Татьяна (Россия, Воронеж)
Блог Татьяны (Россия, Воронеж, 46 лет)
Татьяна, Россия, Воронеж, 46 лет
трое детей
Закат
Освещена последняя сосна.
Под нею темный кряж пушится.
Сейчас погаснет и она.
День конченый — не повторится.
День кончился. Что было в нем?
Не знаю, пролетел, как птица.
Он был обыкновенным днем,
А все-таки — не повторится.
Зинаида Гиппиус, 1928 г
#my_town
Освещена последняя сосна.
Под нею темный кряж пушится.
Сейчас погаснет и она.
День конченый — не повторится.
День кончился. Что было в нем?
Не знаю, пролетел, как птица.
Он был обыкновенным днем,
А все-таки — не повторится.
Зинаида Гиппиус, 1928 г
#my_town
До свиданья, кувшинки и ряска;
И, да здравствует, добрая встряска.
Может, кроме родного болота
В мире есть интересное что-то?
...Чем с болотом труднее прощаться,
Тем приятней туда возвращаться.
Нет на свете надёжней оплота,
Чем родимое наше болото. (с)
Новая мозаика в коллекцию, и опять лягушонок, на этот раз путешественник:
И, да здравствует, добрая встряска.
Может, кроме родного болота
В мире есть интересное что-то?
...Чем с болотом труднее прощаться,
Тем приятней туда возвращаться.
Нет на свете надёжней оплота,
Чем родимое наше болото. (с)
Новая мозаика в коллекцию, и опять лягушонок, на этот раз путешественник:
Мой Воронеж. Юрий Поляков и компания
17.05.2025 23:26
133
0
Сегодня в Воронеже гостил современный писатель Юрий Михайлович Поляков, автор известных и популярных книг.
Юрий Михайлович многое успел сделать в Воронеже за один день — торжественно открыть мемориальную доску другу, так же писателю, Вячеславу Дёгтеву, коренному воронежцу, провести вечер встречи в книжном магазине «Амиталь», что на Пушкинской, посетить музей изобразительных искусств имени Крамского, пообщаться с поклонниками и надписать огромное количество своих изданий.
Сохраню фото:
Юрий Михайлович многое успел сделать в Воронеже за один день — торжественно открыть мемориальную доску другу, так же писателю, Вячеславу Дёгтеву, коренному воронежцу, провести вечер встречи в книжном магазине «Амиталь», что на Пушкинской, посетить музей изобразительных искусств имени Крамского, пообщаться с поклонниками и надписать огромное количество своих изданий.
Сохраню фото:
Вся страна знала, что если Берггольц в эфире, значит Ленинград держится...
Что может враг? Разрушить и убить.
И только-то?
А я могу любить,
а мне не счесть души моей богатства,
а я затем хочу и буду жить,
чтоб всю ее,
как дань людскому братству,
на жертвенник всемирный положить…
Ольгу любили. Она была своей. Такой же блокадницей, как и все. Её выступлений ждали. Она дарила людям надежду...
Навещая мужа в больнице, она читала стихи раненым. Аплодисменты не звучали. Но после каждого стихотворения красноармейцы тихо просили её почитать ещё. Ещё и ещё. Когда приносили обед, бойцы отливали для неё в тарелку по ложке жидкого супа…
В августе 1942-го в осаждённом Ленинграде был издан сборник стихов Берггольц с произведениями «Февральский дневник» и «Ленинградская поэма». Этот сборник покупали за хлеб, от 200 до 300 грамм за книгу.
«Выше этой цены для меня нет и не будет» – вспоминала Ольга Фёдоровна в автобиографии 1952 года, которую написала по просьбе лечащего врача психоневрологической больницы…
В шестидесятый день рождения поэтессу тепло поздравляли в одном из дворцов города на Неве. И вдруг на сцену мальчик вынес корзину лука. Это был долг, который вернула Ольге её блокадная подруга Нина, с которой она посменно работала на радио. В страшную зиму 42-го, плавно перетекающую в морозную весну (в апреле доходило до минус двадцати), Ольга отдала Нине величайшую драгоценность того времени – луковицу. «Тебе нужнее, у тебя дети», – сказала тогда она…
Обнимая мальчугана, внука Нины, Ольга Фёдоровна, не стесняясь, плакала. Своих детей она потеряла…
***
Нет, судьба меня не обижала,
Щедро выдавала, что могла:
И в тюрьму ежовскую сажала,
И в психиатричку привела.
Провела меня через блокаду,
По смертям любимейших вела,
И мою последнюю отраду —
Радость материнства отняла.
Одарила всенародной славой, —
Вот чего, пожалуй, не отнять.
Ревности горючею отравой,
Сердцем, не умеющим солгать.
В скудости судьбу я упрекнуть не смею,
Только у людей бы на виду
Мне б стихами рассчитаться с нею,
Но и тут схитрила: не дадут.
1960 г.
Сегодня 16 мая – особый день. День рождения Ольги Фёдоровны Берггольц.
С днём рождения, поэт!
#my_library
Что может враг? Разрушить и убить.
И только-то?
А я могу любить,
а мне не счесть души моей богатства,
а я затем хочу и буду жить,
чтоб всю ее,
как дань людскому братству,
на жертвенник всемирный положить…
Ольгу любили. Она была своей. Такой же блокадницей, как и все. Её выступлений ждали. Она дарила людям надежду...
