Сказка

Маленькая серенькая курочка сидела на полянке рядом с курятником и грустила:
— Я маленькая, бедная и несчастная. Петухи меня не понимают, куры меня обижают. В курятнике темно, глухо, пусто, грустно.
Курочка сидела и страдала уже не один день. Однажды мимо пролетала большая белая птица. Она услышала слова курочки, приземлилась рядом и сказала:
— Не переживай, курочка. Хочешь, я тебе помогу полететь в прекрасную страну, где ты будешь счастлива?
— Нет, — сказала серая курица. — Это невозможно — курицы не могут летать.
— Ну и что? — ответила белая птица. — Я научу тебя.
— Нет, — сказала серая курица. — У меня слишком маленькие крылья.
— Не переживай, — успокоила белая птица. — Я посажу тебя себе на спину, и мы полетим вместе!
— Нет, — вздохнула серая курица. — Я прилечу туда, и мне негде будет жить.
— Не переживай, — обнадежила ее белая птица. — Я помогу тебе сделать так, чтобы у тебя было жилье.
— Нет, — сказала серая курица. — Что я буду делать одна? Мне будет грустно.
— Не переживай, — улыбнулась белая птица. — Я помогу тебе найти петушка.
— Нет, — сказала серая курица. — А вдруг этот петушок окажется злой и вредный?
— Не переживай, — вздохнула белая птица. — Я научу тебя жить так, чтобы в твоей жизни встречались только замечательные петухи.
— Нет, — сказала серая курица. — Таких петухов не бывает на свете.
— Да пошла ты в ж@пу! — заорала белая птица, распустила огромные крылья и улетела.

А маленькая серенькая курочка только убедилась, как несправедлив мир в котором она живет и как плохо к ней относятся окружающие....



Болтаем )))) есть же такие люди, а есть другие..... Флуд в теме разрешен )))

Сказка ложь, да в ней намек🧐🧐

Есть. Вот так мне моя тетушка говорила, похожая на эту курицу. Шо ты ищещь? Да, нет нормальных мужиков, всех щенками разобрали хороших, остались пьянь, придурки.... А, я ей отвечала, а мне встретится, я верю.... Ща последние два гола встречалимь действительно одни хорошие мужчины, но не мои, кому то повезет.

Ну кто так темы называет... я ж прям оживилась

У пожилой китайской женщины было два больших котелка. Каждый из них висел на концах коромысла, которое она носила на шее. Один котелок был с трещиной, а другой был идеальным. Под конец долгого пути от ручья до дома целый котелок оставался полным, а треснувший был заполнен лишь наполовину.

Целых два года это повторялось изо дня в день: женщина приносила домой только полтора котелка воды. Конечно, целый котелок гордился своими достижениями. А вот бедный треснувший котелок стыдился своего недостатка; он был несчастным, поскольку мог выполнять свое предназначение лишь наполовину. Его кажущаяся несостоятельность продолжалась два года – и вот как-то раз у родника котелок решился обратиться к женщине:

«Мне так стыдно за себя потому, что из-за трещины в моем боку вода всё время выливается по дороге домой».

Старушка улыбнулась: «А заметил ли ты, что цветы растут на твоей стороне тропинки, а не на стороне другого котелка? Это потому, что я всегда знала о твоем изъяне, поэтому и посадила цветы с твоей стороны дороги, и каждый день когда мы идём домой ты поливаешь их. Целых два года у меня была возможность собирать эти прекрасные цветы и украшать ими стол. Если бы ты не был таким, какой ты есть, то не было бы и этой красоты для украшения дома».

У каждого из нас есть свой особенный изъян. Но именно эти трещины и недостатки делают нашу совместную жизнь такой интересной и ценной. Принимайте людей такими, какие они есть, и ищите в них хорошее.

Обращаюсь ко всем моим друзьям-«треснувшим котелкам» и не забывайте вдыхать аромат цветов на вашей стороне дороги.

Вот так и с женщинами.Пообещает мужчина женщине всего,всего,а она в ответ-не верю,а она в ответ -ты сказочник,а она в ответ ха-ха-ха.

Как не потратить свою жизнь зря

Большинство из нас проживает свою жизнь совершенно не так, как бы этого хотели на самом деле. 46-летний австралийский банкир, чей пост вызвал много шума на просторах англоязычного интернета, рассказал, как он впустую потратил свою жизнь и стал совершенно чужим человеком для самого себя.

