Избегание аномальных зон - это базовый уровень инстинкта самосохранения.
Просто примите это.
/...хотите, могу елочку подарить...

что-то не встраивается видео... тогда так.

Сказки для хороших людей
Для Марии Беляевой

Салон магияжа был закрыт. Рядом располагался салон макияжа, так вот он был открыт. И даже очереди не было. Кому нужен макияж, если рядом магияж?

Но к магияжу сегодня было не подступиться, двери были заперты, а между стеклом и плотно задернутой шторой красовалась табличка "Закрыто на спецобслуживание. Не стучать!". И даже очереди не было. Она разбежалась. Когда кто-то всё-таки постучал, а из-за двери полыхнуло огнём.

Внутри салона было тесноватенько. Ещё бы! Весь салон занимала драконица Элиассау, свернувшаяся ради такого случая клубочком. Владелица салона ведунья баба Маша не ведала куда деваться и взгромоздилась на шкаф, откуда и вела своё вещание.

– Значит, рыцарей тебе тоже не предлагать? Хорошеньких наворожить могу! – обещала баба Маша со шкафа.
– Неееее, – даже зевнула Элиассау во все свои 352 зуба, – слишком правильные они. Не надо.
– Леший хороший есть. Одинокий.
– Скучные они, лешие.
– Принц. Леопольд Синий.
– Какой?
– Синий.

Драконица тяжело вздохнула. Ей не хотелось есть бабу Машу. Но если старушенция и дальше будет предлагать подобное...

Ведунья не умела читать мысли драконов, а тем более, дракониц. Но почувствовала неладное и сменила тактику.

– Уважаемая Элиассау, буду говорить с вами честно, открыто и прямо. Ничего не скрывая, как на духу, чего бы мне это ни стоило! – баба Маша перевела дух и решительно продолжила. – Вы красивая, умная, образованная женщина! Зачем вам вообще понадобился магияж? Зачем все эти кросс-культурные коммуникации? Неужели нет подходящего дракона?
– Есть...
– Ну! – обрадовалась было баба Маша.
– Только он не романтичный...
– Быть не может! Дракон!? И не романтичный?!
– Он подарил мне корову! Корову!!

Элиассау чуть не плакала от обиды. Баба Маша задумчиво тарабанила пальцами по шкафу, пытаясь понять, какой такой намёк могла углядеть в этом драконица.

– Корова была вкусная? – наконец спросила она.
– Ну, вкусная... Но это же...
– Корова была на лугу?
– Что?
– Корова на лугу была?!
– Ну да...
– Луг цвёл?
Драконица в ответ вдруг растерянно захлопала глазами.
– Луг цвёл?! – продолжала давить ведунья. Драконица молчала.

– Знаете мне пора, – наконец засуетилась Элиассау, – я там чайник на плите забыла. Вспомнила вот. Ну я это, пойду. Потом как-нибудь загляну. Ага. Удачи вам в работе! – и её хвост исчез в дверном проёме.

Но драконица больше никогда не заглядывала в "Магияж". Что могло означать только одно: баба Маша была в корне права, когда брала деньги вперёд. Ведунья!

_____

Хочешь больше сказок?) Пожелай свою здесь: https://vk.cc/c2PR0h

торможу сегодня, секунд 20 не могла понять, чему изумляется ребёнок Всё ж нормально

Везет тебе с Дедами Морозами, Катя

Не совсем Новогоднее)...

Это утро не похоже ни на что, оно и не утро вовсе, а короткий обрывок первого дня: проба, бесплатный образец, авантитул. Нечего делать. Некуда идти. Бессмысленно начинать что-то новое, ведь еще не убрано старое: посуда, скатерти, обертки от подарков, хвоя, осыпавшаяся на паркет.

Ложишься на рассвете, встаешь на закате, попусту болтаешься по дому, смотришь в окно. Солнце первого января что в Москве, что в Питере садится в четыре часа дня, так что достается на нашу долю разве что клочок серого света, иссеченный мелкими, незрелыми снежинками, или красная, болезненная заря, ничего не предвещающая, кроме быстро наваливающейся тьмы.

Странные чувства. Вот только что мы суетились, торопливо разливали шампанское, усердно старались успеть чокнуться, пока длится имперский, медленный бой курантов, пытались уловить и осознать момент таинственного перехода, когда старое время словно бы рассыпается в прах, а нового времени еще нет. Радовались, как и все всегда радуются в эту минуту, волновались, как будто боялись не справиться, не суметь проскочить в невидимые двери. Но, как и всегда, справились, проскочили. И вот теперь, открыв сонные глаза на вечерней заре, мы входим в это странное состояние — ни восторга, ни огорчения, ни спешки, ни сожаления, ни бодрости, ни усталости, ни похмелья.

Этот день — лишний, как бывает лишним подарок: получить его приятно, а что с ним делать — неизвестно. Этот день — короткий, короче всех остальных в году. В этот день не готовят — всего полно, да и едят только один раз, и то все вчерашнее и без разбору: ассорти салатов, изменивших вкус, подсохшие пироги, которые позабыли накрыть салфеткой, фаршированные яйца, если остались. То ли это завтрак — но с водкой и селедкой; то ли обед, но без супа. Этот день тихий: отсмеялись вчера, отвеселились, обессилели

Этот день не запомнится, настолько он пуст. Что делали? — ничего. Куда ходили? — никуда. О чем говорили? Да вроде бы ни о чем. Запомнится только пустота и краткость, и приглушенный свет, и драгоценное безделье, и милая вялость, и сладкая зевота, и спутанные мысли, и глубокий ранний сон...

Татьяна Толстая про 1 января