Навещая мужа в больнице, она читала стихи раненым. Аплодисменты не звучали. Но после каждого стихотворения красноармейцы тихо просили её почитать ещё. Ещё и ещё. Когда приносили обед, бойцы отливали для неё в тарелку по ложке жидкого супа…
В августе 1942-го в осаждённом Ленинграде был издан сборник стихов Берггольц с произведениями «Февральский дневник» и «Ленинградская поэма». Этот сборник покупали за хлеб, от 200 до 300 грамм за книгу.
«Выше этой цены для меня нет и не будет» – вспоминала Ольга Фёдоровна в автобиографии 1952 года, которую написала по просьбе лечащего врача психоневрологической больницы…
В шестидесятый день рождения поэтессу тепло поздравляли в одном из дворцов города на Неве. И вдруг на сцену мальчик вынес корзину лука. Это был долг, который вернула Ольге её блокадная подруга Нина, с которой она посменно работала на радио. В страшную зиму 42-го, плавно перетекающую в морозную весну (в апреле доходило до минус двадцати), Ольга отдала Нине величайшую драгоценность того времени – луковицу. «Тебе нужнее, у тебя дети», – сказала тогда она…
Обнимая мальчугана, внука Нины, Ольга Фёдоровна, не стесняясь, плакала. Своих детей она потеряла…
***
Нет, судьба меня не обижала,
Щедро выдавала, что могла:
И в тюрьму ежовскую сажала,
И в психиатричку привела.
Провела меня через блокаду,
По смертям любимейших вела,
И мою последнюю отраду —
Радость материнства отняла.
Одарила всенародной славой, —
Вот чего, пожалуй, не отнять.
Ревности горючею отравой,
Сердцем, не умеющим солгать.
В скудости судьбу я упрекнуть не смею,
Только у людей бы на виду
Мне б стихами рассчитаться с нею,
Но и тут схитрила: не дадут.
1960 г.
Сегодня 16 мая – особый день. День рождения Ольги Фёдоровны Берггольц.
С днём рождения, поэт!
#my_library
Вчера гуляли по городу. Навестили знаковые памятные места в центре Воронежа.
Сохраню некоторые фото:
Сохраню некоторые фото:
– На старом снимке через разрушенный в годы Великой Отечественной войны торговый дом «Утюжок» открывается вид на проспект Революции:
Светало. Человек вступил в фазу быстрого сна. Мозг, подобно бортовому компьютеру запускал все нужные программы и драйвера. Затрепетали веки. Пробежала судорога по мышцам. Улыбка младенца, лёгкая и беззащитная, промелькнула на лице спящего.
Человек потянулся, сменив уютную позу эмбриона, и открыл глаза.
Несколько минут он лежал, не шевелясь, и прислушивался к дому. Как в раннем детстве. Когда мама за стеной, гремя посудой, готовила завтрак с неизменной молочной жидкой манной кашей без комочков, а отец, чертыхаясь, собирался на смену.
Зазвонил будильник. Человек встал. Вышел на кухню и включил молодёжную радиоволну, которая бодрила не хуже ледяного душа. С домашними рутинными делами, пританцовывая под ритмы популярной музыки и шутки креативных ведущих, он справился играючи, чувствуя в себе огромный запас юношеской энергии.
Но утро быстротечно. Быстротечно, как детство, как молодость. Оно пролетело одним мигом, обдав неуловимым кофейным ароматом и терпким запахом выкуренной сигареты.
Вливаясь в рабочий процесс, человек оставил игривое настроение утра в прошлом, с его наивными мечтами и грёзами.
Серьёзный и основательный подход к делу – вот залог успеха взрослого человека. И он трудился на совесть, не поднимая головы, успевая решать не только рабочие моменты, но умело неся ответственность и заботу за судьбы близких ему людей, от него зависящих.
Ближе к вечеру возникло желание снизить темп жизни. Налить стаканчик глинтвейна. Протянуть ноги к огню. Отгородится ото всех и всего доброй подругой книгой. Чувствовалась усталость. Хотелось тишины и минимум общения.
Человек прокрутил в голове этот день и удивился, как же давно было утро!
«Эх, жизнь моя жестянка…» – по-стариковски вздохнул он и, усмехаясь потаённым мыслям, расстелил постель.
Засыпая, человек всё дальше и дальше отходил от текущих, насущных проблем, погружаясь в небытие…
А завтра настанет новый день. Новый день пролетит так же, как и предыдущий. От рассвета до заката. Пройдя все этапы жизни — от младенчества до глубокой старости…
май, 2025 г.
#my_fantasy
Человек потянулся, сменив уютную позу эмбриона, и открыл глаза.
Несколько минут он лежал, не шевелясь, и прислушивался к дому. Как в раннем детстве. Когда мама за стеной, гремя посудой, готовила завтрак с неизменной молочной жидкой манной кашей без комочков, а отец, чертыхаясь, собирался на смену.
Зазвонил будильник. Человек встал. Вышел на кухню и включил молодёжную радиоволну, которая бодрила не хуже ледяного душа. С домашними рутинными делами, пританцовывая под ритмы популярной музыки и шутки креативных ведущих, он справился играючи, чувствуя в себе огромный запас юношеской энергии.