Моя жизнь прошла вхолостую. Мне 46 лет, и у меня есть для вас один совет. Он пригодится тем, кто прямо сейчас стоит на перекрестке своего пути.

Большинство людей проживает свою жизнь совершенно зря и совершенно не так, как они бы этого хотели.

Меня зовут Джон. Мне нужно облегчить давление в своей груди. Выговориться. Я - 46-летний банкир, который прожил жизнь, абсолютно противоположную той, какую я хотел.

Все мои мечты, мои страсти - этого всего больше нет. Я работаю с 9 до 7. 6 дней в неделю. Все последние 26 лет своей жизни. Я выбрал самый безопасный из возможных жизненных путей. В итоге этот путь изменил меня самого.

Сегодня я узнал, что моя жена обманывала меня все последние 10 лет нашего брака. Мой сын ничего не чувствует по отношению ко мне. Я понял, что пропустил похороны своего отца в обмен ни на что. Я не влюблен, и не путешествую по миру, помогая бездомным.

Все это - совсем не то, о чем я мечтал, когда был самоуверенным юношей в двадцать или около того. Если бы тот малой, каким я был 25-30 лет назад, увидел бы меня сейчас, то зарядил бы мне в морду. Я сам, собственными руками, раздавил все свои мечты.

Давайте начнем с того, каким я был в 20. Мне казалось, что я родился только вчера, и создан для того, чтобы изменить мир. Люди любили меня, а я любил людей. Я был прогрессивным, творческим, спонтанным, готовым пойти на любой риск, молодым человеком.

У меня было две мечты. Я хотел написать книгу, настоящий бестселлер. Во-вторых, я хотел путешествовать по миру и помогать по пути бездомным.

К тому времени свою будущую жену я знал уже четыре года. Юная любовь. Она любила меня за непредсказуемость, за энергичность и способность заставить рассмеяться кого угодно и когда угодно. Мы оба чувствовали себя любимыми в руках друг друга.

Я знал, что моя книга когда-нибудь изменит мир. Я бы на собственном опыте рассказал людям, что все люди разные, и что это здорово. Я бы рассказал им, что каждый имеет право не ходить корпоративным строем и не становиться таким, как все. И это не "неправильно", а просто по-другому.

В 20 лет я написал первых 70 страниц этой книги. Сейчас мне 46, и в ней их по-прежнему 70.

Когда мне было 20, я уже попробовал себя в качестве альпиниста в Новой Зеландии и на Филиппинах. Я планировал большое путешествие по Азии, потом еще одно - по Европе, и главное - по Америке (я живу в Австралии, кстати). Знаете, в скольких странах я побывал к своим 46? В двух: Филиппины и Новая Зеландия.

Я не знаю, когда именно все пошло не так. Мне очень жаль. Мне было 20. Я был единственным ребенком в семье. Мне нужна была стабильность и прочная опора под ногами. Поэтому сначала я пошел в университет, а потом получил работу, которая стала диктовать мне, как жить.

Я всегда работал с 9 до 7. О чем я только думал?

Как я мог превратить свою жизнь в одну сплошную работу? Я прихожу домой, ужинаю, немного снова сижу в бумагах, а потом ложусь спать. В 10 вечера. Потому что завтра мне снова нужно проснуться в 6 утра. Боже мой, я даже не могу вспомнить, когда я в последний раз занимался любовью со своей женой.

Вчера она не выдержала, и призналась, что изменяет мне вот уже 10 лет. 10 лет. Кажется, это слишком долго для того, чтобы я мог не заметить? Больно даже не это, а то, что она говорит, будто я изменился. Я уже не тот мужчина, за которого она выходила замуж. Что произошло за эти десять лет? Я не помню, что происходило в эти годы. Не могу вспомнить ничего, кроме работы. В эти годы я был банкиром. Но не был мужем. И не был самим собой.

Кто я? Что со мной случилось? Я даже не в состоянии потребовать развода или наорать на нее. Я даже не могу плакать. Когда она призналась мне в своих изменах, я ничего не почувствовал. Я не могу пустить слезу даже сейчас, когда пишу этот текст.

Если честно, мне плевать, что жена обманывала меня. Куда важнее другое озарение, которое на меня снизошло: я умираю. Изнутри. И умираю гораздо быстрее, чем кажется.

Что случилось с тем веселым, рисковым и энергичным парнем, который мечтал везде побывать и изменить мир? И что случилось с той девушкой, которая когда-то была первой красавицей школы, а теперь прозябает рядом со мной? Боже, я действительно пользовался популярностью у девочек в школе! И в университете тоже. Но я хранил ей верность. Каждый день. Всю свою чертову жизнь.

