ура)

журналы "Новый мир", "Роман-газета", "Юность" лежали стопкой макулатуры на чердаке дома в деревне, в моей маленькой комнатке. маленькая девочка начиталась этих журналов) сколько там всего было. не знаю, может быть, сейчас есть что-то подобное. для юности. для молодежи. а у кого остались такие журналы - обязательно храните для своих детей.

Спасибо огромное! вчера с час искал,наверное

да,там много отличного было Я тоже в отрочестве сутками читал)

Рассказ

Джаляб (блядь,чеченск.)

-- А ведь, похоже, девки, что ведут нас совсем не туда...
-- сказала с нервным смешком Верка, взмахнув своими седыми
ресницами.

Девчата переглянулись. Ну и шутки у неё, однако. Но Верка,
похоже, не шутила. Да и конвойный, кривоногий и с крашенной
хной бородой, который отвлёкся, чтобы попить воды из ручья,
бегущего со скалы, что-то уж больно говорлив сегодня и
что-то уж очень часто повторяет, что ведёт их к врачу,
который не сделает им ровным счётом ничего плохого
-- наоборот. Врач очень, просто оч-чень опытный, то и дело
убеждал конвоир, -- раньше работал в районной поликлинике
гинекологом, все болезни определяет чуть ли не по запаху...
Ха-ха-ха! -- смеялся, довольный своей шуткой.

Редкие встречные, в основном вооружённые, перебрасывались
с конвойным одной-двумя фразами, он со смешком отвечал им
что-то по-своему, и каждый раз звучало слово "джяляб",
после чего встречный похотливо хихикал, хватал кого-нибудь
из девчат, чаще всего блондинок Ольгу или Верку, и тащил в
кусты. И там споро, по-солдатски, получал своё "пайковое
довольствие". Таких остановок было уже четыре.

-- Как они надоели! -- шипела Верка. -- Хоть бы, триппер, что
ли, где подловить -- хоть какую-нибудь родине пользу принесла
бы, коль уж нет у нас мужиков...

Такая жизнь началась для Ольги четыре месяца назад. После
окончания пединститута она с грехом пополам нашла себе
место учительницы в одной из казачьих, притеречных станиц
и проработала там почти год. А четыре месяца назад на станицу
было совершено нападение, увели несколько человек. Кого потом
убили, за кого получили выкуп, а кое-кого, как например,
Ольгу, переправили в отряд Саламбека.

Она до сих пор помнит тот весенний дождливый день, когда её
привели к этому самому Саламбеку, наводившему ужас, о
котором ходили легенды. Он оказался довольно щуплым
двадцатипятилетним парнем, но с холодным, стальным, режущим
взглядом немигающих серых глаз. Бритая голова повязана
зелёным платком с арабской вязью какого-то изречения из
Корана; над просторным камуфляжем густая, тёмно-рыжая,
ассирийская борода. Сидел он в отдельной нейлоновой палатке,
которая не протекала. Ему, видно, только что побрили голову -- в палатке
пахло хорошим одеколоном. Усадив Ольгу рядом, налил в пиалы красного вина.

-- Ты в самом деле -- девушка?

Ольгу смутила прямота и грубость вопроса, но она помнила,
что тут нужно отбросить условности и отвечать так же прямо.
И потому молча кивнула и потупилась. И сказала, что ждёт
своего жениха из тюрьмы, и показала висевший на шее
медальон: половинку металлического юбилейного рубля с
профилем Ленина. Эту монету разрубил надвое её Абукар,
перед тем, как идти на суд, где его взяли под стражу
-- было это пять лет назад, в такой же весенний, дождливый
день. Он тогда подал половику разрубленного рубля Ольге,
сказал: жди! И она ждёт.

-- Он у нас отбывал срок, или в России?

-- У нас.

-- Но мы открыли тюрьмы и выпустили зеков. Почему же он тебя
до сих пор не нашёл?

Ольга пожала плечами. Сказала: наверное, ищет. Саламбек
подлил ей в пиалу красного сладкого вина и посмотрел на неё
искоса, недоверчиво.

-- Странно -- девушка... Все русские уже в пятнадцать лет
-- джяляб.

-- Ну почему вы о нас так?

-- Потому что вы -- вырожденцы. Как всякие холопы, вы не
уважаете себя, потому вы и обречены. Даже казаки -- это, как
оказалось, всего-навсего ряженные. Они не взяли и не
возьмут в руки оружие. Оружие для настоящих мужчин, эти же
рождены окучивать картошку. Вы -- нация рабов.

Тут он властно протянул к ней руку. Её словно парализовало.
Она сидела перед ним, сжавшись, как тот пресловутый
кролик перед удавом.

-- Постарайся легко принять то, что неизбежно. Мне очень
приятно, что ты сохранила себя. -- Но тут взгляд его
остановился на вырезе её кофточки, и Ольга увидела, как
отразилась в его глазах половинка юбилейного рубля, и
Саламбек словно очнулся, словно протрезвел. -- Ладно,
-- сказал со вздохом, -- я наведу справки о твоём Абукаре. А ты
оставайся пока при моей палатке. Будешь жить как сестра.

Два месяца Ольга жила в его палатке, готовила пищу,
-- Саламбек не мог есть из общего котла, так как страдал
катаром желудка (так он, на старый манер, называл свой гастрит) --
убирала, даже, если нужно было, чистила оружие и стирала бельё. Перед
сном, полёживая на кошме, он любил пофилософствовать:

-- Все империи и все великие народы погибли от распущенности
и разврата. Все ваши женщины -- жены всех мужчин, и все
мужчины -- мужья всех женщин. Вы обречены на вымирание. Как
Рим. Как Византия...

Он был историк по образованию; говорил -- как читал.

-- Ваши политики обманывают, обещая скорое объединение СССР.
Ни-ког-да! Ни одна развалившаяся империя не возродилась
сама собой. Империи объединяет и возрождает только сила
железа...
читать по ссылке (ворд)

У меня большой архив сохранился "Иностранной литературы", "Юности", тоже лежит на даче ( дома негде хранить). С удовольствием перечитываю пожелтевшие страницы. В интернете не все можно найти, что там печатали.

да вот тоже....Надо бы в библиотеки электронные закачивать помаленьку....

Например шедевры "Мальтийский крест" Олега Борушко и "Отдай мою посадочную ногу" Лукьяненко ещё можно найти
А замечательный (и похоже единственный) рассказ Александра Будникова "Полигон" найти не удалось

в публичной библиотеке еще должно сохраниться