Но утро быстротечно. Быстротечно, как детство, как молодость. Оно пролетело одним мигом, обдав неуловимым кофейным ароматом и терпким запахом выкуренной сигареты.
Вливаясь в рабочий процесс, человек оставил игривое настроение утра в прошлом, с его наивными мечтами и грёзами.
Серьёзный и основательный подход к делу – вот залог успеха взрослого человека. И он трудился на совесть, не поднимая головы, успевая решать не только рабочие моменты, но умело неся ответственность и заботу за судьбы близких ему людей, от него зависящих.
Ближе к вечеру возникло желание снизить темп жизни. Налить стаканчик глинтвейна. Протянуть ноги к огню. Отгородится ото всех и всего доброй подругой книгой. Чувствовалась усталость. Хотелось тишины и минимум общения.
Человек прокрутил в голове этот день и удивился, как же давно было утро!
«Эх, жизнь моя жестянка…» – по-стариковски вздохнул он и, усмехаясь потаённым мыслям, расстелил постель.
Засыпая, человек всё дальше и дальше отходил от текущих, насущных проблем, погружаясь в небытие…
А завтра настанет новый день. Новый день пролетит так же, как и предыдущий. От рассвета до заката. Пройдя все этапы жизни — от младенчества до глубокой старости…
май, 2025 г.
#my_fantasy
За это утро успела многое. Прогуляться с первыми петухами по заповедному Воронежу, снять и склеить видео, сварить борщ... 
Оставлю фото и ролик. Предлагаю к просмотрю.
Спасский старинный храм:
Оставлю фото и ролик. Предлагаю к просмотрю.
Спасский старинный храм:
Здравствуй, мир, здравствуй, друг,
Здравствуй, песен щедрый круг,
Здравствуй, миг, здравствуй, век,
Здравствуй, добрый человек.
Здравствуй, дом, здравствуй, даль,
Здравствуй, радость и печаль,
Здравствуй, быль, здравствуй, новь,
Здравствуй, светлая любовь. (с)
Зима этого года выдалась фантастически тёплой. Можно было надеть летние кроссовки и выйти, не боясь замёрзнуть, на утреннюю пробежку, ведь свежий воздух всегда бодрит и хорошо прочищает мысли.
Вот и в это раннее утро промозглого января, пока город спал, я решила пробежаться по привычному кругу, встряхнуться и продышаться.
Мой беговой круг это не четыреста метров по облагороженному стадиону или уютному парку. Мой беговой круг умудрился вобрать в себя три большие помойки и одну маленькую, а также три православных храма, два из которых сохранились из глубины веков.
Вот так я и бежала в то утро, нога за ногу, от одной помойки к другой, от одного храма до следующего.
Утро окутывало редких прохожих густым туманом. Туман будто бы съедал город, придавая его облику некую таинственность и мистицизм.
Я слышала, как невидимый мне мусоровоз с шумом поднимал баки и ставил их на место. Мелькнула мысль – «Лучше просыпаться от грохота мусорных баков, чем от грохота взрывов».
Длинная лестница позволила перевести дух. Я поднималась по ней и пыталась считать ступени, полуразрушенные временем. Но, как обычно, на второй половине лестницы сбилась.
Небольшой прогон между двумя храмами, казалось, впитал в себя весь туман в округе. Так была велика его концентрация здесь. Я сбавила, и без того невысокую, скорость движения. Прошёл заспанный мужчина с большой собакой. С ветвей ели вспорхнула горлица. Вздрогнул старый колокол.
Приближаясь к центру города, я поняла, что туман начал редеть. По дороге пронёсся автомобиль, обдав меня без зазрения совести утренней порцией грязи из лужи.
Отряхнувшись, подняв голову и взглянув вперёд, я вдруг увидела сияющий город. Безупречно чистый и красивый. Это был город, в котором я живу. Мой город! Тот же городской пейзаж, но он был неузнаваем.
Утро уверенно вступало в свои права, и мимо меня шли люди. Все, абсолютно все, искренне улыбались и приветливо здоровались со мной, незнакомым человеком:
– Доброе утро!
– Здравствуйте!
– Доброе утро!
А с моих беговых кроссовок стекала грязь. И мне было неловко стоять в неопрятной обуви и одежде посреди улицы, заботливо убранной. Улицы, где не было видно ни застарелого мусора, ни разбитых дорог с глубокими ямами, ни хмурых, равнодушных лиц.
– Здравствуйте!
– Доброе утро!
– Здравствуйте!
Я сделала несколько шагов вперёд, но вдруг услышала перезвон колоколов и поняла, что нужно возвращаться. Возвращаться в свой несовершенный, но настоящий мир. Я улыбнулась в ответ маленькой девочке, спешившей вприпрыжку за мамой, и нырнула в туман, который, как будто бы, терпеливо поджидал меня сзади.
Я сбежала по лестнице, не потрудившись сосчитать ни одной ступеньки. Уступила дорогу заспанному мужчине и его огромному, лохматому питомцу. Вспугнула стаю голубей.
Я бежала от одной помойки к другой, которые были верны себе и неизменно источали свои оригинальные ароматы. А старинные колокола тем временем всё пели и пели о любви на разные лады.