Помните, я когда-то рассказывал, что пробовал заниматься альпинизмом? Это было на втором или третьем курсе колледжа. Я работал на полставки в местном ресторанчике официантом и спускал все, что зарабатывал. Теперь я пытаюсь сэкономить каждую копейку. Не помню, когда в последний раз тратил время и деньги на что-то забавное. На себя.

Самое грустное во всем этом то, что сейчас я даже не знаю, чего хочу. Т.е. я понимаю, что жизнь не мешало бы как-то изменить, но не знаю, как.

Мой отец умер десять лет назад. Я помню, как мне позвонила мама, и сказала, что ему все хуже и хуже. Мне было жаль старика, но я был слишком занят для того, чтобы ехать домой: передо мной маячила перспектива большого повышения. Я откладывал свой визит снова и снова, надеясь, что отец дождется меня прежде, чем умереть. В итоге он умер, а я получил свое повышение. Вот только теперь я понимаю, что к тому моменту не видел его 15 лет.

Когда он умер, я сказал себе, что это не имеет большого значения. В конце концов, мы и так не встречались: у нас были натянутые отношения. Я атеист. И нашел себе оправдание: отец уже мертв, и ему уже все равно, приехал я к нему или нет.

Рационализация - все, что нужно, чтобы плодить бесконечное количество оправданий. И еще прокрастинация. "Я обязательно это сделаю. Но когда-нибудь позже". В конце концов, финансовая безопасность - вот самая главная забота в жизни.

Теперь я понимаю, что серьезно ошибался. Не поймите меня неправильно: я не хнычу, а просто предостерегаю вас: не тратьте неуемную энергию своей юности на золотого тельца. Не тратьте свою юность на бесконечные попытки побыстрее повзрослеть. Я теперь очень сожалею о том, что позволил работе забрать всю мою жизнь без остатка. Я сожалею, что превратился в ужасного мужа, но в хорошую машинку по деланию денег.

Я жалею, что не закончил свою книгу, что так и не начал путешествовать по миру. У меня нет сильной эмоциональной связи со своим сыном. Я потерял его так же, как мой отец потерял меня. Из эмоционального и веселого парня я превратился в бумажник.

Если вы читаете этот текст, и впереди у вас вся жизнь, пожалуйста, не откладывайте ее на потом. Не оставляйте свои мечты на потом. Попробуйте потратить всю свою энергию на то, что вам на самом деле хочется делать. Не сидите в интернете все свое свободное время (если интернет - не главная страсть вашей жизни).

Пожалуйста, сделайте что-нибудь со своей жизнью, пока вы молоды. Хорошенько повеселитесь. Не забывайте о своих друзьях и своей семье. Не тратьте свою жизнь понапрасну. Стремитесь реализовать свои амбиции - прямо сейчас, а не когда-нибудь позже. Не становитесь похожим на меня.

Детское кино, которое мы потеряли

Мама воспитывала Люду одна, работала санитаркой в больнице. Жили они в маленькой однокомнатной «хрущевке» со старыми обоями и шторами, доставшимися от бабушки. Люда носила платья, которые шила ей ночами мама, и пальто с надвязанными рукавами. Но зато она училась играть на флейте.

Класс, в котором училась Люда, был обычным, никаким не элитарным, в обычной школе в микрорайоне на окраине города. В нем учились разные ребята: и из обеспеченных семей, и из семей попроще. Надвязанные рукава пальто не были большой проблемой, и почему именно Люду одноклассники выбрали своей жертвой – непонятно.

Её не брали в походы и на экскурсии, не приглашали на дни рождения. Над ней смеялись без всякого повода. Каждый выход Люды к доске сопровождался смехом и ехидным шепотом. Ей на спину цепляли бумажки с обидными словами, в портфель засовывали мусор. Когда на классных праздниках Вовка фальшиво пел, ему хлопали и кричали: «Браво!» Когда однажды Люда решилась сыграть на флейте и сыграла очень хорошо, потому что долго готовилась, её осмеяли.

🔵 На отличниц никто не подумал.

В 7 классе мама купила Люде куртку за 40 рублей. Красивую куртку, японскую. Как маме это удалось – неведомо, и дело не только в деньгах: в начале восьмидесятых куртку надо было достать. Люда побоялась оставлять дорогую вещь в школьной раздевалке и носила ее с собой. На уроке физкультуры куртка осталась в раздевалке для девочек. А еще там же задержались девочки – три отличницы, лидерши. Остались специально, наврав учителю про больные животы.

