Заодно восстановим рецепт лака, так уже один раз было.
И вот тут, вот именно в этот момент... Продюсер вскрикивает: «Ну я же говорил, всё образуется!» Он резко распахивает в стороны руки и сносит вазу пятнадцатого века.
Механики камеры смотрят на всё это с улицы через окно и сползают под подоконник.
Тишина такая, что слышно, как в воркутинской колонии ест макароны хозяин дома.
Витя говорит: «Да вы прямо зачастили сегодня. Скажите тогда, чтоб клей ещё взяли».
Тут как раз заходят режиссёр и оператор, бодрые и румяные, гусары приехали.
Оператор горяч, он сообщает всем, что солнца по прогнозу нет и нам надо быстро переместиться в другую комнату, там можно поставить осветительные приборы и светить в окна. А тут мы их ставить не можем, под окном цветы, не будем же мы мять цветы! Режиссёр кивает и говорит продюсеру, что ну вот, а ты, старина, боялся! А почему у вас такие лица? Что случилось?
…Витя идеально восстановил лак, вазу и даже царапины на паркете. Хозяйка встала поздно, сидела с шампанским около монитора в пеньюаре и с пушками на шпильках. Она трепала режиссёра за ухо и говорила: «Да забудьте же об этом треклятом рояле, думайте о кадре! Вас как зовут? Константин? А вам нужна для съёмок Констанция?» А мужик с ружьём говорил продюсеру: «Ты ж пойми меня… Я тебе когда показывал крест и четыре - это ему за решёткой ещё четыре года сидеть. А ты ж сам как зарядил в четыре раза больше, мне ж как отказаться, хоть бы договорить дал».
Mail.ru,
OK.ru или
VK.com
Yandex