Около дома я нос к носу столкнулась с соседом. Озабоченное лицо. Сосредоточенный взгляд вглубь себя. Взъерошенные волосы. Он никого и никогда не замечал вокруг. Сел за руль. Раздражённо захлопнул дверцу и резко выехал с тесного двора. Вливаясь в движение главной дороги, он с размаху облил грязью, идущих по краю, пожилых супругов. Эх, обычное дело…
Доброго дня тебе, мир!
май 2025 года
#my_fantasy
Здравствуй, песен щедрый круг,
Здравствуй, миг, здравствуй, век,
Здравствуй, добрый человек.
Здравствуй, дом, здравствуй, даль,
Здравствуй, радость и печаль,
Здравствуй, быль, здравствуй, новь,
Здравствуй, светлая любовь. (с)
Зима этого года выдалась фантастически тёплой. Можно было надеть летние кроссовки и выйти, не боясь замёрзнуть, на утреннюю пробежку, ведь свежий воздух всегда бодрит и хорошо прочищает мысли.
Вот и в это раннее утро промозглого января, пока город спал, я решила пробежаться по привычному кругу, встряхнуться и продышаться.
Мой беговой круг это не четыреста метров по облагороженному стадиону или уютному парку. Мой беговой круг умудрился вобрать в себя три большие помойки и одну маленькую, а также три православных храма, два из которых сохранились из глубины веков.
Вот так я и бежала в то утро, нога за ногу, от одной помойки к другой, от одного храма до следующего.
Утро окутывало редких прохожих густым туманом. Туман будто бы съедал город, придавая его облику некую таинственность и мистицизм.
Я слышала, как невидимый мне мусоровоз с шумом поднимал баки и ставил их на место. Мелькнула мысль – «Лучше просыпаться от грохота мусорных баков, чем от грохота взрывов».
Длинная лестница позволила перевести дух. Я поднималась по ней и пыталась считать ступени, полуразрушенные временем. Но, как обычно, на второй половине лестницы сбилась.
Небольшой прогон между двумя храмами, казалось, впитал в себя весь туман в округе. Так была велика его концентрация здесь. Я сбавила, и без того невысокую, скорость движения. Прошёл заспанный мужчина с большой собакой. С ветвей ели вспорхнула горлица. Вздрогнул старый колокол.
Приближаясь к центру города, я поняла, что туман начал редеть. По дороге пронёсся автомобиль, обдав меня без зазрения совести утренней порцией грязи из лужи.
Отряхнувшись, подняв голову и взглянув вперёд, я вдруг увидела сияющий город. Безупречно чистый и красивый. Это был город, в котором я живу. Мой город! Тот же городской пейзаж, но он был неузнаваем.
Утро уверенно вступало в свои права, и мимо меня шли люди. Все, абсолютно все, искренне улыбались и приветливо здоровались со мной, незнакомым человеком:
– Доброе утро!
– Здравствуйте!
– Доброе утро!
А с моих беговых кроссовок стекала грязь. И мне было неловко стоять в неопрятной обуви и одежде посреди улицы, заботливо убранной. Улицы, где не было видно ни застарелого мусора, ни разбитых дорог с глубокими ямами, ни хмурых, равнодушных лиц.
– Здравствуйте!
– Доброе утро!
– Здравствуйте!
Я сделала несколько шагов вперёд, но вдруг услышала перезвон колоколов и поняла, что нужно возвращаться. Возвращаться в свой несовершенный, но настоящий мир. Я улыбнулась в ответ маленькой девочке, спешившей вприпрыжку за мамой, и нырнула в туман, который, как будто бы, терпеливо поджидал меня сзади.
Я сбежала по лестнице, не потрудившись сосчитать ни одной ступеньки. Уступила дорогу заспанному мужчине и его огромному, лохматому питомцу. Вспугнула стаю голубей.
Я бежала от одной помойки к другой, которые были верны себе и неизменно источали свои оригинальные ароматы. А старинные колокола тем временем всё пели и пели о любви на разные лады.
Около дома я нос к носу столкнулась с соседом. Озабоченное лицо. Сосредоточенный взгляд вглубь себя. Взъерошенные волосы. Он никого и никогда не замечал вокруг. Сел за руль. Раздражённо захлопнул дверцу и резко выехал с тесного двора. Вливаясь в движение главной дороги, он с размаху облил грязью, идущих по краю, пожилых супругов. Эх, обычное дело…
Доброго дня тебе, мир!
май 2025 года
#my_fantasy
Дореволюционный дом купчихи Юлии Шведченко, что находится в центре Воронежа на пересечении улиц Дзержинского и Плехановской, примечателен не только своим внешним обликом, но также историческим наполнением. Дом в стиле модерн неоднократно перестраивался, восстанавливался. Скошенный угол здания венчает остроконечный шипец, появившийся в конце 20-х годов.
На первом этаже со стороны нынешней улицы Плехановской в начале 20 века в течение нескольких лет располагался книжный магазин известного издателя Ивана Дмитриевича Сытина, о котором Чехов в своё время писал: «Это интересный человек. Большой, но совершенно безграмотный издатель (учился в школе всего 3 года), вышедший из народа».
В доме, архитектором которого, предположительно, является Михаил Замятнин, сохранились основательные сводчатые подвалы. Подвалы доступны для осмотра, если стать посетителем современного ресторана грузинской кухни.