Отличницы взяли Людину куртку и повесили ее в женский туалет на втором этаже. Люда, обнаружив пропажу, тихо заплакала. Классный руководитель объявила поиски. Конечно, на отличниц никто не подумал (на это и был расчет класса, когда на перемене разрабатывалась операция «Куртка»). Те, кто были в курсе операции, молчали как рыбы.

Куртка пропала навсегда. На следующий день Люда вновь пришла в школу в пальто с надвязанными рукавами. И, как всегда, не пошла с классом в кино. А класс в кино пошел. Во главе с отличницами.

🔵 В тот день класс посмотрел «Чучело».

Тем же вечером к Люде домой пришли родители отличниц. Они принесли Люде новую куртку. Немного не такую, как пропавшая: та была синей, а эта – красной, с манжетами и воротником из красивого белого меха. Её достала по блату мама одной из отличниц своей же дочери.

Люда отказывалась брать куртку и говорила, что она ни за что ее не наденет и, тем более, не придет в ней в школу. Тогда в квартиру зашла одна из отличниц. Та самая, которой мама достала красную куртку. И попросила у Люды прощения. И пообещала, что больше ее никто не обидит. И сказала, что завтра зайдет за ней, и в школу они пойдут вместе.

Нет, девочку-отличницу никто не уличил в краже куртки. То есть уличил. Режиссер Ролан Быков.

В тот день класс в кинотеатре посмотрел «Чучело». После фильма семиклассники плакали почти все, даже некоторые мальчишки. Они долго не расходились и говорили о том, что все это – про них. А потом пришли домой и рассказали родителям про куртку в туалете.

🔵 А что смотрят наши дети?

Тем детям начала 80-х повезло, у них был Ролан Быков и Кристина Орбакайте в роли Лены Бессольцевой. А еще Елена Цыплакова в «Школьном вальсе», молодой Харатьян в «Розыгрыше», герои фильмов Динары Асановой. А раньше, когда эти дети были младше, у них были Буратино и Красная Шапочка Леонида Нечаева. У них был Электроник. У них было Детское Кино. Наше, родное, понятное.

Волшебный мир, которому доверяли, который любили. Который дарил чудо Алых парусов, романтику Капитана Гранта, героизм юных антифашистов. В этом мире дети разгадывали Тайну железной двери, летали в космос, боролись с пиратами, влюблялись, путешествовали. Этот мир учил их любить добро и правду, отличать плохое от хорошего, разбираться в людях, признавать свои ошибки, помогать слабым. Этот мир подарил им героев, настоящих, тех, на кого хотелось быть похожими. Чтобы стать частью этого мира, надо было взять у мамы 10 копеек и прийти в кинотеатр.

Откройте афишу кинотеатров в любом городе России на ближайшие выходные. Попробуйте найти хоть один на всю страну полнометражный художественный фильм для детей российского производства. Может быть, из последнего – «Призрак», да и все. Если найдете – напишите, пожалуйста, мне.

Почему? Почему, на каком основании в стране уничтожено детское кино? Уничтожено как явление напрочь. Даже тот мизер, который точечно снимается неимоверными усилиями энтузиастов, не попадает в прокат. Не надо говорить мне про деньги. Я не поверю, что в стране нет денег на детское кино. На бессмысленные и беспощадные новые ЕГЭ – есть. На зарплаты депутатов – есть. На шумные массовые гуляния в День города – есть. На кино – нет? Хотя бы на одну ленту в год? Ну, тогда грош нам цена как государству. Порядочные люди не экономят на детях…

Это какой-то жуткий системный сбой, последствия которого оценить еще предстоит. Я хочу знать фамилии людей, от которых зависит решение о возрождении детского кино в моей стране. В стране, в которой взрослеют мои дети и предстоит жить мои внукам.

Я хочу спросить у этих людей, почему наших детей и внуков лишили волшебного мира, который, как никто другой, умеет научить главному. Я хочу спросить у них, сколько в рублях стоит наличие этого мира.

А еще я хочу спросить у них, какое кино и где они показывают своим детям и внукам. И чему это кино учит…

Девочке Люде из того седьмого класса сейчас 45 лет. Она назвала дочь Леной, в честь героини Кристины Орбакайте. Люда учит детей литературе. И каждому своему классу она показывает «Чучело» Ролана Быкова. Жаль, что в классе, через мультимедийный проектор. Волшебство немного не то…

Марина Солотова

Когда Гете шёл гулять, то в один карман всегда насыпал семена цветов. Пока гулял, потихоньку высыпал их на дорогу. Когда он умер, то остались километры и километры цветов вдоль дорог, где он ходил.))

И опять негры будь они не ладны...

НAСТОЯЩАЯ УЧИТЕЛЬНИЦA

"Мне двадцать три. Старшему из моих учеников шестнадцать. Я его боюсь. Я бoюсь их всех".

Cветлана Кoмарова уже много лет живет в Москве. Успешный бизнес-тренер, хедхантер, карьерный консультант. А в 90-х она восемь лет работала школьной учительницей в глухих дальневосточных деревнях.

"Дaльний Восток. Каждая осень неземной красоты. Золотая тайга с густо-зелеными пятнами кедров и елей, черный дикий виноград, огненные кисти лимонника, упоительные запахи осеннего леса и грибы. Грибы растут полянами, как капуста на грядке, выбегаешь на полчаса за забор воинской части, возвращаешься с корзиной грибов. В Подмосковье природа женственна, а тут — воплощенная брутальность. Разница огромна и необъяснима.

На Дальнем кусается все, что летает. Самые мелкие тварешки забираются под браслет часов и кусают так, что место укуса опухает на несколько дней. «Божья коровка, полети на небко», — не дальневосточная история. В конце августа уютные, пятнистые коровки собираются стаями как комары, атакуют квартиры, садятся на людей и тоже кусают. Эту гадость нельзя ни прихлопнуть, ни стряхнуть, коровка выпустит вонючую желтую жидкость, которая не отстирывается ничем. Божьих коровок я разлюбила в восемьдесят восьмом.

Вся кусачесть впадает в спячку в конце сентября, и до второй недели октября наступает рай на земле. Безоблачная в прямом и переносном смысле жизнь. На Дальнем Востоке всегда солнце — ливни и метели эпизодами, московской многодневной хмари не бывает никогда. Постоянное солнце и три недели сентябрьско-октябрьского рая безвозвратно и накрепко привязывают к Дальнему.

В начале октября на озерах мы празднуем День учителя. Я еду туда впервые. Тонкие перешейки песка между прозрачными озерами, молодые березы, чистое небо, черные шпалы и рельсы брошенной узкоколейки. Золото, синева, металл. Тишина, безветрие, теплое солнце, покой.

— Что здесь раньше было? Откуда узкоколейка?

— Это старые песчаные карьеры. Здесь были лагеря, — золото, синева и металл тут же меняются в настроении. Я хожу по песчаным перешейкам между отражений берез и ясного неба в чистой воде. Лагеря посреди березовых рощ. Умиротворяющие пейзажи из окон тюремных бараков. Заключенные выходили из лагерей и оставались в том же поселке, где жили их охранники. Потомки тех и других живут на одних улицах. Их внуки учатся в одной школе. Теперь я понимаю причину непримиримой вражды между некоторыми семьями местных.

В том же октябре меня уговорили на год взять классное руководство в восьмом классе. Двадцать пять лет назад дети учились десять лет. После восьмого из школ уходили те, кого не имело смысла учить дальше. Этот класс состоял из них почти целиком. Две трети учеников в лучшем случае попадут в ПТУ. В худшем — сразу на грязную работу и в вечерние школы. Мой класс сложный, дети неуправляемы, в сентябре от них отказался очередной классный руководитель. Директриса говорит, что, может быть, у меня получится с ними договориться. Всего один год. Если за год я их не брошу, в следующем сентябре мне дадут первый класс.

Мне двадцать три. Старшему из моих учеников, Ивану, шестнадцать. Два года в шестом классе, в перспективе — второй год в восьмом. Когда я первый раз вхожу в их класс, он встречает меня взглядом исподлобья. Дальний угол класса, задняя парта, широкоплечий большеголовый парень в грязной одежде со сбитыми руками и ледяными глазами. Я его боюсь.

Я боюсь их всех. Они опасаются Ивана. В прошлом году он в кровь избил одноклассника, выматерившего его мать. Они грубы, хамоваты, озлоблены, их не интересуют уроки. Они сожрали четверых классных руководителей, плевать хотели на записи в дневниках и вызовы родителей в школу. У половины класса родители не просыхают от самогона. «Никогда не повышай голос на детей. Если будешь уверена в том, что они тебе подчинятся, они обязательно подчинятся», — я держусь за слова старой учительницы и вхожу в класс как в клетку с тиграми, боясь сомневаться в том, что они подчинятся. Мои тигры грубят и пререкаются. Иван молча сидит на задней парте, опустив глаза в стол. Если ему что-то не нравится, тяжелый волчий взгляд останавливает неосторожного одноклассника.