Дом, построенный купцом Василием Шведченко, записан на имя его жены, Юлии. Купец успешно торговал мукой собственного помола, а также ягодными и фруктовыми винами. Абрикосовое, яблочное, крыжовниковое вина стоили по рублю за бутылку. Вишнёвое, земляничное — по 50 копеек. Ведя торговые дела, не чурался прогресса — дозвониться до Василия Матвеевича можно было по воронежскому городскому телефонному номеру — №14. Некоторое время состоял гласным городской Думы. Покровительствовал местному кружку любителей рисования.
В тридцатые годы возле дома Шведченко случилась история, облетевшая весь город, тогда ещё далеко не миллионник. Может быть этой истории и не было вовсе. Но если миф, байка, легенда упрямо живут в памяти людей, возможно, что в её основе лежат реальные факты…
Мальчик, старшего детсадовского возраста, вышел на балкон. Стояла хорошая погода. Светило солнце. В глубине комнаты взрослые пили чай и увлечённо беседовали на свои серьёзные темы. Ребёнок заскучал. Но он тут же нашёл занятие по душе. Бумажные самолётики красиво парили над мостовой. Если встать на цыпочки и посильнее перегнуться через металлическое ограждение балкона, самолётик, наверняка, полетит ещё дальше. Дальше и дальше. Но не рассчитав силы, юный авиаконструктор полетел вслед с третьего (?) этажа за своим бумажным самолётиком…
Ребёнок чудом остался жив.
В это время, внизу, бабушка собирала товар после торговли семечками. Она нагнулась, чтобы завязать мешок, и именно в этот момент, на её согнутую спину совершил аварийную посадку сын партийного государственного деятеля.
Радости родителей не было предела. Они не остались в долгу. Вскоре старушка переехала в благоустроенную квартиру.
Благодарность важная вещь в этом мире, как и счастливый случай…
#my_town
На первом этаже со стороны нынешней улицы Плехановской в начале 20 века в течение нескольких лет располагался книжный магазин известного издателя Ивана Дмитриевича Сытина, о котором Чехов в своё время писал: «Это интересный человек. Большой, но совершенно безграмотный издатель (учился в школе всего 3 года), вышедший из народа».
В доме, архитектором которого, предположительно, является Михаил Замятнин, сохранились основательные сводчатые подвалы. Подвалы доступны для осмотра, если стать посетителем современного ресторана грузинской кухни.
Дом, построенный купцом Василием Шведченко, записан на имя его жены, Юлии. Купец успешно торговал мукой собственного помола, а также ягодными и фруктовыми винами. Абрикосовое, яблочное, крыжовниковое вина стоили по рублю за бутылку. Вишнёвое, земляничное — по 50 копеек. Ведя торговые дела, не чурался прогресса — дозвониться до Василия Матвеевича можно было по воронежскому городскому телефонному номеру — №14. Некоторое время состоял гласным городской Думы. Покровительствовал местному кружку любителей рисования.
В тридцатые годы возле дома Шведченко случилась история, облетевшая весь город, тогда ещё далеко не миллионник. Может быть этой истории и не было вовсе. Но если миф, байка, легенда упрямо живут в памяти людей, возможно, что в её основе лежат реальные факты…
Мальчик, старшего детсадовского возраста, вышел на балкон. Стояла хорошая погода. Светило солнце. В глубине комнаты взрослые пили чай и увлечённо беседовали на свои серьёзные темы. Ребёнок заскучал. Но он тут же нашёл занятие по душе. Бумажные самолётики красиво парили над мостовой. Если встать на цыпочки и посильнее перегнуться через металлическое ограждение балкона, самолётик, наверняка, полетит ещё дальше. Дальше и дальше. Но не рассчитав силы, юный авиаконструктор полетел вслед с третьего (?) этажа за своим бумажным самолётиком…
Ребёнок чудом остался жив.
В это время, внизу, бабушка собирала товар после торговли семечками. Она нагнулась, чтобы завязать мешок, и именно в этот момент, на её согнутую спину совершил аварийную посадку сын партийного государственного деятеля.
Радости родителей не было предела. Они не остались в долгу. Вскоре старушка переехала в благоустроенную квартиру.
Благодарность важная вещь в этом мире, как и счастливый случай…
#my_town
Мои джинсы высокие — это красиво
На футболке дурацкая надпись курсивом
Что хочется сока, лететь в самолете
И быть смелее, чем я...
На футболке дурацкая надпись курсивом
Что хочется сока, лететь в самолете
И быть смелее, чем я...
Бывает, что подобно Алисе из Страны чудес Кэролла я попадаю через путанные пути интернета в другие сообщества, каналы, так или иначе связанные с городом.
Некоторые достаточно популярны и живые. Внушительные подписки, большое количество лайков и откликов. Но читая некоторые публикации, иногда появляется лёгкое недоумение. Чаще всего информация в интернете переливается туда-сюда, как вода из одного кувшина в другой. Немудрено. В мире краеведения не изобрести велосипед: многое известно, многие факты преданы огласке. Простые граждане, интересующиеся местной историей, повторяют в своих публикациях местных мэтров краеведения, и обывателям, к коим отношусь и я, не доступны архивы, по ряду причин. А были бы вполне доступны, не факт, что обыватели смогли бы плодотворно, усердно, дотошно работать со старыми документами.
И здОрово, когда авторы популярных каналов стараются известную информацию приправить чем-то своим – манерой подачи, дополнительными сведениями, добавить эмоции.
Но переливая информацию туда-сюда, увеличивая свой приход, в виде новых подписчиков, авторы популярных каналов допускают краеведческие досадные ошибки, которые бросаются в глаза тем, кто хоть чуть-чуть в теме. Очевидные промахи проверяются перед публикацией текста, было бы желание.
К примеру, фамилия циркового артиста Дурова в Воронеже хорошо известна. И он родился совсем не в Мариуполе. Небрежности, халтура недопустимы, особенно, работая на аудиторию в несколько тысяч человек.
Некоторые достаточно популярны и живые. Внушительные подписки, большое количество лайков и откликов. Но читая некоторые публикации, иногда появляется лёгкое недоумение. Чаще всего информация в интернете переливается туда-сюда, как вода из одного кувшина в другой. Немудрено. В мире краеведения не изобрести велосипед: многое известно, многие факты преданы огласке. Простые граждане, интересующиеся местной историей, повторяют в своих публикациях местных мэтров краеведения, и обывателям, к коим отношусь и я, не доступны архивы, по ряду причин. А были бы вполне доступны, не факт, что обыватели смогли бы плодотворно, усердно, дотошно работать со старыми документами.
И здОрово, когда авторы популярных каналов стараются известную информацию приправить чем-то своим – манерой подачи, дополнительными сведениями, добавить эмоции.
Но переливая информацию туда-сюда, увеличивая свой приход, в виде новых подписчиков, авторы популярных каналов допускают краеведческие досадные ошибки, которые бросаются в глаза тем, кто хоть чуть-чуть в теме. Очевидные промахи проверяются перед публикацией текста, было бы желание.
К примеру, фамилия циркового артиста Дурова в Воронеже хорошо известна. И он родился совсем не в Мариуполе. Небрежности, халтура недопустимы, особенно, работая на аудиторию в несколько тысяч человек.
…Герой — в седле.
Глаза — в стекле.
Под ним, колеса в грязь вонзая,
Брыкается мотоциклет,
Вытягиваясь, как борзая.
Мне в спорах вечно не везет,
Но здесь,
Переходя на прозу,
Держу пари, что он везет
Бензином пахнущую розу! (с)
Глаза — в стекле.
Под ним, колеса в грязь вонзая,
Брыкается мотоциклет,
Вытягиваясь, как борзая.
Мне в спорах вечно не везет,
Но здесь,
Переходя на прозу,
Держу пари, что он везет
Бензином пахнущую розу! (с)
Улица провалилась, как нос сифилитика.
Река — сладострастье, растекшееся в слюни.
Отбросив белье до последнего листика,
сады похабно развалились в июне.
Я вышел на площадь,
выжженный квартал
надел на голову, как рыжий парик.
Людям страшно — у меня изо рта
шевелит ногами непрожеванный крик.
Но меня не осудят, но меня не облают,
как пророку, цветами устелят мне след.
Все эти, провалившиеся носами, знают:
я — ваш поэт.
Как трактир, мне страшен ваш страшный суд!
Меня одного сквозь горящие здания
проститутки, как святыню, на руках понесут
и покажут богу в свое оправдание.
И бог заплачет над моею книжкой!
Не слова — судороги, слипшиеся комом;
и побежит по небу с моими стихами подмышкой
и будет, задыхаясь, читать их своим знакомым.
1914 г, Владимир Маяковский
Сегодня, 14 апреля, день памяти Владимира Маяковского.
До определённого момента, знала этого поэта лишь как певца Революции, представителя своей эпохи.
Но не всё его творчество овеяно красными знамёнами, пропитано маршами и речёвками. Есть стихи сострадательные, глубокие, милые. Мне импонирует образ этого большого человека. Человека многогранного, думающего, экстравагантного, доброго.
В его поэзии, иногда грубой и вульгарной, скрывается потаённый смысл, душа ранимого человека.
В литературный мир Маяковский ворвался ярко, дерзко, в полосатой жёлтой кофте, которую сшила мама с сестрой. Со сцены начинающий футурист не боялся во весь голос, и глядя в глаза публике, говорить о пороках буржуазного общества.
Ушёл он также ярко. В последние годы жизни в его творчестве появились трагические мотивы и разочарование…
Бывал Владимир Владимирович и в Воронеже.
Приехал в ноябре 1926 года, на один день. После лекции-концерта в театре чаёвничал до четырёх утра в Вигелевском переулке, ныне улица Вайцеховского, с местными поклонниками. В доме, где квартировал врач-невропатолог Раппопорт, любитель искусства, собралось много людей. Звучали рифмы, смех, душевные разговоры. Маяковский отбыл в столицу со стихами воронежских поэтов подмышкой, обещая опубликовать их в журнале «Новый ЛЕФ». Обещание своё сдержал…
#хлам (художники, литераторы, артисты, музыканты)
Река — сладострастье, растекшееся в слюни.
Отбросив белье до последнего листика,
сады похабно развалились в июне.
Я вышел на площадь,
выжженный квартал
надел на голову, как рыжий парик.
Людям страшно — у меня изо рта
шевелит ногами непрожеванный крик.
Но меня не осудят, но меня не облают,
как пророку, цветами устелят мне след.
Все эти, провалившиеся носами, знают:
я — ваш поэт.
Как трактир, мне страшен ваш страшный суд!