Районо втемяшилось повысить воспитательную составляющую работы. Родители больше не отвечают за воспитание детей, это обязанность классного руководителя. Мы должны регулярно посещать семьи в воспитательных целях. У меня бездна поводов для визитов к их родителям — половину класса можно оставлять не на второй год, а на пожизненное обучение. Я иду проповедовать важность образования. В первой же семье натыкаюсь на недоумение. Зачем? В леспромхозе работяги получают больше, чем учителя. Я смотрю на пропитое лицо отца семейства, ободранные обои и не знаю, что сказать. Проповеди о высоком с хрустальным звоном рассыпаются в пыль. Действительно, зачем? Они живут так, как привыкли жить. Им не нужно другой жизни.

Дома моих учеников раскиданы на двенадцать километров. Общественного транспорта нет. Я таскаюсь по семьям. Визитам никто не рад — учитель в доме к жалобам и порке. Для того, чтобы рассказать о хорошем, по домам не ходят. Я хожу в один дом за другим. Прогнивший пол. Пьяный отец. Пьяная мать. Сыну стыдно, что мать пьяна. Грязные затхлые комнаты. Немытая посуда. Моим ученикам неловко, они хотели бы, чтобы я не видела их жизни. Я тоже хотела бы их не видеть. Меня накрывает тоска и безысходность. Через пятьдесят лет правнуки бывших заключенных и их охранников забудут причину генетической ненависти, но будут все так же подпирать падающие заборы слегами и жить в грязных, убогих домах. Никому отсюда не вырваться, даже если захотят. И они не хотят. Круг замкнулся.

Иван смотрит на меня исподлобья. Вокруг него на кровати среди грязных одеял и подушек сидят братья и сестры. Постельного белья нет и, судя по одеялам, никогда не было. Дети держатся в стороне от родителей и жмутся к Ивану. Шестеро. Иван старший. Я не могу сказать его родителям ничего хорошего — у него сплошные двойки, ему никогда не нагнать школьную программу. Вызывать его к доске без толку — он выйдет и будет мучительно молчать, глядя на носки старых ботинок. Англичанка его ненавидит. Зачем что-то говорить? Не имеет смысла. Как только я расскажу, как у Ивана все плохо, начнется мордобой. Отец пьян и агрессивен. Я говорю, что Иван молодец и очень старается. Все равно ничего не изменить, пусть хотя бы этого шестнадцатилетнего угрюмого викинга со светлыми кудрями не будут бить при мне. Мать вспыхивает радостью:
«Он же добрый у меня. Никто не верит, а он добрый. Он знаете, как за братьями-сестрами смотрит! Он и по хозяйству, и в тайгу сходить… Все говорят — учится плохо, а когда ему учиться-то? Вы садитесь, садитесь, я вам чаю налью», — она смахивает темной тряпкой крошки с табурета и кидается ставить грязный чайник на огонь.

Этот озлобленный молчаливый переросток может быть добрым? Я ссылаюсь на то, что вечереет, прощаюсь и выхожу на улицу. До моего дома двенадцать километров. Начало зимы. Темнеет рано, нужно дойти до темна.

— Светлана Юрьевна, Светлана Юрьевна, подождите! — Ванька бежит за мной по улице. — Как же вы одна-то? Темнеет же! Далеко же! — Матерь божья, заговорил. Я не помню, когда последний раз слышала его голос.

— Вань, иди домой, попутку поймаю.

— А если не поймаете? Обидит кто? — «Обидит» и Дальний Восток вещи несовместимые. Здесь все всем помогают. Убить в бытовой ссоре могут. Обидеть подобранного зимой попутчика — нет. Довезут в сохранности, даже если не по пути. Ванька идет рядом со мной километров шесть, пока не случается попутка. Мы говорим всю дорогу. Без него было бы страшно — снег вдоль дороги размечен звериными следами. С ним мне страшно не меньше — перед глазами стоят мутные глаза его отца. Ледяные глаза Ивана не стали теплее. Я говорю, потому что при звуках собственного голоса мне не так страшно идти рядом с ним по сумеркам в тайге.

Наутро на уроке географии кто-то огрызается на мое замечание.

«Язык придержи, — негромкий спокойный голос с задней парты. Мы все, замолчав от неожиданности, поворачиваемся в сторону Ивана. Он обводит холодным, угрюмым взглядом всех и говорит в сторону, глядя мне в глаза. — Язык придержи, я сказал, с учителем разговариваешь. Кто не понял, во дворе объясню».

У меня больше нет проблем с дисциплиной. Молчаливый Иван — непререкаемый авторитет в классе. После конфликтов и двусторонних мытарств мы с моими учениками как-то неожиданно умудрились выстроить отношения. Главное быть честной и относиться к ним с уважением. Мне легче, чем другим учителям: я веду у них географию. С одной стороны, предмет никому не нужен, знание географии не проверяет районо, с другой стороны, нет запущенности знаний. Они могут не знать, где находится Китай, но это не мешает им узнавать новое. И я больше не вызываю Ивана к доске. Он делает задания письменно. Я старательно не вижу, как ему передают записки с ответами.

Два раза в неделю до начала уроков политинформация. Они не отличают индийцев от индейцев и Воркуту от Воронежа. От безнадежности я плюю на передовицы и политику партии и два раза в неделю по утрам пересказываю им статьи из журнала «Вокруг света». Мы обсуждаем футуристические прогнозы и возможность существования снежного человека, я рассказываю, что русские и славяне не одно и то же, что письменность была до Кирилла и Мефодия. И про запад. Западом здесь называют центральную часть Советского Союза. Эта страна еще есть. В ней еще соседствуют космические программы и заборы, подпертые кривыми бревнами. Страны скоро не станет. Не станет леспромхоза и работы. Останутся дома-развалюхи, в поселок придет нищета и безнадежность. Но пока мы не знаем, что так будет.

Я знаю, что им никогда отсюда не вырваться, и вру им о том, что, если они захотят, они изменят свою жизнь. Можно уехать на запад? Можно. Если очень захотеть. Да, у них ничего не получится, но невозможно смириться с тем, что рождение в неправильном месте, в неправильной семье перекрыло моим открытым, отзывчивым, заброшенным ученикам все дороги. На всю жизнь. Без малейшего шанса что-то изменить. Поэтому я вдохновенно им вру о том, что главное — захотеть изменить.

Весной они набиваются ко мне в гости: «Вы у всех дома были, а к себе не зовете, нечестно». Первым, за два часа до назначенного времени приходит Лешка, плод залетной любви мамаши с неизвестным отцом. У Лешки тонкое породистое восточное лицо с высокими скулами и крупными темными глазами. Лешка не вовремя. Я делаю безе. Сын ходит по квартире с пылесосом. Лешка путается под ногами и пристает с вопросами:

— Это что?

— Миксер.

— Зачем?

— Взбивать белок.

— Баловство, можно вилкой сбить. Пылесос-то зачем покупали?

— Пол пылесосить.

— Пустая трата, и веником можно, — он тычет пальцем в фен. — А это зачем?

— Лешка, это фен! Волосы сушить!

Обалдевший Лешка захлебывается возмущением:

— Чего их сушить-то?! Они что, сами не высохнут?!

— Лешка! А прическу сделать?! Чтобы красиво было!

— Баловство это, Светлана Юрьевна! С жиру вы беситесь, деньги тратите! Пододеяльников, вон — полный балкон настирали! Порошок переводите!

В доме Лешки, как и в доме Ивана, нет пододеяльников. Баловство это, постельное белье. А миксер мамке надо купить, руки у нее устают.

Иван не придет. Они будут жалеть, что Иван не пришел, слопают без него домашний торт и прихватят для него безе. Потом найдут еще тысячу и один притянутый за уши повод, чтобы в очередной раз завалиться в гости, кто по одному, кто компанией. Все, кроме Ивана. Он так и не придет. Они будут без моих просьб ходить в садик за сыном, и я буду спокойна — пока с ним деревенская шпана, ничего не случится, они — лучшая для него защита. Ни до, ни после я не видела такого градуса преданности и взаимности от учеников. Иногда сына приводит из садика Иван. У них молчаливая взаимная симпатия.