Меня одного сквозь горящие здания
проститутки, как святыню, на руках понесут
и покажут богу в свое оправдание.
И бог заплачет над моею книжкой!
Не слова — судороги, слипшиеся комом;
и побежит по небу с моими стихами подмышкой
и будет, задыхаясь, читать их своим знакомым.
1914 г, Владимир Маяковский
Сегодня, 14 апреля, день памяти Владимира Маяковского.
До определённого момента, знала этого поэта лишь как певца Революции, представителя своей эпохи.
Но не всё его творчество овеяно красными знамёнами, пропитано маршами и речёвками. Есть стихи сострадательные, глубокие, милые. Мне импонирует образ этого большого человека. Человека многогранного, думающего, экстравагантного, доброго.
В его поэзии, иногда грубой и вульгарной, скрывается потаённый смысл, душа ранимого человека.
В литературный мир Маяковский ворвался ярко, дерзко, в полосатой жёлтой кофте, которую сшила мама с сестрой. Со сцены начинающий футурист не боялся во весь голос, и глядя в глаза публике, говорить о пороках буржуазного общества.
Ушёл он также ярко. В последние годы жизни в его творчестве появились трагические мотивы и разочарование…
Бывал Владимир Владимирович и в Воронеже.
Приехал в ноябре 1926 года, на один день. После лекции-концерта в театре чаёвничал до четырёх утра в Вигелевском переулке, ныне улица Вайцеховского, с местными поклонниками. В доме, где квартировал врач-невропатолог Раппопорт, любитель искусства, собралось много людей. Звучали рифмы, смех, душевные разговоры. Маяковский отбыл в столицу со стихами воронежских поэтов подмышкой, обещая опубликовать их в журнале «Новый ЛЕФ». Обещание своё сдержал…
#хлам (художники, литераторы, артисты, музыканты)
В дореволюционные времена Воронеж называли городом тысячи церквей.
Если сейчас встать под Чупа-чупсом на Университетской площади, легендарным арт-объектом советской эпохи, и мысленно пересчитать все существующие и несуществующие церквушки в шаговой доступности (10-15 минут ходьбы), то, на мой взгляд, получится внушительная цифра:
– Ильинский и Спасский храмы позади главного корпуса ВГУ;
– Архангельский храм (утерян, был на территории крепости Воронеж);
– Благовещенский собор Митрофановского монастыря (утерян);
– Вознесенская церковь (утеряна, двор дома на пересечении Володарского и Таранченко);
– Пятницкая церковь (сохранилось двухэтажное основание звонницы во дворе старинной Швейной мастерской на улице Кости Стрелюка);
– Храм Взыскания погибших (взорвали в 60-х годах прошлого века, стоял на пересечении современных улиц Большая Стрелецкая и Софьи Перовской);
– Современный Митрофановский храм у источника;
– Никольский храм Напрасной слободы на нынешней улице Таранченко;
– Воскресенский храм Ямской слободы возле Каменного моста;
– Богоявленский храм Пушкарской слободы, что под горой от Каменного моста;
– Покровский собор на бывшей Мясной площади, ныне Советской. В своё время в храме был открыт музей атеизма с маятником Фуко под куполом;
– Успенский Адмиралтейский храм на набережной правого берега водохранилища;
С увеличением радиуса прогулок увеличивается и количество исторических религиозных архитектурных объектов.
Самым старым, сохранившимся до наших дней, нежилым каменным зданием Воронежа считается колокольня Акатова монастыря. Построена в 1674 году.
Если колокольня стоит отдельно от храма, это говорит о преклонном возрасте сооружений.
У каждой колокольни свой голос. У каждого звонаря своё мастерство и стиль.
Оставлю в блоге видеозапись, сделанную неделю назад на улицах Воронежа на камеру телефона.
#my_town
Если сейчас встать под Чупа-чупсом на Университетской площади, легендарным арт-объектом советской эпохи, и мысленно пересчитать все существующие и несуществующие церквушки в шаговой доступности (10-15 минут ходьбы), то, на мой взгляд, получится внушительная цифра:
– Ильинский и Спасский храмы позади главного корпуса ВГУ;
– Архангельский храм (утерян, был на территории крепости Воронеж);
– Благовещенский собор Митрофановского монастыря (утерян);
– Вознесенская церковь (утеряна, двор дома на пересечении Володарского и Таранченко);
– Пятницкая церковь (сохранилось двухэтажное основание звонницы во дворе старинной Швейной мастерской на улице Кости Стрелюка);
– Храм Взыскания погибших (взорвали в 60-х годах прошлого века, стоял на пересечении современных улиц Большая Стрелецкая и Софьи Перовской);
– Современный Митрофановский храм у источника;
– Никольский храм Напрасной слободы на нынешней улице Таранченко;
– Воскресенский храм Ямской слободы возле Каменного моста;
– Богоявленский храм Пушкарской слободы, что под горой от Каменного моста;
– Покровский собор на бывшей Мясной площади, ныне Советской. В своё время в храме был открыт музей атеизма с маятником Фуко под куполом;
– Успенский Адмиралтейский храм на набережной правого берега водохранилища;
С увеличением радиуса прогулок увеличивается и количество исторических религиозных архитектурных объектов.
Самым старым, сохранившимся до наших дней, нежилым каменным зданием Воронежа считается колокольня Акатова монастыря. Построена в 1674 году.