На носу выпускные экзамены, я хожу хвостом за англичанкой — уговариваю не оставлять Ивана на второй год. Затяжной конфликт и взаимная страстная ненависть не оставляют Ваньке шансов выпуститься из школы. Елена колет Ваньку пьющими родителями и брошенными при живых родителях братьями-сестрами. Иван ее люто ненавидит, хамит. Я уговорила всех предметников не оставлять Ваньку на второй год. Елена несгибаема, ее бесит волчонок-переросток, от которого пахнет затхлой квартирой. Уговорить Ваньку извиниться перед Еленой тоже не получается:

— Я перед этой сукой извиняться не буду! Пусть она про моих родителей не говорит, я ей тогда отвечать не буду!

— Вань, нельзя так говорить про учителя, — Иван молча поднимает на меня тяжелые глаза, я замолкаю и снова иду уговаривать Елену:

— Елена Сергеевна, его, конечно же, нужно оставлять на второй год, но английский он все равно не выучит, а вам придется его терпеть еще год. Он будет сидеть с теми, кто на три года моложе, и будет еще злее.

Перспектива терпеть Ваньку еще год оказывается решающим фактором, Елена обвиняет меня в зарабатывании дешевого авторитета у учеников и соглашается нарисовать Ваньке годовую тройку.

Мы принимаем у них экзамены по русскому языку. Всему классу выдали одинаковые ручки. После того как сданы сочинения, мы проверяем работы с двумя ручками в руках. Одна с синей пастой, другая с красной. Чтобы сочинение потянуло на тройку, нужно исправить чертову тучу ошибок, после этого можно браться за красную пасту. Один из парней умудрился протащить на экзамен перьевую ручку. Экзамен не сдан — мы не смогли найти в деревне чернил такого же цвета. Я рада, что это не Иван.

Им объявляют результаты экзамена. Они горды. Все говорили, что мы не сдадим русский, а мы сдали! Вы сдали. Молодцы! Я в вас верю. Я выполнила свое обещание — выдержала год. В сентябре мне дадут первый класс. Те из моих, кто пришел учиться в девятый, во время линейки отдадут мне все свои букеты.

Начало девяностых. Первое сентября. Я живу уже не в той стране, в которой родилась. Моей страны больше нет.

— Светлана Юрьевна, здравствуйте! — меня окликает ухоженный молодой мужчина. — Вы меня узнали?

Я лихорадочно перебираю в памяти, чей это отец, но не могу вспомнить его ребенка:

— Конечно узнала, — может быть, по ходу разговора отпустит память.

— А я вот сестренку привел. Помните, когда вы к нам приходили, она со мной на кровати сидела?

— Ванька! Это ты?!

— Я, Светлана Юрьевна! Вы меня не узнали, — в голосе обида и укор. Волчонок-переросток, как тебя узнать? Ты совсем другой.

— Я техникум закончил, работаю в Хабаровске, коплю на квартиру. Как куплю, заберу всех своих.

Он вошел в девяностые как горячий нож в масло — у него была отличная практика выживания и тяжелый холодный взгляд. Через пару лет он действительно купит большую квартиру, женится, заберет сестер и братьев и разорвет отношения с родителями. Лешка сопьется и сгинет к началу двухтысячных. Несколько человек закончат институты. Кто-то переберется в Москву.

— Вы изменили наши жизни.

— Как?

— Вы много всего рассказывали. У вас были красивые платья. Девчонки всегда ждали, в каком платье вы придете. Нам хотелось жить как вы.

Как я. Когда они хотели жить как я, я жила в одном из трех домов убитого военного городка рядом с поселком леспромхоза. У меня был миксер, фен, пылесос, постельное белье и журналы «Вокруг света». Красивые платья я шила вечерами на подаренной бабушками на свадьбу машинке.

Ключом, открывающим наглухо закрытые двери, могут оказаться фен и красивые платья. Если очень захотеть".

Вот здесь и прокололась белая птица.
Даже с куриными мозгами понятно, что если петушки хорошие то зачем их менять?

Что, петухи заинтересовали ?

у нас этих серых курочек... целый форум.. или кворум! и серых петушков тоже хватает

С серыми курочками петушкам не интересно, скукота...
Яркие курочки много мнят о себе, потому стервозные и мозг выносят страшно.

Вот эта Белая Птица в самом начале она какой породы была?

Там белый лебедь был, в том варианте, который я слышала. А ныла постоянно не курица, а ласточка.

Сдается мне что блебледь

Как не просрать жизнь вокруг... Для начала поменьше на форумах сидеть, на этом в частности и в особенности

Сказки тут рассказывают... "Реквием по мечте" рекомендую, хорошо отрезвляет

А на форуме есть люди знающие книгу из первого поста наизусть. Может даже соавторы