Если колокольня стоит отдельно от храма, это говорит о преклонном возрасте сооружений.
У каждой колокольни свой голос. У каждого звонаря своё мастерство и стиль.
Оставлю в блоге видеозапись, сделанную неделю назад на улицах Воронежа на камеру телефона.
#my_town
Весна располагает к прогулкам. Сохраню фото.
Весь мир — театр.
В нем женщины, мужчины — все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль… (с)
Весь мир — театр.
В нем женщины, мужчины — все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль… (с)
...Родная, для красоты затяни все свои винты
Чтобы все, как один, то есть, я, как ты!
Затяни, затяни все свои винты!
Красоты ничего, ничего важней
Ты бежишь от себя, ты всё ближе к ней... (с)
...Как девушки со злыми лицами
Золотыми ресницами
С шёлковых спустились страниц
Прямо в тёплый синий прибой
И, даже если ты не красавица
Губы нарисуешь на пол-лица
Ну, а если вдруг разонравится
Снова станешь собой... (с)
«МОДА», аудиозапись композиции
#my_music
Чтобы все, как один, то есть, я, как ты!
Затяни, затяни все свои винты!
Красоты ничего, ничего важней
Ты бежишь от себя, ты всё ближе к ней... (с)
...Как девушки со злыми лицами
Золотыми ресницами
С шёлковых спустились страниц
Прямо в тёплый синий прибой
И, даже если ты не красавица
Губы нарисуешь на пол-лица
Ну, а если вдруг разонравится
Снова станешь собой... (с)
«МОДА», аудиозапись композиции
#my_music
Скрипка издергалась, упрашивая,
и вдруг разревелась
так по-детски,
что барабан не выдержал:
«Хорошо, хорошо, хорошо!»
А сам устал,
не дослушал скрипкиной речи,
шмыгнул на горящий Кузнецкий
и ушел.
Оркестр чужо смотрел, как
выплакивалась скрипка
без слов,
без такта,
и только где-то
глупая тарелка
вылязгивала:
«Что это?»
«Как это?»
А когда геликон —
меднорожий,
потный,
крикнул:
«Дура,
плакса,
вытри!» —
я встал,
шатаясь, полез через ноты,
сгибающиеся под ужасом пюпитры,
зачем-то крикнул:
«Боже!»,
бросился на деревянную шею:
«Знаете что, скрипка?
Мы ужасно похожи:
я вот тоже
ору —
а доказать ничего не умею!»
Музыканты смеются:
«Влип как!
Пришел к деревянной невесте!
Голова!»
А мне — наплевать!
Я — хороший.
«Знаете что, скрипка?
Давайте —
будем жить вместе!
А?»
1914 год, Владимир Маяковский
Близко знавшие поэта вспоминали о нём как о застенчивом человеке, замкнутом, внутренне очень деликатном, несмотря на его резкость суждений, иногда грубый тон в дискуссиях, и абсолютно порядочном…
и вдруг разревелась
так по-детски,
что барабан не выдержал:
«Хорошо, хорошо, хорошо!»
А сам устал,
не дослушал скрипкиной речи,
шмыгнул на горящий Кузнецкий
и ушел.
Оркестр чужо смотрел, как
выплакивалась скрипка
без слов,
без такта,
и только где-то
глупая тарелка
вылязгивала:
«Что это?»
«Как это?»
А когда геликон —
меднорожий,
потный,
крикнул:
«Дура,
плакса,
вытри!» —
я встал,
шатаясь, полез через ноты,
сгибающиеся под ужасом пюпитры,
зачем-то крикнул:
«Боже!»,
бросился на деревянную шею:
«Знаете что, скрипка?
Мы ужасно похожи:
я вот тоже
ору —
а доказать ничего не умею!»
Музыканты смеются:
«Влип как!
Пришел к деревянной невесте!
Голова!»
А мне — наплевать!
Я — хороший.
«Знаете что, скрипка?
Давайте —
будем жить вместе!
А?»
1914 год, Владимир Маяковский
Близко знавшие поэта вспоминали о нём как о застенчивом человеке, замкнутом, внутренне очень деликатном, несмотря на его резкость суждений, иногда грубый тон в дискуссиях, и абсолютно порядочном…
Оставлю ссылку на небольшой ролик о том, как посчастливилось подняться на колокольню старинного православного храма.
Приглашаю к просмотру. Если есть возможность и желание увидеть Мой Воронеж...
#my_town
Приглашаю к просмотру. Если есть возможность и желание увидеть Мой Воронеж...
#my_town
Понедельник — день тяжёлый, но не сегодня. Каникулы, выходной, хорошая погода. И меня пригласили на тематическую прогулку. Подобные, особенно в компании, случаются не часто. Изюминкой этой прогулки стал приватный визит на территорию старинного храма.
Ильинский храм был когда-то возведён на территории крепости Воронеж. В дереве. В начале 17-го века. И, оказывается, цвет храма также имеет смысловое значение. Розовый — цвет пророков (?), по утверждению нашего гида.
Ильинский храм был когда-то возведён на территории крепости Воронеж. В дереве. В начале 17-го века. И, оказывается, цвет храма также имеет смысловое значение. Розовый — цвет пророков (?), по утверждению нашего гида.
Вход на сайт
